О той, которая не убивала
28 сентября 2006
12:24
Елизавета Бам – не женщина и не мужчина, а сгусток энергии. Так видит самую известную пьесу знаменитого обэриута режиссер. Автора, которого сложно даже читать, Павлов-Андреевич рискнул поставить.
Новый театр, который называет себя театром Наркомфина, поставил перед собой задачу привлечь внимание к памятнику конструктивизма, к дому Наркомфина и вернуть в культурный контекст пьесу Даниила Хармса "Елизавета Бам. Я никого не убивала". Дом Наркомфина на реставрации. А спектакль уже готов, и режиссер Федор Павлов-Андреевич представляет его в театре имени Моссовета на так называемой сцене "Под крышей". В имени героини "Е" заменено на "Э", Элизавета. Видимо, для окончательного сгущения хармсовского абсурда. Рассказывают "Новости культуры".
В спектакле - сразу два исполнителя главной роли: в разные дни Елизавету Бам играют Мария Никифорова и Евгений Стычкин. Впрочем образ Элизаветы Бам един в двух лицах.
Евгений Стычкин актер театра и кино, с трудом привыкал к костюму своей героини... или героя: "Я бился в течение долгого времени, наотрез отказывался – я не буду это надевать! Зачем? Хотите, чтобы я был барышней - дайте юбку! Почему я должен быть голым, ведь костюм повторяет все складки кожи?"
Елизавета Бам – не женщина и не мужчина, а сгусток энергии. Так видит самую известную пьесу знаменитого обэриута режиссер. Автора, которого сложно даже читать, Павлов-Андреевич рискнул поставить.
Мне было бы тяжело ставить Чехова, - говорит режиссер, - я человек Хармса. Елизавету Бам прочитал в детстве, когда мне было лет 14, для меня это Священное писание.
Актеры хотели играть спектакль на крыше дома Наркомфина. Но дом разрушается и требует реставрации. Труппа временно прописалась под крышей театра Моссовета. А вот с какой крыши забирали Елизавету Бам - неизвестно. Пересказывать бессюжетные произведения Хармса бессмысленно. Но оказалось, что интересно играть.
Мария Никифорова актриса малого драматического театра Санкт-Петербурга, пытается выразить свое представление о героине: "Эта безликость, что мы добивались в интонациях, безэмоциональное восприятие - через эту форму выражается сильное движение души, мне кажется так".
Эпоха терроров, время страха и абсурда. Костюмы навеяны творчеством Малевича. Точки, тире и запятые: артисты говорят, выделяя все знаки препинания - как роботы, которые боятся быть людьми. Эта форма, по задумке режиссера, должна усилить содержание. Впрочем, усилить Хармса может только энергия актеров, одержимых им.
В спектакле - сразу два исполнителя главной роли: в разные дни Елизавету Бам играют Мария Никифорова и Евгений Стычкин. Впрочем образ Элизаветы Бам един в двух лицах.
Евгений Стычкин актер театра и кино, с трудом привыкал к костюму своей героини... или героя: "Я бился в течение долгого времени, наотрез отказывался – я не буду это надевать! Зачем? Хотите, чтобы я был барышней - дайте юбку! Почему я должен быть голым, ведь костюм повторяет все складки кожи?"
Елизавета Бам – не женщина и не мужчина, а сгусток энергии. Так видит самую известную пьесу знаменитого обэриута режиссер. Автора, которого сложно даже читать, Павлов-Андреевич рискнул поставить.
Мне было бы тяжело ставить Чехова, - говорит режиссер, - я человек Хармса. Елизавету Бам прочитал в детстве, когда мне было лет 14, для меня это Священное писание.
Актеры хотели играть спектакль на крыше дома Наркомфина. Но дом разрушается и требует реставрации. Труппа временно прописалась под крышей театра Моссовета. А вот с какой крыши забирали Елизавету Бам - неизвестно. Пересказывать бессюжетные произведения Хармса бессмысленно. Но оказалось, что интересно играть.
Мария Никифорова актриса малого драматического театра Санкт-Петербурга, пытается выразить свое представление о героине: "Эта безликость, что мы добивались в интонациях, безэмоциональное восприятие - через эту форму выражается сильное движение души, мне кажется так".
Эпоха терроров, время страха и абсурда. Костюмы навеяны творчеством Малевича. Точки, тире и запятые: артисты говорят, выделяя все знаки препинания - как роботы, которые боятся быть людьми. Эта форма, по задумке режиссера, должна усилить содержание. Впрочем, усилить Хармса может только энергия актеров, одержимых им.