Цена и безопасность: Максим Овчинников рассказал о преимуществах российских космических полетов

Роскосмос из-за пандемии в 2020 году недополучил порядка 6 миллиардов рублей. Чистая прибыль корпорации по итогам прошлого года составит порядка 12 миллиардов рублей. Об этом и не только в интервью телеканалу "Россия 24" рассказал первый заместитель генерального директора Роскосмоса по экономике и финансам Максим Овчинников.

– Максим Александрович, здравствуйте! О Роскосмосе интересно поговорить с финансовой точки зрения – о том, какие нынешние денежные времена, если так можно выразиться очень коряво, переживает госкорпорация, о том, что происходит с предприятиями, которые некогда были убыточными, например, Центр имени Хруничева, и в целом какая сейчас в общем "финансовая осанка" Роскосмоса?

– В целом, чтобы говорить о корпорации как экономическом субъекте с точки зрения финансовой составляющей, конечно, нужно в первую очередь понимать, что корпорация проходит этап своего становления. Мы в рамках указа президента по сути сформировали нынешнюю структуру: это госкорпорация и порядка 80 дочерних предприятий. На сегодняшний день этот процесс еще не прекращается. Он продолжается и будет еще продолжаться в ближайшие три-четыре, а может быть и пять лет в зависимости от того, как будут сконфигурированы основные холдинги. Процесс динамичный. На сегодняшний день есть, к сожалению, ряд предприятий, которые в неудовлетворительном финансовом положении, например тот же Центр имени Хруничева. Три года назад объем финансовых проблем Центра имени Хруничева составлял порядка 124 миллиардов рублей.

– Сейчас он снизился?

– Да, действительно, благодаря вниманию и поддержке правительства Российской Федерации, совместными усилиями госкорпорации и правительства нам удалось снизить объем финансовых проблем Хруничева до 24 миллиардов рублей.

– На 100 миллиардов.

– Да. За три года это достаточно серьезный рывок. Но, еще раз повторюсь, это благодаря поддержке правительства Российской Федерации и деятельности госкорпорации, которая вложила в Центр имени Хруничева порядка 30 миллиардов рублей из собственных средств.

– Чистая прибыль за 2019 год Роскосмоса была порядка 12,5 миллиарда рублей. Что с показателями за 2020 год? Есть ли какие-то данные? И, если заглядывать вперед, есть оценки либо какие-то KPI, на которые нужно было выйти в 2021-м?

– На сегодняшний день мы проходим аудит нашей отчетности, но могу уже сейчас сказать, что чистая прибыль самой госкорпорации "Роскосмос" составит порядка 12 миллиардов рублей, то есть это порядок прошлого года. По консолидированной отчетности показатели, мягко говоря, немного хуже, мы будем на уровне 300 миллионов рублей. Это связано с тем, что мы по-прежнему несем достаточно серьезное бремя в виде кредитной нагрузки отрасли, которая растворяет нашу чистую прибыль практически для нуля.

– Влияют ли санкции?

– Разумеется, санкции влияют. Но не прямо, опосредованно, через дисциплину исполнения государственных контрактов, потому что когда нас ограничивают в доступе к критически важным технологиям и комплектующим, мы, разумеется, не можем в срок выполнить наши обязательства перед государственными заказчиками, и наши предприятия несут дополнительные издержки в связи с тем, что контракт, например, выполняется не три года, а пять лет. И это, разумеется, сказывается негативным образом на экономике предприятия и на экономике корпорации в целом.

– Пандемия сильно повлияла на эти показатели?

– Мы оцениваем за 2020 год порядка 6,5 миллиарда рублей негативного эффекта от пандемии. Это будет чистый убыток госкорпорации и предприятий отрасли в виду того, что мы обязаны были оплачивать нерабочие дни с одной стороны и, с другой стороны, проводить профилактические меры по борьбе с пандемией.

– Долгий диалог идет со Счетной палатой. Они насчитали давно уже порядка 30 миллиардов нецелевого использования средств. В Роскосмосе сказали, что это неправильный вопрос бюрократического характера. Так были нарушения или нет? Как может быть так, что одни говорят 30 миллиардов, а вы говорите, что ничего не происходит?

– Ну, тут вопрос, наверно, оценки и методологии подсчета. Мы не говорим, что это неправильные выводы Счетной палаты. Мы говорим только о том, что эти нарушения носили исключительно формальный характер: где-то неправильно были оформлены соглашения, где-то нарушен незначительно срок подачи соответствующей отчетности по контрактам и другим документам. Поэтому это нарушения, не носящие материальный характер, они не были связаны, например, с нецелевым использованием денежных средств. Да, наверно, это самое страшное нарушение, которое может быть у любого органа власти либо госкорпорации, которая тратит в том числе и бюджетные средства. И этих самых страшных нарушений за 2020 год Счетной палатой выявлено не было. Все нарушения, как я уже говорил, они носят формальный характер. Мы в конструктивном диалоге со Счетной палатой выработали план устранения этих нарушений. В большинстве случаев план по недопущения впредь подобного рода нарушений, и на сегодняшний день практически все пункты этого плана выполнены, то есть у нас проблемных вопросов не осталось.

– Если говорить о рынке пилотируемой космонавтики. Из очевидного Россия до последнего момента была монополистом в этом направлении. Сегодня ситуация меняется. Появляются новые игроки, они обзаводятся контрактами. Насколько это сильно влияет на финансовые планы Роскосмоса?

