"Сглаз, порча и все такое…" – Алексей Рыбников назвал причину своей странной болезни
-
-
Кадр из программы "Судьба человека с Борисом Корчевниковым". Алексей Рыбников
-
Страшная болезнь едва не унесла жизнь Алексея Рыбникова после премьеры "Юноны и Авось" -
Кадр из программы "Судьба человека с Борисом Корчевниковым". Алексей Рыбников
Премьера рок-оперы "Юнона и Авось" в театре "Ленком" состоялась в 1981 году. Композитор Алексей Рыбников до сих пор считает выпуск спектакля настоящим чудом – иначе невозможно объяснить, как религиозные каноны могли открыто прозвучать со сцены в те времена. Ходят легенды, что произведение понравилось Суслову своей патриотичностью, но на каком уровне на самом деле сработал этот механизм, никто так и не знает. Тем не менее после выхода постановки с автором музыки начали происходить необъяснимые вещи: в его семью пришла страшная болезнь. Об этом он откровенно рассказал в интервью Борису Корчевникову в студии программы "Судьба человека".
По словам композитора, сначала врачи заподозрили желтуху, однако никак не могли обнаружить в организме следы вируса. Позже предположили онкологию, но подтвердить диагноз также не удавалось. Рыбникову становилось все хуже и хуже, ему не помогали никакие лекарства, и многие уже не верили, что он сможет поправиться. Затем заболели его дети, жена и даже близкий друг. И тогда Геннадий Хазанов помог устроить композитора в Боткинскую больницу. За время болезни он похудел на 20 килограммов, но все же выжил, а позже узнал, что это была порча.
По словам композитора, в те времена было популярно обращаться к разным целителям, и, в отличие от современных экстрасенсов, это были очень серьезные люди, действительно обладавшие нетривиальными способностями. "Вот один такой человек взглянул и сказал: "Сглаз, порча и все такое…", – вспоминает Рыбников. Он признается, что до сих пор не может ни подтвердить, ни опровергнуть его слова.
Композитору сказали, что это мог сделать один поэт-завистник, с которым они вместе должны были работать над оперой, но Рыбников предпочел сотрудничать с Вознесенским. Автор оперы "Юнона и Авось" всегда считал это не более чем сплетнями, но однажды встретил жену того поэта в Доме литераторов. "Спрашиваю: "Ну как он?" Она мне: "Ой, он чуть не умер! У него такая желтуха была!" То есть после того, как с тебя снимают порчу, она возвращается к тому, кто навел", - поясняет композитор и по-прежнему отказывается давать этим фактам какую-либо оценку.
