Светлана Захарова: «Ты сегодня молодец, но завтра нужно поставить новую планку»
19 сентября в эфире телеканала «Россия-Культура» стартует второй сезон проекта «Большие и маленькие». За этот год передача стала еще зрелищнее и масштабнее, увеличилось количество участников. Ведущая проекта — народная артистка России, звезда мирового балета, прима-балерина Большого театра, этуаль театра Ла Скала Светлана Захарова. В преддверии нового сезона в своем эксклюзивном интервью нашему корреспонденту Светлана рассказала о том, каким был её путь к сцене, поделилась советами, как мотивировать ребенка на успех и в чем главные особенности «Больших и маленьких» в этом году.
Дженнет Арльт: Светлана, всего несколько дней прошло, как после долгого перерыва начались спектакли в Большом театре. Расскажите, как Вы проводили время на карантине, как поддерживали себя в форме?
Светлана Захарова: Как и все артисты, я была в полной изоляции, возможности приходить в театр не было. Со всей семьей мы переехали жить за город, в доме есть небольшой зал с балетным станком и зеркалами. Условия для занятий у меня были, так что я не позволяла себе расслабляться, старалась соблюдать режим и каждый день занималась по три часа, чтобы быть готовой в любой момент вернуться к нормальному репетиционному процессу. Первый месяц занималась одна, а потом были организованы классы с педагогами Большого театра по ZOOM. Но этой нагрузки для профессиональной балерины было, конечно, недостаточно. Основная работа — репетиция и спектакли — и этого мы все были лишены. Периодически мы с моим любимым педагогом Людмилой Ивановной Семенякой встречались онлайн, отрабатывали технику на пальцах, вращения, прыжки, вариации из балетов, пытались таким образом репетировать.
Страх потерять форму был настолько силен, что всё, что можно было делать в домашних условиях, я максимально использовала: утренний класс, репетиции онлайн, занятия с педагогом, плюс я добавила пилатес, занятия с фитболом.
Благодаря карантину, наконец-то появилась возможность побыть всей семьей вместе. Никому не нужно было никуда ехать, провожать, встречать, ждать. За 11 лет существования нашей семьи такое случилось впервые. Это было прекрасное время, и я даже по нему немного теперь скучаю. Мы посадили сад — плодовые и хвойные деревья, разбили целый розарий. Теперь всё цветет, и я надеюсь, что через несколько лет будут первые плоды.
Д. А.: Будете ли Вы в будущем использовать этот опыт онлайн-репетиций? Ведь так можно заниматься с педагогами в любой точке мира или даже ставить спектакли.
С. З.: Нет, ни в коем случае! Это был вынужденный опыт, не более. В будущем мне бы не хотелось к нему возвращаться. В нашей профессии, именно в хореографическом искусстве, артисту необходимо живое присутствие педагога или хореографа. У нас идёт общение, живой диалог. Через камеру всего не заметишь и не увидишь, должен быть обзор со всех углов и сторон... Это нереально, да и не нужно.
Д. А.: В детстве Вы занимались многими видами спорта: спортивной и художественной гимнастикой, плаванием, но в результате остались только танцы. Почему?
С. З.: Мама меня записывала во всевозможные секции, это не потому, что я так любила спорт (смеется). Так было принято во времена моего детства.
Моя мама была хореографом, она руководила большим детским коллективом. Но привела меня не в свой коллектив, а в ансамбль народного танца. Я пришла туда после гимнастики и то, что делала я, другие не могли. Я ходила на танцы, а мама продолжала мечтать о балете. И однажды сказала, что мы едем в Киев, поступать в хореографическое училище. Без всякой надежды мы вдвоём поехали на вступительные экзамены. Я поступила сразу, и с этого момента жизнь моя и всей семьи поменялась. Я уехала учиться в Киев, где проживала в интернате с другими учениками.
Фото из личного архива Светланы Захаровой
Д. А.: Это не было травмой для Вас?
