Испытание искусством (ВТБ)

Сергей Шумаков, главный редактор канала «Россия-Культура»: «Культура для меня – синоним живого».

В этом году телеканал «Россия-Культура» отметил свое 15-летие. Корреспондент сайта VTBrussia.ru встретился с главным редактором канала Сергеем Шумаковым, чтобы расспросить его о развитии канала, программной политике и личных вкусовых пристрастиях.

Шумаков имеет репутацию одного из самых опытных специалистов, соавтора целого ряда революционных для российского телевидения проектов, среди которых экранизация «Идиота» Достоевского и документальный фильм «Подстрочник». Сегодня Шумаков увлечен решением сверхзадачи: привлечь на «Культуру» аудиторию, которая вообще не смотрит телевизор. Задача сложная, но, как выясняется, не безнадежная. 

– Сергей Леонидович, под вашим руководством канал активно развивается вот уже три года. Появились новые дискуссионные и просветительские программы, масштабные проекты «Большая опера» и «Большой балет». Какова на сегодняшний день программная политика «Культуры»?

– Если ответить на главный вопрос: «Что такое культура?», то легко ответить и на вопрос о программной политике. Опуская нюансы, могу сказать, что культура для меня – синоним живого. Это значит, что художественный текст должен быть актуальным и волновать. Если этого нет, то не происходит диалога, встречи автора и зрителя. Если культура – это некое собрание сочинений, хранилище ценностей и образец для подражания – это не ко мне. Соответственно, вся программная политика сводится к тому, чтобы создать прецедент встречи со зрителями, в результате которой что-то происходит. Это «что-то» нельзя описать однозначно, оно может быть хорошим или плохим, но оно должно рождать дискуссию.

– Вы говорите, что «Культура» – не хранилище ценностей. В случае «Большого балета», возможно, это и справедливо, но блистательные циклы Андроникова или Лихачева укладываются именно в это понятие. Нет ли здесь противоречия?

– Под «собранием ценностей» я понимаю не значимость имен, а температуру тела. Если температура ниже 36,6, то факт жизни для меня сомнителен. Андронников – это возбуждение, потрясающий язык, замечательные истории, то, что тебя волнует. И температура тут резко повышается. Здесь актуальные, современные ценности. Они мне нравятся и возбуждают. И с современным зрителем мгновенно что-то происходит, несмотря на то, что программы были записаны много лет назад. В них есть одна важная черта – в них чувствуется пульс жизни. Так же в музее: подходя к картине, вы не атрибутируете ее по номеру или фамилии, а реагируете эмоционально – она вас возмутила, восхитила, умилила? С вами что-то произошло или вы просто прошли мимо? Это правило распространяется на все в нашей жизни.

– Что же нас ждет в ближайшем сезоне из новых проектов, кроме «Большого балета»?

– Пожалуй, ничем не стану хвастаться. Канал не приспособлен для того, чтобы можно было поражать зрителя всякий раз новизной. Он изначально «заточен» совершенно под другие цели. «Большой балет» – это прежде всего желание чувствовать себя в контексте современного «большого телевидения», которое должно создавать что-то новое. С одной стороны, мы подтверждаем, что мы профессионалы, которые сами производят продукт, с другой – занимаемся актуализацией культурного ландшафта. Ни опера, ни балет не являются любимым жанром для современного зрителя. Для нас очень важно опровергать такого рода заблуждения и показывать, что это великое, вечное и настоящее. Конечно, мы не можем позволить себе делать подобные проекты часто – это дорого, сложно и требует особого подхода. Нужно ведь еще убедить зрителя в том, что он нуждается в подобного рода проектах.

– И как вы это делаете?

– В «большом телевидении» существует понятие форматности. Это жесткая и саморегулируемая машина. И дело не в продюсерах, просто это правила, которые объединяют огромное количество людей. Люди мыслят форматно. Они примерно одинаково думают, любят и воспринимают одни и те же вещи и таким образом форматируют сами себя. Формат «Культуры» как в зазеркалье – в обратную сторону. Это значит, что очень важно найти в каждом зрителе его индивидуальный культурный запрос. Так, если вы живете в эпоху бесконечной мистификации и мистики, падения рационального знания, то, естественно, у вас будет потребность увидеть ясную картину мира. Вне зависимости от того, какое у вас образование. Никто не верил и не понимал, что «Академия» – это формат. Но формат этот построен на том, что огромному количеству наших соотечественников хочется знать устройство ядерного реактора или как скручивается спираль ДНК. Это глубокая потребность, в которой нельзя отказать.

– Да, многие отмечают парадоксальность успеха «Академии» при больших рейтингах «Битвы экстрасенсов», программ про пророчества Ванги и скорый конец света. Казалось, что научные знания уже никого не интересуют. 

