Феликс Разумовский: "И власть, и общество играли со спичками на пороховой бочке. И доигрались" ("Собеседник")
На канале «Культура» в рамках программы «Кто мы?» снят 8-серийный документальный фильм к столетию горькой даты – Первой мировой войны. Показ фильма стартовал на прошлой неделе и проходит еженедельно, по четвергам. Лента заставляет задуматься. Слишком актуально для дня сегодняшнего, когда мир буквально балансирует на грани начала новой мировой войны.
О горькой цене исторических уроков мы поговорили с бессменным автором и ведущим передачи, историком и писателем Феликсом Разумовским.
– На ум приходит лишь один вопрос: почему люди и страны не извлекают уроков из своей истории и снова начали убивать друг друга уже в наши дни?
– Как видно, миллионы жертв, горе и страдания последней большой войны ХХ века (Второй мировой) постепенно стали забываться. Что же касается уроков, то с этим везде плохо, и даже намного хуже, чем у нас. Сегодня трудно себе представить, какое страшное впечатление произвела Первая мировая на современников, в том числе на интеллектуальную элиту Европы. Это было крушение идеалов и надежд целого поколения. Даже большевики были не так страшны после кровавой бойни Вердена.
Старый европейский мир, развязавший мировую войну, казался обреченным. И большевиков, строителей «нового мира», готовы были заключить в объятия. Как говорится, лишь бы не было войны. Но с приходом нового поколения это ощущение начинает забываться. И вновь берут верх застарелые амбиции западноевропейской цивилизации. Нам об этом стоит как минимум знать. О европейском национализме, который накануне Первой мировой оформился в воинствующий германизм. И миллионы подданных императора Вильгельма пошли умирать за эту идею: Германия превыше всего.
Воинствующий американизм наших дней заквашен на тех же дрожжах. В сущности это глубинная цивилизационная болезнь: гордыня, стремление утвердить национальную исключительность, свое лидерство. Между прочим, и у русской цивилизации есть свои недуги, свои застарелые исторические болезни. Но они – другие. Потому что цивилизации разные.
Во время Первой мировой особенно разрушительным для России стало очередное явление русской Смуты. Это наше слабое место, наша страсть – к саморазрушению. В ходе войны, которая требует единства нации и предельного напряжения сил для борьбы с внешним врагом, нас одолели враги внутренние. Началось разрушение государства и армии. И потому на пороге победы историческая Россия погибла. Мы предали самих себя.
– Часто приходили аналогии с днем сегодняшним во время работы над фильмом?
– Это естественно. Задача историка – задавать прошлому актуальные вопросы. И при этом понимать, что ступить дважды в одну и ту же реку невозможно. И Запад во многом другой, и мы сильно изменились за последние сто лет. И мир изменился. Но исторический вектор, судя по всему, сохраняется.
В основе современного мирового кризиса – те же проблемы, что и сто лет назад. И потому нам следует быть особенно внимательными прежде всего, конечно, к себе. Ведь во время Первой мировой Россию подталкивали к катастрофе самые разные внутренние силы. Поначалу не только и даже не столько большевики. Нарастанию Смуты способствовала деятельность и власти, и общества. И даже нашей Ставки, то есть высшего военного командования.
Элита страны проявила феноменальное нечувствие давнего внутреннего культурного раскола, противостояния «белой» и «черной кости». Многомиллионное русское крестьянство, «черная кость», находилось во власти утопии, мечтало о так называемом черном переделе. Это была гигантская взрывоопасная сила, способная смести все на своем пути. И власть, и общество дореволюционной России должны были это ясно понимать – но они продолжали играть спичками на пороховой бочке. И доигрались.
– Но ведь и нынешние власти в России могут доиграться.
– Не очень понятно, что имеется в виду. Проблем у современной России множество. Роль государства, власти в их решении традиционно огромная, тут спорить не о чем. Но страна – это не только власть, смею заметить. Продолжая тему Первой мировой, попробую осветить серьезнейшую, быть может, главную причину нашей нынешней слабости. (А слабого, как известно, в мире бьют или пытаются побить.) Так вот, нынешний 100-летний юбилей Великой войны со всей остротой ставит вопрос о национальной памяти.
Новой России уже почти четверть века, а мы до сих пор не сумели разобраться с вопросом исторической преемственности. Какую Россию мы наследуем? Историческую или советскую, которая началась с национального предательства. Совершенно очевидно, что для нас Первая мировая – это никакая не забытая, а именно преданная война. Знаменитый ленинский лозунг «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую» – это подстрекательство к измене. К предательству национальных интересов страны, к забвению всех жертв…
Так, какую Россию мы наследуем? Внятного ответа нет до сих пор. Наше сидение на двух стульях продолжается. Это оборачивается отсутствием воли к созиданию, неумением определить вектор своего развития. Выстроить политику памяти. А главное – нам до сих пор не удается восстановить единство Русского мира, разрушенное той самой «гражданской войной», развязанной в воюющей стране героями русской Смуты.
И потому мы живем теперь в заброшенном, деградировавшем, опустевшем русском пространстве, которое пока обороняется только ракетами. Осваивать это пространство мы разучились. И весь сыр-бор сейчас по большому счету не из-за того, что Украина или кто-то еще захотел свободы и независимости. А из-за необжитого гигантского пространства – российских территорий, – на которое (свято место пусто не бывает) масса претендентов.
sobesednik.ru