Теона Контридзе: "Энергия – это то, что сопровождает меня по жизни"

Певица Теона Контридзе – символ слова энергия. Везде, где она бы не появлялась, зажигается свет, включается музыка, начинается действие. На съемках юбилейной программы КЛУБ "ШАБОЛОВКА, 37" она оказывается под вечер, но кажется, что самое интересное только начинается. Публика заводится с пол-оборота, музыканты обретают второе дыхание, да и сам Вадим Эйленкриг выглядит довольным.

В чем феномен этой артистки? Как она находит силы на новый рывок? И почему, несмотря на бешеную популярность в сети, Теона считает себя во многом старомодным музыкантом. Узнала Алина Артес.

А.А. – Теона, кажется, что каждое Ваше интервью начинается со слова "энергия", и я в этом смысле не буду оригинальной. Так было всегда?

Т.К. – Сколько я идентифицирую себя с собой, всегда так было. И в школе, и в детском саду, и в ансамбле, и в лагере, и в институте. В любом коллективе я была, наверное, самой энергичной. Но если у меня есть какие-то дни, когда я могу сэкономить энергию, я никуда не стремлюсь и очень статично провожу время. Это происходит потому, что когда я начинаю действовать, мне нужно столько совершить, что энергии должно быть очень много. И иногда просто необходимо "собирать камни", заниматься накопительством, балансировать.

А.А. – А дни без энергии бывают?

Т.К. – Я не очень верю в состояние "нет энергии". Энергия есть всегда, просто она имеет разные свойства. Энергия – это такая перманентная сила, которая меня сопровождает по жизни.

А.А. – У Вас, кстати, даже платья "энергичные". В сети их называют "танцующими". Сколько их в Вашем гардеробе?

Т.К. – 13! Вообще 12 – это такая христианская цифра, а 1 – это как бы я сама. Поскольку я считаю, что все люди должны быть немного миссионерами, проповедниками добра и любви, то мои наряды мне отчасти помогают в этом – нести людям свет, тепло и красоту.

А.А. – У Эйленкрига Вы исполняли песню "Странная самба", причем она была на русском языке. Проблема русскоязычного репертуара для вокалиста до сих пор актуальна?

Т.К. – Вообще хорошей музыки. к сожалению, сильно меньше, чем плохой. И это не имеет связи с языком. Это в целом такой тренд последнего времени.

Я вообще в этом смысле фаталист. Я считаю, что романтизм уступает классицизму, модерн – романтизму. То есть каждый предыдущий стиль был лучше, чем существующий. И вообще последний ренессанс в поп-музыке был для меня в 90-х годах. И сейчас в музыке преобладает ритмическая структура, а мелодия куда-то исчезла.

Кроме того, в современной музыке многое решает саунд-дизайн, и он часто выходит на первый план. Из-за социальных сетей сегодняшний слушатель изменился. Люди привыкли воспринимать 15-секундные ролики, и это не дает возможности мелодии развернуться. Что можно услышать за это время? Разве что ритм или то, как эту музыку оформили…

А.А. – Выходит, с точки зрения музыки Вы старомодны. Но в то же время в своих социальных сетях Вы очень современны. Как это сочетается в Вас?

Т.К. – Мне кажется, сейчас просто эклектичное время. И в моде, например, обязательно есть тот, кто тяготеет к коллажному мышлению (как Демна Гвасалия, например), и тот, кто занимается кутюром (как Аззедин Алайя). И я больше тяготею к тому, чтобы делать кутюр. Но в то же время я человек мюзикловый. Мне близок бурлеск, я обожаю варьете. Поэтому я ищу такое современную форму кабаре, при этом делая музыку высокого класса.

И мне кажется, что свой стиль я уже нашла. Я соединила музыку со стэнд-апом. И в этом и старомодность, потому что это хорошая мелодия, и современность, потому что это классный текст.

А.А. – А как Вы нашли эту форму стэнд-апа?

Т.К. – Я называю это стэнд-апом, потому что между моими песнями существует целая жизнь. И в этой жизни я шучу, рассказываю истории, общаюсь со зрителем.

Но стэнд-ап не появился когда-то конкретно. Я что-то пробовала, смотрела, училась. Все, что вы видите на сцене, это результат постоянно поиска. И я не могу ни одну страницу своей жизни вычеркнуть из истории. Так что музыка и шутки – это что-то собирательное, что вышло из моей жизни и многочисленных наблюдений.

А.А. – При этом у Вас в коллективе играют очень серьезные музыканты…

Т.К. – Это правда. В моем коллективе действительно есть грандиозные музыканты, которые через себя транслируют серьезный подход. Мне, в свою очередь, никогда не хватало выдержки, темперамента, характера, чтобы до конца щепетильно заниматься только джазом. У меня в характере не хватает вот этой интровертной, статичной концентрации, чтобы заниматься музыкой и ничем другим.

И я, кстати, не считаю себя джазовой певицей. Джаз – это очень интровертное явление, это импровизационная музыка человека, который занимается самокопанием и смотрит вглубь себя. Причем этот человек понимает, что эта музыка возможно никогда не будет популярной. А мне чрезвычайно важно делиться музыкой со зрителями, и я не могу петь в абсолютно пустом зале.

А.А. – Несмотря на огромное количество поклонников, у вас есть и хейтеры. К негативным комментариям можно привыкнуть? Удалось ли нарастить панцирь?

Т.К. – У меня есть дни, когда я подставлю вторую щеку, потому что я понимаю, что человеку тяжело и ему нужно просто выплеснуть свой гнев. А есть дни, когда я самурай, и я начинаю бороться с этим. И конечно, со временем можно нарастить панцирь. 99 процентов этих людей имеют закрытые аккаунты. А те, у кого аккаунты открыты, часто имеют описание про свет, добро и любовь. Что ж, я понимаю, что этому человеку очень тяжело, поэтому стараюсь относиться к этому философски. Ну и в сравнении со многими другими артистам, у меня хейтеров просто нет.

А.А. – В сети много разных мнений о значении музыкального образования. Вам не обидно слышать рассуждения молодого поколения о том, что обучение не столь необходимо?

Т.К. – Нет, не обидно, потому что, если ты осознаешь, что в каждой профессии есть высокое и низкое проявление, а шоу-бизнес – это не профессия, а явление, ты к этому относишься спокойно. Для того, чтобы человек умел считывать сложную информацию, должно сложиться несколько факторов: генетика, образование и бытие, которое определяет сознание. И если эта святая триада в тебе не совпала, то тогда, что выросло, то выросло. И безусловно, эта триада соединяется очень редко. Поэтому ждать от 140 миллионов человек, что все будут культурными людьми, нереально. И если кто-то умеет монетизировать плохую музыку, то о каком образовании мы говорим?

Но с другой стороны, я профессиональный преподаватель, и знаю, что молодые люди часто оперируют другими данными: количеством подписчиков, лайков и репостов. Поэтому, если я хочу привлечь их к своей музыке, я должна послушать их любимых исполнителей. У меня есть дочь, и мы часто делимся с ней фаворитами. Нельзя ничего не знать об этом поколении и недооценивать их. Поэтому время покажет, кто в этой ситуации был прав.

Не пропустите юбилейный выпуск программы КЛУБ "ШАБОЛОВКА, 37" 3 МАЯ В 23:00.