Их не сломили репрессии: о людях, которые изменили жизнь и судьбу края
Первый эшелон с репрессированными прибыл в Красноярск в 1929-м году.
Татьяна Зыкова, научный сотрудник Красноярского краеведческого музея:
"Те, которые были переселены сюда с западной части, для них это вообще был ужас. Баржа приставала к берегу – выходите, живите, как хотите".
В телячьем вагоне с Ладожского озера привезли раскулаченную семью Тойво Ряннеля. Будущему художнику было всего 11 лет, когда семья поселилась в глухой тайге, на приисках в Мотыгинском районе.
Екатерина Ряннель, внучка художника Тойво Ряннеля:
"Старшие заметили, сказали – давай устроим праздник, сделаем выставку. Может, ему лет 12 было – первая выставка прямо там, в барак для ссыльных".
А вот писатель Алексей Черкасов вырос на юге края. Его первые рукописи были замечены Горьким и Твардовским.
Черкасов прошёл 30 тюрем. Когда сил почти не осталось, стал имитировать шизофрению. Так и попал в психиатрическую больницу Красноярска. Это и стало в некотором смысле спасением. С этих пор он мог писать письма матери. Письма читали цензоры. Среди них оказалась 19-летняя Полина Москвитина. Будущий соавтор произведений Алексея Черкасова.
Елена Семеркова, научный сотрудник Литературного музея им. В. П. Астафьева:
"Полина Дмитриевна была уверена, что их пишет уже глубокий старик, какое же было ее удивление, когда она увидела перед собой молодого мужчину".
Именно Полина Дмитриевна добилась свободы для Алексея Тимофеевича, и его реабилитации уже в 50-ые годы.
Имя, которое носит медуниверситет, принадлежит обвинённому по пяти статьям Валентину Феликсовичу Войно-Ясенецкому. Опальный хирург и профессор во время одиннадцатилетних ссылок лечил людей.
Вера Тимошенко, доцент Красноярского государственного медицинского университета, кандидат медицинских наук:
"Он лечил этих больных. Его называли поп-шаман. Приехал поп-шаман с большой бородой, скажет поп-шаман слово, и мы начинаем видеть".
В годы войны хирург, который после реабилитации в 46-ом получит Сталинскую премию, возглавил госпиталь в Красноярске. Протоколы допросов репрессированных изучают до сих пор, каждый раз открывая в них всё новые подвиги и перипетии судеб.