– Не существует людей, у которых нет потребности в ясной картине мира. Это на уровне психологии заложено в нас. Другое дело, что многие не могут эту потребность сформулировать.

– И канал «Культура» помогает ее сформулировать? Что говорят цифры?

– Да, помогает. Это подтверждают исследования нашей аудитории, которую условно можно разделить на два полушария. Первое – люди, которые получили хорошее образование и выросли в неплохих условиях. Эта часть постоянная и возрастная. Это крепкое ядро, очень преданное каналу. В принципе нарастить аудиторию очень просто, но когда ты преодолеешь притяжение этого ядра, то тут же начнешь терять материю самого канала. Изменится формат, появятся другие зрители. Второе, невидимое полушарие тоже очень важно. Это люди, которые или принципиально, или в силу занятости, или в силу изменившейся эпохи не смотрят телевизор. Вот они мне интересны. И на них в значительной степени делается расчет. Это одна из самых влиятельных, состоятельных и образованных частей аудитории. Именно они есть будущее страны и будущее культуры. Они в гаджетах, в Сети, а телевизор для них – просто фрагмент большого мира. Если есть какие-то серьезные достижения, для меня они связаны не с тем, что программы стали лучше, а с тем, что часть этой блуждающей аудитории пришла на канал. И это очень премиальная аудитория. К счастью, мы не коммерческий канал и оценивать ее нам не нужно.

– Если говорить об «Академии» и «Полиглоте» – это ваши ноу-хау или вы на что-то иностранное ориентировались?

– Это не придуманный формат, это еще одна угаданная потребность – потребность в самоуважении. Если вы сами себя не уважаете, у вас начинаются проблемы. Даже павший человек все равно несет надежду, что его уважает хоть кто-то. И если вы из сложной лекции поняли хотя бы несколько слов, то неизбежно начинаете уважать сами себя. Другой пример – «Полиглот». В Советском Союзе от рождения и до смерти человека заставляли чему-то учиться, самообразовываться. В конце концов люди начали это ненавидеть. Но как только эта система рухнула, оказалось, что образование и самообразование – важнейший связующий элемент общества. Сегодня, когда к вам подходят и говорят: «Хочешь, ты со мной бесплатно и не напрягаясь выучишь язык?» – вы впадаете в ступор. С вами давно никто так прилично не обращался, никто ничего не предлагал, никому вы были не нужны! А тут неожиданно вы становитесь востребованы: вам предлагают что-то выучить, что-то сделать, стать лучше. «Полиглот» – это не программа изучения языка, это программа о том, как побороть одиночество. Поэтому она и стала успешной.

– Не менее успешными были и «Идиот», и «Подстрочник». Но наверняка не так просто было их создать. Как сильно вы рисковали, насколько были уверены в себе?

 – Это очень сложный вопрос. Здесь важны целеполагания. Как бы объяснить... Вот недавно прошел показ беспрецедентного по масштабам фильма «Жизнь и судьба» по Гроссману. И с чем мы столкнулись? С тем, что далеко не все зрители его приняли, поняли. И дело тут в том, что этот роман написан про жизнь, которая исчезла полностью. Сейчас пришло поколение людей, которые родились уже не в Советском Союзе. А это означает, что на территории нашей страны живут два народа. И последнее, что их объединяет, – живой русский язык. Младшая половина не знает ни когда началась война, ни с кем воевали, ни кто выиграл. Не знает великой истории. И произошла удивительная вещь. С одной стороны, молодежь смотрит на героев «Жизни и судьбы» как на какие-то очень далекие и очень непонятные латиноамериканские племена, которые бьются насмерть с завоевателями-испанцами... А с другой стороны, молодежи постоянно напоминают, что речь идет об их старших родственниках. И тут возникает комплекс старой, выпивающей, неграмотной матери, которую стесняется ее продвинутый сын. Но отказаться он от нее не может, она дала ему жизнь. Получается, что «Жизнь и судьба», «Идиот», «Мастер и Маргарита» – это своеобразная социальная и культурная терапия. Она призвана заставить молодое поколение обернуться и вспомнить – это, сынок, твоя Родина!

– И последний вопрос: у вас самого остается время почитать, кино посмотреть, на выставку сходить? Каковы ваши личные приоритеты?

– Возможно, разочарую вас, но я не специалист в культуре, я специалист в телевидении. Цели побывать везде и увидеть все у меня нет. Не все смотрю, не все читаю, не все слушаю и очень часто никуда не хожу. 

Петр Сейбиль
http://vtbrussia.ru/culture/tvkultura/news/222408/