Константин Бронзит: «Я стал бы аниматором при любых обстоятельствах»
Сегодня анимационное кино переживает если не период расцвета, то уж точно эпоху подъема. Один из самых известных авторов в российской анимации — Константин Бронзит. Его работы «Уборная история — Любовная история» и «Мы не можем жить без космоса» дважды номинировались на «Оскар» в категории лучший короткометражный анимационный фильм. Последняя лента «Он не может жить без космоса» добралась в 2020 году до последней ступеньки перед номинацией — шорт-листа американской кинопремии. Мультфильм «На краю земли» получил больше 70 наград на различных кино и анимационных фестивалях. А «Алеша Попович и Тугарин Змей» положил начало целому циклу мультфильмов о приключениях трех богатырей.
Как создаются мультфильмы, какова судьба анимационного фильма и какое место в его творчестве занимает космос — на эти и другие темы мы поговорили с режиссером мультипликационного кино Константином Бронзитом накануне его 55-летия, которое он отмечает 12 апреля.
В 2013 году Вы сказали в одном из интервью, что индустрии кино у нас пока нет, она в зачаточном состоянии. Что-то изменилось за эти годы?
Да, за семь лет изменилось многое. Сегодня это можно назвать индустрией. Делается много авторского кино, много сериалов и даже полнометражных фильмов. Советскому Союзу такие объемы производства даже не снились.
Помните самый первый мультфильм, который произвел на Вас впечатление?
Первым был сериал «Майти Маус» («Могучий мышонок»), который во времена оттепели чудом попал на наш советский телеэкран. Сериал довольно дурацкий, но там я увидел такую отвязность, которой в нашей мультипликации даже не пахло. А чуть позже я открыл для себя фильмы Диснея. А еще позже помню, как в зале Госфильмофонда зависал над самой первой серией сериала «Том и Джерри», которая называлась «Puss Gets the Boot» («Кот получает пинка»). Кстати, наш великий режиссер Федор Савельевич Хитрук, у которого я учился на Высших режиссерских курсах, также когда-то в своей молодости открыл для себя мир мультипликации, увидев именно диснеевский мультфильм «Три поросенка».
Две ваших работы были номинированы на «Оскар», третья попала в шорт-лист. Как российскому мультипликатору удалось это? Насколько высока была конкуренция?
Да мне просто повезло. Всё как-то совпало само собой. Мы прошли ряд технических требований, необходимых для любого фильма, который авторы хотят подать в Академию. Во время нескольких этапов голосования, когда от тебя уже ничего не зависит, фильм набирал количество голосов, достаточное для перехода в следующий тур. Так постепенно фильм добирался до номинации. И всё это случилось с моими фильмами два раза подряд. А еще говорят, что снаряд в одну воронку дважды не падает. Но мы знаем режиссеров, с которыми это случалось даже чаще. А про конкуренцию мне вообще трудно судить. Как и везде во всех творческих областях в течение каждого года в анимации появляются работы разного качества — и хорошие, и не очень. Конкуренция есть всегда. Год на год не приходится, но я бы сказал так, что её градус остается практически неизменным.
Расскажите о современном процессе создания мультфильма. Ведь времена изменились, теперь вряд ли кто рисует эти флип-буки, многое автоматизировано компьютером. Сколько человек трудятся над одним проектом и сколько времени в среднем занимает работа?
Сначала пишется сценарий. Потом рисуется раскадровка. Это сценарий в картинках, почти как комикс. Одновременно с раскадровкой придумывается «внешний вид» фильма — как будут выглядеть персонажи и среда, в которой они будут действовать. Потом, желательно, делается так называемый аниматик. Это такая «ожившая» раскадровка, в которой уже видна длина сцены, как стоит камера, скорость движения объектов, подложены реплики персонажей, записанные актерами, какая-то музыка и т. д. Потом начинается процесс оживления персонажей, то есть анимация. Одновременно с ней другие художники рисуют чистовые фоны для фильма. Потом анимация раскрашивается и уже в цветном виде накладывается на готовые фоны. Так получаются первые сцены и эпизоды к фильму. Всё это складывается в одну цепочку, и начинается уточняющий монтаж: что-то укорачивается, что-то дорисовывается, что-то меняется местами, а что-то — ужас — вообще выкидывается. Дописывается музыка и накладываются шумы. Всё, фильм готов.
Грубовато, но по сути всё так везде и происходит. Компьютер в чем-то облегчил и ускорил какие-то ручные процессы — такие, как например, раскраска персонажей. Но не более того. Быстрее стало не на много. Большой полнометражный фильм продолжительностью часа полтора 150 человек могут рисовать год или даже больше. Но и маленькое авторское кино рисуется год, а иногда и два, и три, так как на таких фильмах работают всегда очень небольшие команды, всего 3-5 человек. Поэтому процесс затягивается. Да, еще иногда режиссер тупит. Это усложняет труд сразу всей команде (смеется).