– Безусловно, это впрямую влияет на финансовые планы Роскосмоса, прежде всего самой государственной корпорации. В виду того, что достаточно серьезный объем выручки и прибыли мы получали от продажи кресел НАСА и от продажи кресел туристам. Что касается туристов, то мы здесь только наращиваем нашу деятельность и надеемся, что в ближайшее время сможем обеспечить достаточно серьезный поток от этой деятельности. Что касается НАСА, то, разумеется, в виду того, что американцы создают свои две транспортные системы, пилотируемые, они будут отказываться от наших услуг и уже это делают. В ближайшее время, надеюсь, что все-таки часть кресел они сохранят за нами как за поставщиками для того, чтобы обеспечить дублирование транспортных систем и минимизацию рисков, связанную с, не дай бог, какими-то авариями и проблемами. Поскольку у них транспортные системы новые, и они отрабатывают сейчас всю технологию, все нюансы и могут быть все-таки проблемы с периодичностью, со сроками и с ритмичностью, так скажем, поставок грузов астронавтов на Международную космическую станцию.

Тем не менее, мы, понимая все проблемы, с которыми мы столкнемся в случае отказа от наших услуг со стороны американских партнеров, делаем все необходимое для того, чтобы снижать себестоимость, повышать эффективность, в том числе нашей пилотируемой транспортной системы для того, чтобы увеличивать объем туристов, увеличивать объемы и спрос со стороны других стран. Это и Арабские Эмираты, это Индия, возможно, Турция. В общем, будем все делать для того, чтобы сохранить за собой место лидирующей стране в области пилотируемой космонавтики и продолжать оказывать услуги всем желающим.

–​ Я правильно понимаю, что одно из наших главных конкурентных преимуществ – это приятная цена по сравнению с теми же американцами?

– Во-первых – приятная цена. Во-вторых, безопасность. За уже более чем три десятка лет у нас нет ни одного такого, даже страшно об этом говорить, катастрофического случая. И наша система подтвердила свою боеспособность в 2018 году, когда, к сожалению, произошла авария, но, тем не менее, все космонавты-астронавты остались живы, здоровы и уже через одну миссию отправились на Международную космическую станцию.

– А есть ли какая-то открытая цифра, сколько Роскосмос зарабатывает на доставке грузов и астронавтов?

– В принципе, вся выручка самой госкорпорации, если мы не берем выручку предприятий отрасли, она варьировалась от 15 до 20 миллиардов рублей в зависимости от года. В том году мы такую выручку получили в районе 17 миллиардов рублей. Вот эта сумма, достаточно серьезная, она позволяет госкорпорации развивать свои дочерние предприятия, в том числе и поддерживать такие предприятия как Центр имени Хруничева, "Энергия" и другие.

– Еще одна важная тема – это реформа Роскосмоса, его преобразование, его видоизменение, создание так называемых тематических холдингов. Как идет эта работа и в чем главный посыл? Будет увеличено конкуренция и качество?

– Вообще, любая реформа происходит не ради реформы, разумеется. Мы ставим перед собой цели по повышению экономической эффективности предприятий отрасли и самой госкорпорации в целом. С одной стороны, мы стремимся к оптимизации издержек повсеместно, и здесь несколько стадий можно выделить. Первая стадия – когда в текущих масштабах, в текущих границах, в текущей корпоративной структуре оптимизируются затраты. К этой стадии мы уже перешли и реализуем ее несколько лет. Она связана с оптимизацией численности отрасли. Мы сократили численность отрасли за последние два года на 10 тысяч человек. Это достаточно серьезно, опять же с учетом тех условий, в которых мы находились. Мы с вами знаем, что в условиях пандемии все вопросы с сокращением были поставлены на паузу по понятным причинам. Мы особое внимание сейчас уделяем снижению накладных расходов не только на предприятиях, но и в самой госкорпорации.

– А тематические холдинги – это?

– Тематические холдинги – это вторая стадия, когда вы уже начинаете влиять на экономику, изменяя масштабы и повышая эффективность самой корпоративной структуры и эффективность самых предприятий как промышленных субъектов. На второй стадии эффективность повышается за счет оптимизации загрузки производственных мощностей, оптимизации того персонала, который есть в наличии, прежде всего научно-технического персонала.

– Мы уже в этой стадии находимся?

– Сейчас мы уже находимся в этой стадии, и на сегодняшний день по сути дела создан двигатестроительный холдинг, интегрированная структура, головной компанией этой структуры является "Энергомаш". Это позволит нам осуществить компактизацию производственных мощностей, выделить центры специализации, которые повысят нам загрузку производственных мощностей, повысят коэффициент полезного использования этих мощностей, дополнительно оптимизировать численность и, в общем, мы надеемся, позволит нам перейти на новую технику, имеющую кардинально иные свойства и с точки зрения себестоимости, и с точки зрения качества такой техники.

– Я так понимаю, этот опыт будет задействован в других направлениях деятельности?

– Да, разумеется, и опыт, и ошибки, которые мы допустили на стадии формирования этих холдингов, разумеется, будут использованы. Они оцениваются постоянно. Сейчас мы находимся в процессе создания приборостроительного холдинга. И очень большие надежны на этот холдинг возлагаем. Почему? Потому что, во-первых, у нас нет такой сильной прибористики, как у наших западных партнеров. Я уже говорил, что все санкции связаны прежде всего с блокировкой поставки в Российскую Федерацию электронной компонентной базы и отдельной полезной нагрузки, которая, например, устанавливается на космические аппараты. Вот для того, чтобы снизить зависимость от западных партнеров, снизить зависимость от поставщиков иностранных, мы делаем все, чтобы у нас внутри создавалась конкурентоспособная компонентная база, и это позволит нам избежать всех тех негативных последствий в том числе и для экономики, о которых я говорил.

– Спасибо вам за это интервью.