"Дядя Ваня" Дениса Азарова открыл юбилейную программу МХТ имени Чехова

- С чего для вас началась работа над постановкой?

- Я лет десять уже в профессии, но никогда не ставил Чехова. Хотя он всегда был мне интересен. Подумал, что нужно ставить. Я просто для себя решил, вот, сделаю в Московском художественном театре Чехова и решу, что будет дальше. Азарт в этом есть какой-то! Но для меня это до сих пор загадка! Это очень сложный автор и очень глубокий. Я очень люблю его читать, но никогда не знал, как его ставить. И когда я согласился делать "Дядю Ваню»" я тоже не знал, как его ставить. Мы делаем прогон, а я думаю: "Черт его знает, правильно это, неправильно!".

- Почему вы выбрали именно пьесу "Дядя Ваня"?

- Мне она кажется более интересной, чем остальные. Я не знаю, почему. Сложно сказать! Наверное, потому что в ней есть чеховская тема неустроенности. Она как-то наиболее ярко выражена именно в "Дяде Ване".

- Какие сложности с режиссерской точки зрения возникают при постановке Чехова?

- Основная сложность в том, что это очень тяжелая пьеса сложного автора, которого непросто разгадывать и разбирать. Кажется, что у Чехова ничего не происходит, но на самом деле происходит очень многое. И вот как это выразить на сцене – это и есть основная сложность.

- Театральные режиссеры ставят пьесы Чехова и как драму, и как фарс, и как трагедию. Что получилось у вас?

- В начале работы это всегда загадка. Особенно с Чеховым. Но точно могу сказать, что мы будем сохранять иронию, потому что Чехов ироничен. Но при этом он поднимает очень глубокие проблемы человеческие. Тут грустное и смешное рядом.

- Каким будет сценическое решение спектакля?

- Давайте начнем с того, что все уже было сделано до нас. Смешно привносить что-то новое. Послезавтра мы уже выходим на сцену, декорации, соответственно, уже готовы, но я бы не сказал, что это классическое прочтение. Просто мне хотелось увести эту пьесу из бытового чуть-чуть куда-то выше, в некое метафизическое пространство. И, собственно, декорация начинается с того, что это классическая чеховская дача, которая потом "разносится" по всей сцене. И мы не понимаем, где находимся: в интерьере, в экстерьере или вообще в лесу в финале. Мы решили немного раздвинуть стенки театра. Как это получается? Увидим уже совсем скоро.

- Музыка – важная часть любой постановки.

- Полностью согласен. В "Дяде Ване" мы используем авторскую музыку Кирилла Таушкина. Он пишет музыку для всех моих последних спектаклей. Вот Телегин наигрывает на гитаре, но это не гитара, которую мы слышим у Чехова. Изначально началось с того, что он на виолончели играть, как на гитаре. И вот это вот было отправной точкой... Еще я всегда работаю в соавторстве с хореографом Анной Закусовой. У нас будет довольно большое количество пластики. Герои "Дяди Ване" любят неразделенной любовью, и вот где-то на заднем плане будет разделенная любовь, которую не могут получить герои.

- Костюмы вы оставите современными?

- Актеры, конечно, не будут в черных футболках, как на репетиции. Мы придумывали, чтобы костюмы могли существовать и во времена Чехова, и сейчас. То есть, мы не привязываемся ко времени. Мы все-таки хотим выйти в какое-то другое пространство, которое не связано со временем или с конкретным местом действия.

- Какой этап в подготовке к спектаклю ваш самый любимый?

- Придумывание. Месяца три получается.

- Это много или мало?

- Для меня – нормально, для кого-то, может и мало. Вот у меня, примерно, четыре-пять месяцев проходит с момента придумывания спектакля до премьеры. Мне комфортно в таком режиме.