С. З.: Когда ты ребенок, ты воспринимаешь все как-то по-другому. Думаю, маме было ещё труднее. Она приезжала на выходные, мы проводили вместе пару дней и каждый раз, когда она уезжала, мы обе плакали. Потом, когда я стала постарше, уже освоилась, привыкла. Но это не было травмой, это была школа жизни, школа выживания. В интернате, в детском учреждении (особенно если это связано с профессиональным обучением) свои законы, как маленькое государство. Конечно, я очень благодарна этому опыту! В 10 лет я стала самостоятельной, научилась за собой ухаживать, следить за собой. Научилась осознанности: сама несла ответственность, сделала уроки или нет, пошла в школу или прогуляла. В 10 лет надо было повзрослеть, пройти школу жизни. Но должна сказать, мне повезло, у нас был очень дружный класс, мы дружили, помогали друг другу. Наши одноклассницы-киевлянки приглашали нас на выходные в гости домой, мы гуляли, общались, находились в домашней атмосфере, ели домашнюю еду, это все было очень ценно. Особенно когда мы стали постарше, мы друг друга поддерживали, радовались и переживали вместе. И праздники, и разочарования — всё было вместе. Я вспоминаю это время с теплом.
Д. А.: Однажды Вы рассказывали, что педагоги занижали ученикам оценки, чтобы те не расслаблялись. Сегодня же в педагогике принято ребенка хвалить даже за самые незначительные/начальные результаты. Вам какая система ближе?
С. З.: До сих пор некоторые педагоги используют этот метод, когда говорят ученику: «ты бездарь, хуже тебя никого нет». Мне кажется, это очень давит на психику. Конечно, истина посредине. Все время ругать нельзя, и захваливать тоже. Но поддерживать и вселять уверенность нужно. Ошибки и замечания указывать надо непременно, вовремя подбодрить, похвалить, но и пожурить тоже: «Ты сегодня молодец, но на завтра нужно поставить новую планку, новую цель».
Д. А.: В Вашей биографии часто встречается слово «первая». Первая студентка, которую взяли в Вагановское училище сразу на второй курс. Первая танцовщица, которая в столь юном возрасте танцевала «Жизель» в Мариинке. Первая иностранка, которая удостоилась звания этуали театра Ла Скала. Первая российская балерина, выступавшая после после смерти Нуриева в Парижской опере. Стремление быть первой — от педагогов или это зашито в характере?
С. З.: По сути, моей целью это не было, и сейчас я об этом не думаю. Просто ставлю задачу максимум. Никогда не халтурю и не терплю непрофессионализм. Но я хочу добавить кое-что важное. Легче одержать победу, чем удержать достигнутое, и еще сложнее — перешагнуть планку и идти дальше. Когда артисту кажется, что он уже всего достиг, начинается стагнация. Докарабкаться до вершины в нашей профессии легче, чем там удержаться, а уж тем более совершенствоваться и идти к ещё большему результату. И сейчас я в первую очередь забываю об успехе вчерашнего дня и думаю о том, как дальше развивать себя. Сегодняшний день прошел и мой спектакль остался в памяти многих людей, но с опытом я понимаю, что он исчезает из наших воспоминаний и завтра нужно тех же зрителей снова удивить. И я, таким образом, не даю себе расслабиться.
Фото из личного архива Светланы Захаровой
Д. А.: Все-таки вот эта соревновательность, сравнение себя если не с коллегами, то хотя бы с самим собой вчерашним — это то, что толкает человека вперед, заставляет развиваться. Но при этом в проекте «Большие и маленькие» эта состязательная функция отсутствует. Почему? Какие задачи были у проекта?
С. З.: В проекте «Большие и маленькие» принимают участие дети из непрофессиональных хореографических школ. Не было идеи сделать профессиональный конкурс, их хватает по всему миру и в России тоже. Вы увидите совершенно разных юных танцоров, услышите разные истории детей: кто-то мечтает посвятить жизнь танцу, а кто-то нет. Мы хотим показать и рассказать истории этих юных танцоров и коллективов. Участники проекта приехали из разных городов России, очень надеюсь, что кто-то из городского руководства увидит этих детей, поинтересуется — в каких условиях они занимаются, может им нужна помощь, новое помещение, костюмы. В одном проекте так много хорошего задумано! Хореографическое искусство всегда держало высокую планку и в царское, и в советское, и в российское время. И сейчас порой на голом энтузиазме педагогов и родителей это всё держится.
