Коварный COVID-19: вопросов больше, чем ответов

Российские медики и чиновники, руководящие борьбой с коронавирусом в России, работают без выходных, а иногда не успевают даже ни поесть, ни поспать. Об этом, а также о том, как обстоят сейчас дела в стране с профилактикой, диагностикой и лечением COVID-19 и каковы наши перспективы выхода из эпидемии, они рассказали Наиле Аскер-заде в четвертом выпуске документального цикла "Опасный вирус".

Заместитель председателя Координационного совета по борьбе с COVID-19 при правительстве России, мэр Москвы Сергей Собянин разговаривал с журналисткой с расстояния двух метров, но заявил, что не может запереться в своем кабинете: "Я все равно должен понимать и видеть, что происходит. Конечно, при этом стараться максимально выполнять меры по самоизоляции". Но если вдруг все же заразится, то надеется на легкую форму болезни – его кабинет вполне приспособлен для того, чтобы и болеть, и работать.

Напомним, именно в таком режиме перенес болезнь главный врач больницы в Коммунарке Денис Проценко. По его словам, заболевание протекало достаточно типично, в средней форме, с лихорадкой и таким объемом поражения легких, который позволил ему лечиться амбулаторно – с использованием той же терапии, которую применяют в больнице у обычных пациентов.

Проценко объяснил, что настаивать на КТ имеет смысл лишь на четвертый – пятый день после появления таких симптомов, как слабость, насморк, исчезновение вкуса или обоняния, высокой температуры. Потому что если сделать КТ в первый же день, то с вероятностью в 95-99% изменений в легких еще никаких не будет. И второй момент: объем поражения легких на четвертый – пятый день во многом подскажет тактику: если он меньше 10-25%, то больного можно лечить амбулаторно, больше 30-50% – это показание для стационарного лечения.

Почему же порой бывает, что болезнь уже перешла в тяжелую стадию, а тест на COVID-19 ничего не показывает? "Когда это носительство, когда это признаки ОРВИ, мы всегда находим вирус в мазке из носа, объясняет Руководитель Роспотребнадзора Анна Попова. – Когда это пневмония, пневмония тяжелая, вирус надо искать ровно там, где есть патологический процесс, – в мокроте. Важно всегда понимать, какой материал нужно взять". То есть точность теста зависит не только от самого теста, но и от умелых рук специалиста, который отбирает материал для исследования. По словам Поповой, на сегодняшний день в семи лабораториях процент точных результатов от 92 до 98, но есть и такие, где процент подтверждений бывает и 30, и 40, а остальные оказываются недостоверными.

Главный государственный санитарный врач РФ также отметила, что невозможно исключить ни один из путей передачи коронавируса. Есть бесспорные – воздушно-капельный и контактный. "А с продуктами питания или с водой – вопрос дискутабельный, но абсолютно исключить этот путь сегодня никто из коллег не берется", – призналась Попова и подчеркнула, что даже для однозначного ответа на вопрос, сколько живет вирус на разных материалах, достоверных данных тоже пока нет: "До 72 часов, как говорят наши коллеги, которые проводили это исследования – пока мы принимаем это как нужное нам знание". В домашних условиях она рекомендовала избавляться от вируса кипячением или проглаживанием: они убивают его наверняка.

А если все-таки заразился? Лечение плазмой крови, на которое возлагались большие надежды, – это только пилотный проект на сегодня. "Требуется еще достаточно большое время, чтобы окончательно отработать методики и оценить эффективность, но первый опыт показывает, что методика эффективна", – с осторожным оптимизмом говорит главный врач столичного ГБУ "Станция скорой и неотложной медицинской помощи" Николай Плавунов. "Коронавирус плох тем, что отсутствует специфическое лечение. И все протоколы, которые сейчас мы используем, построены не на доказательной медицине, а на опыте – в частности, китайских коллег, – констатирует Денис Проценко. – Вирус вызывает гипервоспаление, на фоне которого случаются фатальные нарушения свертываемости крови в виде тромбозов, тромбоэмболии легочной артерии, и мы на это пытаемся реагировать большими дозами антикоагулянтной терапии".

При этом процент людей с тяжелым течением болезни не слишком зависит от возраста. "У нас в отделении реанимации есть и молодые пациенты, они попадают на искусственную вентиляцию легких и, к сожалению, умирают. Был пациент 36 лет, которого мы потеряли. 9-10% пациентов находятся в отделении реанимации, каждый второй реанимационный пациент – это пациент на искусственной вентиляции легких", – сообщил главврач больницы в "Коммунарке". "Сегодня к аппаратам, протезирующим функцию дыхания, подключены от 1000 до 1400 пациентов", – обобщает данные Министр здравоохранения РФ Михаил Мурашко.

Когда же мы пройдем пресловутый пик эпидемии? "Чтобы этот пик прошел, нужно, чтобы 60% населения заразилось. Для Москвы это почти семь миллионов человек, – подсчитывает Сергей Собянин. – Зачем такие пики нам проходить? Может быть, проще все-таки выдержать этот напор, дождаться, когда будут производиться вакцины, и просто избежать этого пика и заражения такой массы людей?"

А пока число заболевших, в том числе и в столице, продолжает расти. В этой ситуации, конечно, никакие меры послабления допускать нельзя, – подчеркивает мэр. Надо ли их ужесточать – например, закрыть метро или вообще ограничить въезд в Москву? "Сейчас у нас есть инструмент более точной настройки, называется "цифровой пропуск". Если нам понадобится уменьшить поток людей на дорогах, в метро, то мы просто уменьшим объем выдачи этих пропусков. Ужесточим вообще сам контроль за выдачей пропусков и поездок. Если мы увидим какую-то угрозу, то конечно, ни минуты не буду сомневаться, будем выходить с предложением ужесточения этих мер", – заверил московский градоначальник. "Наш слоган "Сидите дома, пока мы работаем" – это не просто слоган, а это где-то крик души врачебный", – вторит ему Денис Проценко.

И все же каковы перспективы? "Говорить, что после пика или выхода на плато сразу же объявят праздник и снимут все меры ограничения, нельзя. Для этого нужно построить целую систему, которая позволит вновь не получить подъема заболевания", – предупреждает глава российского Минздрава. "Но я уверен: эта проблема закончится. Через полгода, максимум через год мы о ней будем вспоминать как о чем-то таком отдаленном и не очень серьезном, – считает Сергей Собянин. – Мы очень много в городе работали над тем, чтобы люди общались друг с другом, чтобы были полные площади, улицы, скверы, парки. А сейчас я работаю над тем, чтобы как можно меньше было людей на улицах. Поэтому мне хочется, чтобы наши улицы снова как можно быстрее наполнились смехом людей, их улыбками, их общением".