Юлиан Милкис о Гии Канчели: «Пройдёт сто лет и о нём будут говорить, как о Бетховене»
Семь симфоний, множество сочинений камерной, хоровой и вокальной музыки, несколько десятков мелодий для кинофильмов и театра. Как автор музыки к кино композитор Гия Канчели известен широкой публике, за академическое наследие его ценят музыканты, дирижеры и любители классики по всему миру. В августе ему исполнилось бы 85 лет. Скоро год, как выдающийся композитор ушёл из жизни. На осень было запланировано несколько концертов его памяти, большинство по известным причинам отменены. Почтить память друга в Москву приехал известный музыкант из Канады — Юлиан Милкис (кларнет). Специально для него в своё время Канчели написал несколько произведений, многие из которых впервые прозвучали в России в исполнении Милкиса. Накануне концерта «Посвящение Канчели», который состоится 2 октября, Юлиан Милкис рассказал о своем знакомстве с композитором и их творческом союзе.
– Юлиан, расскажите с самого начала, как вы познакомились с Канчели?
Юлиан Милкис: С самого начала — только с его творчеством. В конце 80-х, ехал в машине и услышал музыку, которая меня потрясла. Играл Юрий Башмет и Бостонский оркестр. Имя композитора мне было неизвестно. Родители увезли меня из СССР в 1974-м, когда всех этих потрясающих фильмов с его музыкой не было. И я стал покупать все его диски с классической музыкой. Киномузыку Канчели я узнал значительно позже.
Лет через девять мы познакомились в Германии. Я очень нервничал, при знакомстве говорил какую-то ерунду. Но мы мило пообщались, я его пригласил на свой концерт. И он сказал тогда: «Вы очень симпатичный человек, очень мне нравитесь, но я ненавижу кларнет». Так началось наше знакомство. Кстати, именно так — «Я ненавижу кларнет» — называется последний документальный фильм, снятый о Канчели, мы должны были его показывать на концерте в Санкт-Петербурге этой осенью. Он отменился. Сейчас из всего цикла концертов его памяти, запланированных в России, остался только один — 2 октября в Москве, в Соборной палате.
Тем не менее, на концерт тогда Гия пришёл и ему очень понравилось. Спустя годы он признался, что никогда не мог представить, что можно так тихо играть на кларнете. Для Гии это было самое главное. И тогда еще на фестивале он сказал, что у него есть произведение, и ему кажется, что оно хорошее, но оно как-то туго идет. Это были «Ночные молитвы», квартет Kronos играл его несколько раз, но как-то и Гия был недоволен, и публике не особо нравилось. И он сказал: «Я вас слушал, мне кажется, это для вас. Давайте я покажу вам партитуру, и если она вам понравится, я для вас её переработаю». И переработал.
Буквально через полгода я должен был играть на гастролях в Голландии с Гронингенским оркестром концерт Копленда и я уговорил дирижера, а он — менеджмент, чтобы мы поменяли программу и сыграли «Ночные молитвы» Канчели. Это было непросто, потому что обычно программа не меняется. И на репетицию приехал Гия с Люлей (супруга Гии Канчели — прим. ред.), они жили в Антверпене. Музыканты плакали ещё во время репетиции — настолько проникновенная музыка. И потом это произведение я играл по всему миру, оно стало моей визитной карточкой. Мы стали чаще общаться и отношения переросли в дружеские. Я воспринимал семью Канчели как свою. Его уже почти год нет, мы продолжаем общаться с его женой и сыном.
Гия Канчели и Юлиан Милкис. Фото из личного архива Юлиана Милкиса
В последний год я летал к нему четыре раза. А перед премьерой «Писем к друзьям» в Санкт-Петербургской филармонии в 2019 году я к нему приехал на несколько дней. И он даже договорился с оркестром Тбилисской филармонии, чтобы они дали мне оркестр для репетиций, потому что потом мы должны были в Санкт-Петербурге играть с их дирижером Николозом Рачвели — замечательный тбилисский дирижер. 26 июля я видел его последний раз, а потом уже приехал на похороны.
– За годы вашего знакомства Вы переломили его отношение к кларнету?
Юлиан Милкис: Безусловно! Правда, он потом говорил: «Я больше люблю не кларнет, а тебя, потому что ты умеешь играть очень тихо». Ему это нравилось, для него это было важно. Его даже называли «маэстро тишины». Однажды журналисты спросили его на пресс-конференции: «Маэстро, почему часто в ваших произведениях стоит четыре piano?» А он ответил: «Я бы с радостью написал пять, но никто не может сыграть!»