Кадр из фильма «Мы не можем жить без космоса», 2016 г.
Пожалуй, самые популярные ваши работы «Мы не можем жить без космоса» и «Он не может жить без космоса». Почему сразу в двух фильмах подряд основным бэкграундом для разных историй Вы сделали космос?
Потому что те ощущения, те идеи и мысли, которые меня волновали и которые я хотел как автор поведать зрителю, напрямую связаны с этим загадочным пространством. Первый фильм рассказывает о бесконечном экзистенциальном одиночестве человека. Чтобы показать такое одиночество, трудно себе представить бэкграунд лучше, чем космос.
С чего началась эта история?
История началась не с космоса как такового, а с двух человеческих фигур, дрейфующих на фоне черного неба, которых я однажды увидел во сне. Проснувшись, я сразу понял про этих людей всё: что это друзья, что это космонавты и что они один за другим так и уйдут в эту бездну в поисках друг друга. И у меня нет уверенности в том, что с нами, с реальными людьми, не происходит в финале такого же ухода туда, и это меня беспокоит. Второй фильм начался с мощной визуальной метафоры судьбы, предназначения. Случайно услышав в разговоре с товарищем фразу «у мамы сын космонавт», я вдруг представил себе ребенка, рожденного сразу в скафандре, то есть буквально «приговоренного» быть космонавтом. Конечно, мы понимаем, что в этом общем смысле «приговоренным» можно быть к любой профессии. Но, например, «приговоренный к строительству», или «приговоренный к мультипликации» (это я про себя), как-то не звучит. То есть звучит даже слишком смешно. А вот «приговоренный к космосу» звучит сразу драматично и становится метафорой. Кстати, это была одна из версий для названия фильма, которую мне подсказала наш замечательный кинокритик Лариса Малюкова. Я долго об этой версии думал, она мне нравилась, но все-таки я отказался от неё, потому что мне не хотелось терять ощущения диптиха, этой сцепки двух историй.
Кадр из фильма «Он не может жить без космоса», 2019 г.
Что для Вас космос — мечта или может, неизведанная тайна?
В обоих моих фильмах действие разворачивается на фоне космоса, в который всё время, как в бездну, тянет моих персонажей. Но это совсем не означает, что в космос притягивает меня самого. Даже напротив, мне лично глубоко чуждо это пространство, которое слишком чрезмерно, слишком темно и холодно для меня, и в котором, как мне кажется, человеку делать вообще нечего. Я люблю солнце и голубое небо. И в этом нет ничего оригинального.
Насколько Вы перфекционист? Известно, что анимация — это очень трудоемкий процесс, где много рутины, однообразного действия и пр. И сильно растянутый во времени. Вы же, как автор, сценарист, режиссер, можете бесконечно свою работу улучшать — вот где тот момент, когда понятно, что все идеально и тут можно поставить точку? Или его нет?
Такой момент есть — это дедлайн, то есть время сдачи фильма, после которого ты получишь от продюсеров по шапке, а фильм все равно придется сдать. Поэтому пытаешься сдать ровно в срок. И вот что и как ты успел отшлифовать в отведенное тебе время производства, таким потом все и останется. Режиссеры это понимают. Поэтому да, бывают ситуации, когда ты сам толком не уверен, что принял правильное решение, что действительно сделал так, как нужно. Но тут уж точно «времени на раскачку нет»! Кстати, именно по этой причине само по себе наличие дедлайна замечательно, ибо заставляет тебя собраться и не жевать сопли. А иначе вот то самое и было бы — вечные сомнения, переделки, поправки, и ты никогда не смог бы закончить фильм. Да, с какими-то неточностями приходится мириться. Именно поэтому кто-то из наших великих режиссеров сказал, что «режиссер не ставит, он выкручивается».
Если бы Вы не стали художником-аниматором, то какую профессию бы выбрали?
Мне нужно было бы родиться другим человеком. Но я родился, как персонаж из моего последнего фильма — сразу в скафандре, то есть уже обреченным быть космонавтом. Я родился аниматором. Я стал бы им при любых обстоятельствах. Если бы обстоятельства этого не позволили, меня сожрала бы изнутри тоска.
Беседовала Дженнет Арльт
Фото: Ольга Трошина
Материалы по теме:
Мультипликатор Константин Бронзит
Гость «Белой студии» Константин Бронзит
Анимационная лента Константина Бронзита претендует на «Оскар»