Сати Спивакова: "Я четыре года вела программу-невидимку"
18 мая 2010
00:00
Сати Спивакова представила на «Культуре» программу «Сати. Нескучная классика...». Телеведущая и светская красавица рассказала «Труду» о проекте и новом руководстве телеканала.
Сати Спивакова представила на «Культуре» программу «Сати. Нескучная классика...». Телеведущая и светская красавица рассказала «Труду» о проекте и новом руководстве телеканала.
«Труд»: Появление новой программы совпало с поэтапным обновлением «Культуры». Как вы оцениваете эти изменения?
Сати Спивакова: Меня все очень радует. Моя программа «Камертон» на протяжении четырех лет была программой-невидимкой. Большую роль в том, чтобы новая программа появилась в эфире, сыграл Виталий Яковлевич Вульф. Он человек не юный, но мозги его настроены на волну сегодняшнего дня. Он разбирается во всем и, несмотря на всю загруженность, включился в работу.
Я счастлива этим переменам — уже хотя бы потому, что нам дали попробовать сделать новое ток-шоу, о котором вся команда «Камертона» думала три года.
«Труд»: Среди первых гостей программы «Сати. Нескучная классика...» Денис Мацуев и Николай Цискаридзе, которые и так довольно часто появляются на экране. Будут новые имена?
Спивакова: Это проблема, как испанцы говорят, рыбы, которая кусает сама себя за хвост. Замкнутый круг. Может быть, Мацуев везде появляется, но на сегодняшний день он один из пианистов номер один, и не только у нас в стране. Может быть, его много. Но кого еще приглашать? У меня была программа с темой «Виртуоз». Для меня слово «виртуоз» в полном объеме ассоциируется с Денисом Мацуевым и Евгением Кисиным. Но вот Кисина в Москве нет. Как бы ни говорили, что Николай Цискаридзе без конца мелькает на телеэкране, но он один из немногих в мире балета, кто интересно, грамотно говорит.
«Труд»: Вы сами как часто посещаете оперу, концерты?
Спивакова: Посещаю, как только могу. Другое дело, что в последнее время у меня ужасно плотная жизнь. Только ленивый не знает, что мои дети живут в Париже, а мы живем здесь, в Москве, и что у Владимира Спивакова невероятно насыщенный концертный график.
«Труд»: Муж поддерживает вас в телевизионной карьере?
Спивакова: Конечно, он меня очень поддерживает. Он всегда первый зритель. Если мне перепишут диск раньше эфира, насколько бы он ни устал, сядет и посмотрит.
«Труд»: Но ведь раньше он был против вашего актерства...
Спивакова: Когда-то это было. 19 апреля исполнилось 27 лет, как мы вместе. За эти годы все было. В самом начале ему не хотелось, чтобы я была актрисой, работала в театре. Может быть, у него были свои болевые точки, связанные с этой профессией. Может, не надо говорить высоким слогом, а сказать простыми русскими словами: банальная мужская ревность. В тот момент я сделала выбор в пользу семьи. Но потом поняла, что так жить не могу. Есть женщины, которые могут заниматься только мужем, детьми, домом и собой. Я не могу.
«Труд»: Можно ли быть счастливой, посвятив себя только семье или, наоборот, работе?
Спивакова: Я немного отступлю. Как ни странно, в артистической профессии женщине не прощают благополучия. Если актриса талантливая, но при этом у нее хороший муж, замечательные дети и материальный достаток, в нее как актрису уже не очень верят. «Это она развлекается», — говорят. Я не по себе сужу. У меня есть много подруг, которые могли бы сделать прекрасную актерскую карьеру, но поскольку у них все хорошо в семье и они не экономят на такси, не сделали.
А если женщина с тяжелой судьбой, с несчастными двумя браками и отсутствием средств купить себе лишнюю пару колготок, тогда говорят: «О, она гениальная актриса!». Возможно, женщине, благополучной в личной жизни, сложнее доказать обществу, что она способна что-то сделать в профессии. Никто не думает, что благополучие тоже достигается трудом, лишениями, становлением своей личности. От человека зависит, будет ли он счастлив. А итоги — счастливая жизнь или нет — начинают подводить после определенного возраста. У кого-то это после сорока, у кого-то позже.
«Труд»: Вы уже подводили?
Спивакова: Мое счастье, а может, и несчастье в том, что нет. Друзья говорят: «Ты все не успокоишься, никак не примиришься с тем, сколько тебе лет». Еще не присела и не начала размышлять о том, чего я достигла. Это абсолютно физиологически, зависит от темперамента человека. Есть люди, которые в 25 лет уже старики. А есть люди, которым, как Майе Михайловне Плисецкой в ее 84 года, все важно. Желание, любознательность, этот острый взгляд на жизнь: эта женщина — феномен природы.
