«Мария Стюарт» – премьера московского ТЮЗа
Далеко не весь текст Шиллера имел отношение к реальной истории. Например, встреча и личное выяснение отношений двух королев, эпизод, который считается центральным, а в действительности такой встречи не было. И эта сцена, конечно есть в новом спектакле столичного ТЮЗа, в постановке Петра Шерешевского, сцена в ванной, под душем. Прочтение в духе нашего времени. В тюрьме за Марией Стюарт следит камера видеонаблюдения, на экране таймкод и дата съёмки: февраль 1587. Забавно. Мелодии и ритмы зарубежной эстрады при этом снова бьют по ушам, но к ним уже начинаешь привыкать.
В этом спектакле артисты много поют и танцуют. Режиссер признает, история получилась издевательская, поэтому тут много китча.
Это был танец в исполнении Паулета и Мортимера. На этой трагедии Шиллера зрители часто смеются. Режиссер Петр Шерешевский уверен, что высекать смех нужно из любого материала. Считает, зрители включаются, только когда им устраивают эмоциональные качели. Источник смешного — парадоксы и импровизация. По словам режиссера он любит, когда на репетициях артисты позволяют себе отсебятину в тему, и потом это часто входит в спектакль.
Пётр Шерешевский, режиссёр: "Мы позволили себя много дурака валять на репетициях, и шутить. Но я очень люблю, когда что-то парадоксальное и вроде бы никак в спектакль войти не может, но кажется прекрасным, затаскивать его. Поэтому это еще и во многом результат личностного включения актерского".
Жанр, в котором работает, Шерешевский называет онлайн-театр. Много лет использует в своих постановках мультимедийные возможности. Некоторые сцены воплощены только на экране. По словам артистов, способ работы режиссера их поначалу шокировал.
Виктория Верберг, заслуженная артистка РФ: "Он говорит: вот эта сцена будет в ванной. Ну, то есть как это в ванной? У меня дикий протест. Сейчас это моя самая любимая сцена. Но он за этим видит настолько больше, чего мы пока еще не знаем. И мы начинаем пробовать и вдруг именно в этой ванной, с этим текстом, с этим намыливанием открываются такие глубины, смыслы, и такой ужас и такая боль, и такая мука".
Хрестоматийный текст немецкого классика в переводе Пастернака в этой постановке звучит как живая речь. Поэтическая форма воспринимается как актуальный современный язык. По словам режиссера, технология простая: артист должен понимать, что говорит.
София Сливина, актриса: "Когда работаешь по сути, то ты несешь мысль, а не рифму, скажем так. Мне кажется, что в этом дело, что мы как-то сначала обсуждали о чем эта сцена, и поэтому не было как таковых стихов".
При этом у Петра Шерешевского практически не бывает так называемых "застольных периодов". Разбор рождается прямо во время репетиций — и многое зависит от психофизики конкретного артиста. Режиссер считает% в данном случае разбор не то чтобы особо тонок — он скорее острый и злой.
Пётр Шерешевский: "Для меня это история про то, как "расчеловечивает" власть. Ну, спектакль про это. Если рассказывать конкретную историю, эта история о том, как убить и при этом остаться чистым, благородным. То есть хочется и убить, и остаться благородным. И вот про эти игры двойных стандартов про это наша история".
На вопрос, когда и где происходит действия спектакля, режиссер отвечает — это альтернативная история, навеянная ощущением сегодняшнего времени.