Канчели любил тишину, это было его лицо, его музыка, никто так никогда не писал. Его музыка — в основном очень тихая и медленная, она проникает в сердце. Очень сложная. Вот эти «Миниатюры», которые мы с Полиной Осетинской будем играть 2 октября, я это играл в более чем 20 странах, причем в совершенно разных по менталитету: Мексика, Италия, Испания, Америка, Канада, Германия, Россия и везде одинаковая реакция — много слез. И как это объяснить? Уникальный человек был, уникальный композитор.
– Насколько Канчели популярен за рубежом?
Юлиан Милкис: Очень! Он же долгое время жил на западе. Он один из самых исполняемых и любимых, как среди публики, так и среди музыкантов. Его музыку сложно играть. Сначала кажется, что играть нечего. Нот мало. Но в том и есть сложность — как это наполнить. Вот что тяжело. На премьере «Ночных молитв» первые две минуты после окончания была полнейшая тишина. И только потом зал взорвался аплодисментами. И Гия говорил, что для него эти две минуты тишины — самое важное. И такая же история была во время всех исполнений.
– Но его музыка для кино и театра совсем другая...
Юлиан Милкис: Да, но вы знаете, Канчели и не скрывал, что для кино он писал для заработка. Однажды, когда я репетировал «Ночные молитвы», я позвонил своему другу, пианисту Вадиму Сахарову, он тоже знал, играл и дружил с Канчели. Я хотел посоветоваться: у меня каденция такая большая и я туда хотел вставить фрагмент из «Чито-Грито», а Вадим мне говорит: «Ты сошел с ума, он сразу перестанет с тобой общаться». Я об этом Гии рассказал полтора год назад, что меня Вадик отговорил, а он помолчал и сказал, что правильно сделал.
«Чито-Грито» он не то что не любил, он ненавидел её. Из-за её популярности. Потому что Канчели — серьезный композитор, а многие знают его просто как автора музыки из «Мимино», «Кин-дза-дза», «Не горюй». Канчели не любил, когда его представляли именно как кинокомпозитора. Но в конце он как-то смягчился. Говорил, что написал музыку к 60 фильмам, примерно 10 из них — это то, чем он гордится и любит.
– У него сложная, медленная, грустная музыка, но говорят, что в жизни Гия Канчели был человеком с юмором?
Юлиан Милкис: Да, он был немногословен, но, как и многие грузины, умел так рассказать любую историю так, что мы надрывались от хохота. Больше всего я запомнил легенду о том, как он женился. По сценарию его женитьбы можно было снимать кино. Абсолютно в стиле Данелии история.
В Тбилиси Канчели всю жизнь жил в одной квартире (там же и скончался). Когда он был молодым и только начал зарабатывать, решил сделать своим близким сюрприз. Родители с сестрой уехали на дачу, а Гия задумал провести в эту квартиру горячую воду. Они жили тогда на третьем этаже и вода не доходила. Какой-то насос надо было, еще много мелких технических проблем и рабочие ничего не могли сделать.
И тут кто-то из друзей ему сказал, что на первый этаж переехала семья с двумя дочерьми, обе красотки, «если бы одна тебе приглянулась и ты бы на ней женился, то через их квартиру можно было бы воду провести». Одна из сестер ему и в самом деле понравилась, он узнал её телефон, позвонил и говорит: «Я хочу на вас жениться». Она, разумеется, просто повесила трубку. И это продолжалось год: он звонил, говорил, что хочет жениться, а она его не слушала. И в один из дней она догадалась, что звонят из её же дома — рабочие на улице шумели и это слышно было одновременно и за её окном, и в трубке телефона. Тогда она поняла, кто это звонит, они начали общаться, потом поженились, прожили в счастливом браке более 50 лет. Он потом эту историю рассказывал, что благодаря Люле (так все её называли) появилась горячая вода у его родителей.
У них был удивительный брак, они были как одно целое. И когда они уехали жить на запад, они практически стали сиамскими близнецами, совсем неразлучны.
Это был мудрейший, прекрасный человек. Я когда услышал его музыку в первый раз, я через три минуты понял, что пройдет сто лет и о нём будут говорить, как о Бетховене. Канчели изобрел свой собственный музыкальный язык, повторить который нельзя. И перепутать ни с кем нельзя.
Беседовала Дженнет Арльт
Гия Канчели в программах телеканала «Россия К»:
«Энигма»
«Гия Канчели. Маэстро тишины»
«Библейский сюжет»
Сочинение «Письма к друзьям» Гии Канчели прозвучало в Санкт-Петербурге