Выставка "Свободный полёт" открывается в новом пространстве Третьяковской галереи
Третьяковская галерея открывает новое выставочное пространство. Западное крыло здания на Крымском Валу будет отдано крупным междисциплинарным проектам. Первым из них стала выставка «Свободный полет» ‒ совместный проект с Музеем AZ. Посвящение Андрею Тарковскому связывает фильмы режиссера с работами советских художников-нонконформистов.
На вопрос, так волнующий всех посетителей выставки – почему Тарковский и нонкормформисты вместе? – отвечают сразу на входе: прямой связи между их творчеством, нет, искать не стоит ‒ лишь запутаетесь в концептуальном лабиринте. Режиссер ни с одним из этих художников никогда не встречался, едва ли знал их по именам... Но важно другое – все они дышали одним воздухом советской несвободы, были из одной плеяды неудобных, неуживчивых, но очень независимых и ранимых.
«Это была эпоха, когда при внешней несвободе существовала невероятная степень внутренней свободе. Внутренний мир был сложнейшим, богатейшим. Через этот мир пропускалось все: и реальность, и искусство», ‒ говорит генеральный директор Государственной Третьяковской галереи Зельфира Трегулова.
На трех с половиной тысячах квадратных метров ‒ сразу три выставочных проекта Музея Анатолия Зверева. «Прорыв в прошлое» ‒ это Андрей Тарковский, Дмитрий Плавинский и их духовные поиски, поиски опоры. Оба, режиссер-классик и художник-нонконформист, обращались к древнерусской иконописи и воплощали свои представления о вере и религии в кино и живописи. «Предвидение» ‒ вторая часть триптиха о Тарковском и Петре Беленке. На больших экранах ‒ гипнотические кадры из «Сталкера», рядом серия работ «панический реализм». И те, и другие проникнуты предощущением грядущей катастрофы. И те, и другие были созданы, когда до Чернобыля оставалось меньше десятка лет
«В этих работах в основном вы ощущаете картины катастрофы и конца мира. "Сталкер" ‒ это тоже предчувствие катастрофы», ‒ объясняет автор и куратор проекта Полина Лобачевская.
Заключительная часть – «Новый полет на Солярис». Картины художников, которых в советское время не признавали, изводили за «неправильный» взгляд на мир, собрали и погрузили на большой космический лайнер.
«Мы использовали творческий метод Тарковского, который в своем фильме в полет к планете Солярис везет земные артефакты – это был его собственный выбор: пять картин Брейгеля, посмертные маски Пушкина и Бетховена, Венера Милосская, "Дон Кихот" в иллюстрациях Доре ‒ всего 19 артефактов», ‒ уточняет продюсер, генеральный директор Музея AZ Наталия Опалева.
Замысел Тарковского был очевиден: именно искусство остается одним из немногих средств спасения посреди бурь, хаоса и ледяной стужи. В «тарковском контексте» эти работы приобретают новое измерение и новые смыслы.
Алия Шарифуллина