Святослав Рихтер: "Это я. И я себе не нравлюсь…". Воспоминания Бруно Монсенжона. Часть 4
20 марта исполняется 100 лет со дня рождения выдающегося музыканта Святослава Рихтера. В честь этого события на канале "Культура" будет показан документальный фильм "Рихтер непокорённый", созданный французским режиссёром Бруно Монсенжоном. В беседе по скайпу режиссер поделился с нами воспоминаниями о своей работе с Рихтером, предположениями, почему именно ему решил довериться этот немногословный гений, а также рассказал несколько историй, которые по разным причинам не вошли в его документальную ленту.
- А более серьёзные разногласия во время работы у вас случались?
- Я думаю, что нет. Никогда. Если бы мы сняли этот фильм на 20 лет раньше, вероятно, всё было бы по-другому, был бы просто другой фильм. Возможно, Рихтер это чувствовал и поэтому ждал до последней минуты. Ведь он постоянно находился под прессом цензуры. И это было для него отвратительно. Помню, был такой случай, я пришёл к себе в квартиру, и Милена (Милена Борромео – секретарь и импресарио, работавшая с С. Т. Рихтером в последние годы его жизни. - Прим. ред.) спросила: «Вы не могли бы нам помочь? Какой-то итальянский журнал посвящает номер памяти Микеланджели (Артуро Бенедетти Микеланджели, итальянский пианист. - Прим. ред.). Я уже несколько дней спрашиваю Маэстро, но он не отвечает. Или говорит: «да», «нет» и всё…» В своих дневниках Рихтер довольно много писал о Микеланджели, и я пообещал Милене найти эти фрагменты. На следующий день, когда мы собрались все вместе – Маэстро, Милена, Нина Львовна (Нина Дорлиак, оперная певица, жена С. Т. Рихтера. - Прим. ред.), – я зачитал те места, где он упоминал Микеланджели. Он писал о Шуберте: «Его невозможно играть так холодно, и это не стиль музыки, это ужас», о Бетховене: «Это не то, должно быть как артиллерия, а он играет так холодно». И потом в другом тексте он говорил: «Ой, а Равель! Ну, Равель это же просто чудо! Играть Равеля лучше невозможно, это пик совершенства!» Когда это услышала Нина Львовна, она сказала: «Ну как вы можете писать такие ужасные вещи насчёт вашего коллеги?» И бедный Рихтер, как виноватый мальчик, сжался и начал оправдываться.
Всегда была такая опасность, что люди вокруг хотели его цензурировать. А в моём фильме не было никакой цензуры. Даже когда он говорил, что Шостакович – сумасшедший человек. Ну, он добавлял потом: «Жалко, что я тоже не сумасшедший. Мне так хотелось бы, но я совершенно нормальный человек». Это, конечно, было очень смешно. Когда он уже умер, я показал этот эпизод в окончательном монтаже Нине. Она мне сказала: «Бруно, вы должны убрать эту цитату, когда он говорит, что Шостакович сумасшедший». «Извините, Нина, я думаю, что, во-первых, почему бы и нет, он же хвалит, это как качество. А, во-вторых, вы помните, что он мне сказал, когда посмотрел этот фильм? Он сказал: «Это я». Его слова стали для меня посмертной поддержкой, помогавшей сопротивляться против всегда возможной цензуры. Я очень хотел, чтобы фильм появился именно в том виде. Так и произошло.
Вы знаете, я монтировал фильм 26 раз до того, как был полностью удовлетворён. В конце концов, я решил, что последние слова должны быть «Я себе не нравлюсь». Эта фраза была у него в дневниках. После прослушивания своей записи, сонаты Бетховена, он написал, что ему не нравится, как он играет: «Эта ужасная запись, почему я так тяжело играю…» Он критикует себя и выносит вердикт: Я себе не нравлюсь. То, что может применяться к любому, к любым обстоятельствам. Поэтому я попросил, чтобы он прочитал эту фразу на камеру. Эти слова должны были появиться в другом эпизоде фильма, но я думаю, они настолько сильные, что после них не должно быть ничего, кроме музыки. Был и другой монтаж, когда я единственный раз входил в кадр и говорил ему спасибо. Таким образом я хотел выразить ему благодарность зрителей. Но потом это показалось мне слишком сентиментальным, это не совпадало с калибром такого гиганта. Так что я оставил просто: Я себе не нравлюсь. Потому что эти слова люди могут интерпретировать. А это, может быть, одно из качеств моих фильмов – они открывают возможность к интерпретации.
- Можно ли сказать, что этот фильм был для вас, как для режиссёра, знаковым, своеобразным рубежом?
- Конечно! Потому что это, наверное, мой самый большой фильм и самый большой вызов. Работать без срока, когда ничего неизвестно, было очень трудно. Как и то, что я находился в полном распоряжении Рихтера в течение такого длительного времени. Я был на 100% посвящен этому фильму и книге. В те годы в моей жизни ничего другого не существовало! Только он. Я был одержим Рихтером. Но мне не жаль. Потому что вдохновение, которое я получил от него, уникально.
беседовала Ирина Будовнич
tvkultura.tu
К 100-летию со дня рождения Святослава Рихтера телеканал «Россия К» приурочил показ документальной ленты «Рихтер непокоренный» (20 марта, 20:50) и концерты, объединенные в рубрику «Исторические концерты» (18 - 20 марта в 18:05 и 21 марта в 14:55).