Во вражеских окопах ад и море огня: работа российской авиации
Наша армейская авиация – настоящие асы. Их значение для фронта трудно переоценить.
Разогретый бетон рулежек и взлетно-посадочной полосы не успевает остыть за ночь. Теплый воздух перемешивается с запахами авиационного керосина и полыни. В траве без остановки стрекочут кузнечики. В небе – пронзительный щебет стрижей. Это звуки и ароматы военного аэродрома.
Остаются минуты до запуска двигателей. На летном поле – только технари. Они здесь уже с пяти утра. Приходят пешком или приезжают на велосипедах. Так всегда было принято.
Семь часов утра, а уже жарко. К полудню здесь температура поднимется до плюс сорока. Летчики сейчас на инструктаже, а техники уже на аэродроме. Готовят боевые машины к вылету. И есть абсолютно верный способ проверить, боевая это машина или нет.
"Вертолет грязный потому, что он не музейный, не стоит на месте, летает постоянно", – говорит Максим – инженер авиационного комплекса вертолета Ми-28. Свою работу Максим делает на пять баллов из пяти. Но, как выяснилось, мечтает о другом: "Изначально я хотел стать летчиком".
В одиночку можно снарядить блок ракет Б-8. В него помещаются 20 так называемых "карандашей". Один залп способен превратить место попадания в безжизненную пустыню.
Неуправляемая авиационная ракета С-8 – один из самых популярных боеприпасов у наших вертолетчиков. Заряжается очень просто. При этом суперэффективное оружие.
Я снаряжаю самый современный и самый лучший в мире боевой вертолет. Нет даже близких аналогов. Сгусток высоких технологий и в буквальном смысле полет инженерной мысли. И это единственная винтокрылая машина, где есть катапульта – гарантия спасения экипажа.
Боевой модернизированный Ка-52М воюет на СВО. Абсолютно неуставшая машина. И постоянно совершенствуется. Во время боевых действий.
"ВСУ боятся нас. Технике противника не поздоровится после наших ударов", – заверил старший летчик вертолетного звена Ка-52М.
Этот белый микроавтобус развозит по аэродрому летные экипажи. Водитель второй раз в жизни подписал с Министерством обороны контракт. Все, как в кино. Обнял жену, поцеловал детей и поехал воевать. А кто сказал, что воюют только те, которые в окопах?
Солнце все сильнее разогревает аэродром. Поливальная машина охлаждает колеса штурмовиков Су-25, чтобы тормоза не перегрелись и шины не взорвались. Самолеты расчехляют перед самым боевым вылетом, пытаясь сохранить в кабине хоть какое-то подобие прохлады. Раскалена даже стремянка, по которой я поднимался. Самолет весь очень горячий. В кабине – ощущение, что ты находишься внутри духовки. И система охлаждения начинает работать только после запуска двигателя.
Настоящие офицеры. Они под стать своим крепким боевым машинам. Внутри через все тело проходит стержень, который не согнуть и не сломить. Такими куется победа.
"Мы выполняем боевую задачу, которую нам поставили государство и вышестоящее командование. Государство должно быть сильное. Президент – это сердце России, люди – это ее кровь, а территория – это ее тело. У нас сильное сердце в России, поэтому у нас сильное государство", – отметил командир оперативной группы штурмовой авиации.
Жизнь на аэродроме просыпается неожиданно мощно. Ревом турбин и размашистым свистом винтов. В небо уходят группами. Несколько ударных вертолетов и один эвакуационный. На самый крайний случай. У нас сегодня тоже боевой вылет. Летим в сопровождении группы Ка-52 и Ми-28. Прикрывать их. Группа эвакуации должна находиться в воздухе все то время, пока авиация работает. Группа, которая летит с нами, – элита спецназа. Если что-то случится, они будут спасать наших пилотов.
Часть из этих парней начинала в Сирии. Некоторые – еще раньше. Рискуют жизнями по несколько раз в день. Не было случая, чтобы не доставили домой экипаж подбитой врагом машины. Эвакуация обычно проходит под огнем.
Вот это и есть боевые ударные вертолеты, которые будут наносить свои разящие молниеносные удары по противнику. Оснащены комплексами "Корнет", "Вихрь" и неуправляемыми авиационными ракетами. Вся эта мощь обрушится через полтора часа на врага. Нашу группу могут прикрыть в любой момент теми же силами. Именно в таком взаимодействии и работают вертолетчики.
Избегая облучения ПВО противника, вертолеты иногда снижаются на предельно малую высоту. Буквально метр или два над головами еще не созревших донбасских подсолнухов. Вертушки фактически огибают рельеф местности, взмывая лишь для того, чтобы перелететь ЛЭП и лесополосу. Вверх, вниз. Кстати, у американцев такой аттракцион называется "Русские горки".
Буквально два часа в полете – и мы практически на месте. Подлетаем к Донецку. Наш вертолет будет барражировать в небе над городом, а боевые вертушки, которые чуть впереди, нанесут удар по противнику в районе Авдеевки. Линия фронта – в нескольких секундах полета. Мы находимся в зоне возможного поражения вражеского ПЗРК. И вот он – момент истины.
Во вражеских окопах ад и море огня. Но мы этого не можем увидеть. Боевые машины, развернувшись буквально на пятачке и отстрелив тепловые ловушки, уходят обратно, на базу. Наша вертушка уходит последней, летит ведомой. По традиции все съемки экипажей только после возвращения на родной аэродром.
В одной группе с вертолетами отработала и фронтовая авиация. Штурмовики Су-25. Ничего лучше в этом классе никто не придумал. "Грач" (или "летающий танк") – самая неприхотливая боевая машина. Крещение получила в Афганистане и прошла все без исключения конфликты. Су-25 – на самом острие атаки. Даже раненые и побитые "Грачи" всегда возвращаются на родной аэродром. Техники их латают – и снова в бой. Отдыхать пока рано.
Самый красивый и самый символичный жест в военной авиации. Весь в ознобе от малых оборотов самолет только выруливает на взлетную полосу. И в этот момент техник касается крыла боевой машины, слегка подталкивая ее вперед. Удачи, брат! Я буду тебя ждать.