Д. А.: Были на проекте те, кому бы Вы посоветовали заниматься хореографией или балетом профессионально?
С. З.: Безусловно, были очень маленькие участники, которым можно было это посоветовать. Много было талантливых ребят и из участников постарше, и я знаю, что кто-то поступил за этот месяц в хореографическое училище. Но, повторюсь, не это цель. Мы хотели показать разные судьбы. Мне особенно запомнился коллектив «Отрада», в котором занимаются девушки-сироты, воспитанницы монастыря. Их глаза, чистые, открытые лица, сам танец — все это очень запало мне в душу. В этом году будет очень интересный проект.
Светлана Захарова и хореографический коллектив «Отрада» / Фото: Вадим Шульц
Д. А.: Светлана, а в вашей успешной биографии случались какие-то провалы?
С. З.: Безусловно, жизнь состоит из моментов, когда после всплеска ярких эмоций возвращаешься на землю и смотришь на себя со стороны реально. Разные моменты случались и до сих пор случаются, но с жизненным опытом я научилась с этим обращаться.
Д. А.: Поделитесь, как?
С. З.: В юном возрасте все воспринимается по-другому. Приходит успех, взлет, после которого потом очень больно падать. Бывало так, что после успешного спектакля я думала: уже все счастливы, я молодец, можно немного передохнуть, расслабиться, где-то поберечь себя, и уже на следующем спектакле ты выходишь, и всё валится, и всё плохо. И это научило меня быть собранной, более строгой к себе и более сдержанной в обращении к людям. Всё, что я могу сделать сама и всё, что зависит от меня, я предпочитаю делать самостоятельно и не сваливать ни на кого ответственность за свои поступки. Это избавляет от резких перепадов.
Д. А.: Как реагировать на критику?
С. З.: Критика в нашей профессии присутствует ежечасно. Когда ты работаешь в зале, напротив тебя находится твой педагог, который видит и замечает все твои недостатки — это твой первый критик.
Раньше был институт критики. Если балерина выступала в новой партии, приходили критики, писали статьи. Это были потрясающие искусствоведы, балетоведы, которые видели великих балерин прошлого времени. Сейчас институт критики ушел, я не вижу для себя авторитетов в этой сфере, к слову и мнению которых хотелось бы прислушиваться.
В итоге для меня самый важный авторитет — это мой зритель, для него я работаю и танцую.
Д. А.: А как объяснить это ребенку?
С. З.: Для детей должно быть важно мнение педагога, это их главный критик. И всегда говорю своей дочке Ане: если тебе делают замечание, обращают внимание — будь счастлива и благодарна! Значит, педагог видит твой потенциал. Если тебя не замечают — это самое страшное, в тебе не заинтересованы.
Фото: Вадим Шульц
Поэтому, несмотря на то, что проект «Большие и маленькие» — это не конкурс, у нас было жюри. Некоторые дети после их отзывов прямо на сцене перетанцовывали какой-то фрагмент. Потому что все талантливые, все хотят сразу показать, на что способны. Зачастую они приехали из таких мест, где не хватает профобразования. Многие педагоги сами учатся по видео, поднимают свой уровень и опыт. Потому и здорово, что такое жюри работало с ними. Вы увидите, как солист Ансамбля Игоря Моисеева Рамиль Мехдиев вскакивал, показывал и объяснял движения — это же уникальные мастер-классы! Когда еще посчастливится пообщаться с такими профессионалами как Рамиль, Саша Могилев, Иван Васильев, Софья Гайдукова. У меня душа радовалась, когда я видела, что жюри так вдумчиво и детально объясняли всё детям, передавали свои знания. И с каким вниманием участники это воспринимали! Проект «Большие и маленькие» — это уникальный опыт, который запомнится детям, их близким и педагогам на всю жизнь.
Беседовала Дженнет Арльт