«Труд»: Появление новой программы совпало с поэтапным обновлением «Культуры». Как вы оцениваете эти изменения?
Сати Спивакова: Меня все очень радует. Моя программа «Камертон» на протяжении четырех лет была программой-невидимкой. Большую роль в том, чтобы новая программа появилась в эфире, сыграл Виталий Яковлевич Вульф. Он человек не юный, но мозги его настроены на волну сегодняшнего дня. Он разбирается во всем и, несмотря на всю загруженность, включился в работу.
Я счастлива этим переменам — уже хотя бы потому, что нам дали попробовать сделать новое ток-шоу, о котором вся команда «Камертона» думала три года.
«Труд»: Среди первых гостей программы «Сати. Нескучная классика...» Денис Мацуев и Николай Цискаридзе, которые и так довольно часто появляются на экране. Будут новые имена?
Спивакова: Это проблема, как испанцы говорят, рыбы, которая кусает сама себя за хвост. Замкнутый круг. Может быть, Мацуев везде появляется, но на сегодняшний день он один из пианистов номер один, и не только у нас в стране. Может быть, его много. Но кого еще приглашать? У меня была программа с темой «Виртуоз». Для меня слово «виртуоз» в полном объеме ассоциируется с Денисом Мацуевым и Евгением Кисиным. Но вот Кисина в Москве нет. Как бы ни говорили, что Николай Цискаридзе без конца мелькает на телеэкране, но он один из немногих в мире балета, кто интересно, грамотно говорит.
«Труд»: Вы сами как часто посещаете оперу, концерты?
Спивакова: Посещаю, как только могу. Другое дело, что в последнее время у меня ужасно плотная жизнь. Только ленивый не знает, что мои дети живут в Париже, а мы живем здесь, в Москве, и что у Владимира Спивакова невероятно насыщенный концертный график.
«Труд»: Муж поддерживает вас в телевизионной карьере?
Спивакова: Конечно, он меня очень поддерживает. Он всегда первый зритель. Если мне перепишут диск раньше эфира, насколько бы он ни устал, сядет и посмотрит.
«Труд»: Но ведь раньше он был против вашего актерства...
Спивакова: Когда-то это было. 19 апреля исполнилось 27 лет, как мы вместе. За эти годы все было. В самом начале ему не хотелось, чтобы я была актрисой, работала в театре. Может быть, у него были свои болевые точки, связанные с этой профессией. Может, не надо говорить высоким слогом, а сказать простыми русскими словами: банальная мужская ревность. В тот момент я сделала выбор в пользу семьи. Но потом поняла, что так жить не могу. Есть женщины, которые могут заниматься только мужем, детьми, домом и собой. Я не могу.
«Труд»: Можно ли быть счастливой, посвятив себя только семье или, наоборот, работе?
Спивакова: Я немного отступлю. Как ни странно, в артистической профессии женщине не прощают благополучия. Если актриса талантливая, но при этом у нее хороший муж, замечательные дети и материальный достаток, в нее как актрису уже не очень верят. «Это она развлекается», — говорят. Я не по себе сужу. У меня есть много подруг, которые могли бы сделать прекрасную актерскую карьеру, но поскольку у них все хорошо в семье и они не экономят на такси, не сделали.
А если женщина с тяжелой судьбой, с несчастными двумя браками и отсутствием средств купить себе лишнюю пару колготок, тогда говорят: «О, она гениальная актриса!». Возможно, женщине, благополучной в личной жизни, сложнее доказать обществу, что она способна что-то сделать в профессии. Никто не думает, что благополучие тоже достигается трудом, лишениями, становлением своей личности. От человека зависит, будет ли он счастлив. А итоги — счастливая жизнь или нет — начинают подводить после определенного возраста. У кого-то это после сорока, у кого-то позже.
«Труд»: Вы уже подводили?
Спивакова: Мое счастье, а может, и несчастье в том, что нет. Друзья говорят: «Ты все не успокоишься, никак не примиришься с тем, сколько тебе лет». Еще не присела и не начала размышлять о том, чего я достигла. Это абсолютно физиологически, зависит от темперамента человека. Есть люди, которые в 25 лет уже старики. А есть люди, которым, как Майе Михайловне Плисецкой в ее 84 года, все важно. Желание, любознательность, этот острый взгляд на жизнь: эта женщина — феномен природы.
Людмила Томчук
"Труд" от 18 мая 2010 года
"Труд" от 18 мая 2010 года