27 июня 2005, 15:12 27 июня 2005, 16:12 27 июня 2005, 17:12 27 июня 2005, 18:12 27 июня 2005, 19:12 27 июня 2005, 20:12 27 июня 2005, 21:12 27 июня 2005, 22:12 27 июня 2005, 23:12 28 июня 2005, 00:12 28 июня 2005, 01:12

Питер Гринуэй: "Я не хочу снимать традиционное кино"

Питер Гринуэй закончил художественную школу, он считает живопись чрезвычайно важной работой визуального общения. Свой следующий фильм он решил снять о Рембрандте.

В июне 2005 года один из самых ожидаемых гостей Московского кинофестиваля, режиссер с мировым именем Питер Гринуэй ответил на многочисленные вопросы российских журналистов. На кинофорум мэтр прибыл в связи с показом в рамках специальной программы русской версии "Чемоданов Тульса Люпера". Он охотно поделился своими впечатлениями от российского варианта картины, а также рассказал о своих дальнейших творческих планах.

- Что Вы можете сказать по поводу российской премьеры "Чемоданов Тульса Люпера"?

- Я восхищен работой, проделанной талантливыми русскими профессионалами. И это не только актеры, но и люди из других сфер русской культуры, которые помогали в работе над фильмом. Я рад, что мы нашли российских артистов "изначально россиян должны были играть французы", привнесших в фильм русскую культуру. В русской традиции есть определенная "ответственность", которой не хватает западным актерам. Я был счастлив работать с ними и охотно опровергаю распространенное мнение о том, что русская манера игры слишком традиционная, устаревшая.

- Ваш следующий фильм, "Ночной дозор", будет о Рембрандте. Чем Вас привлекает эта фигура?

- В свое время я окончил художественную школу и считаю живопись чрезвычайно важной работой визуального изображения. Мне любопытно, что делает художник с образами. В этом плане особенно интересны художники барокко (ведь новая Европа – средоточие этого стиля), среди которых Рембрандт занимал ведущее место. Но я не могу сказать, что он мой любимый художник. Пуссен и Пьеро де ла Франческа куда больше мне по душе. Но Рембрандта я воспринимаю в первую очередь как гениального оператора, творившего за 400 лет до появления кинематографа и сумевшего отобразить "24 правды в секунду" в ситуациях, целиком смоделированных светом. При этом Рембрандт исследовал внутренний мир человека, который не исследовали его современники, и в силу этого очень актуален для XX века.

- Расскажите немного о будущем фильме. Каковы Ваши художественные задачи в этом проекте?

- Фильм будет представлять собой отчасти оперу, отчасти художественную выставку. Для съемок Роттердамский музей предоставит оригинал "Ночного дозора". Нам интересно, как изменится полотно, если поместить его в другую среду, тем более что эта картина имеет свойство меняться со временем, а это напоминает принцип кино. С другой стороны, в картине много от театра, Рембрандта ведь интересовала театрализация пространства.

Одна из наших целей как создателей фильма - разрешить загадку "Ночного дозора". Известно, что картина связана с политическим заговором 1642 года. Раскрытие заговора станет одной из моих художественных задач. Другая задача - исследование связи между частной жизнью живописца и его творчеством. В жизни Рембрандта большую роль сыграли 3 женщины (3 его жены), 3 брака: первый – по расчету, второй – по страсти, а третий был некой сентиментальной привязанностью к молодой девушке. Эти истории также найдут отражение в фильме.

- Уже известно, кто будет играть Рембрандта?

- Я хотел бы видеть в этой роли актера, умеющего использовать свое тело, сознание и душу одновременно. Расселл Кроу очень заинтересован в участии в проекте, но контракт пока не подписан.

- Ваше отношение к эротике в кино. Где, по-вашему, проходит граница между эротикой и порнографией?

- Знаете, когда я был маленьким, моя бабушка прикрывала ножки рояля, считая непристойным оставлять их открытыми. Граница между приличным и неприличным постоянно перемещается. Много фильмов в истории кино балансировали на грани эротики и порнографии. Например, "Последнее танго в Париже" Бертолуччи, "Синий бархат" Линча. При всем отличии этих лент откровенные сцены в них были сняты с одной целью – шокировать публику. В этом смысле кино находится в постоянном сексуальном поиске. Такие темы надо рассматривать. Лично я не теряю надежды снять фильм об одном из предшественников Рембрандта – художнике Гольциусе, который в XVI веке очень интересовался порнографией.

В ходе пресс-конференции Питер Гринуэй также рассказал о своем подходе к кино как к искусству.

- Я не хочу снимать традиционное кино, иллюзионистское, которое подделывается под жизнь. Я хочу, чтобы кино было интерактивное: когда люди смотрят на актера и воспринимают его не как героя фильма, а как человека, который получил специальное образование, чтобы сыграть эту роль. И я не думаю, что кино – хорошее повествовательное средство. Все приемы в этом случае заимствованы у литературы. Я не люблю, когда кино основывается на тексте. Оно должно использовать новый язык. В истории кино мало настоящих фильмов. Кино не работает как театр и литература. Здесь важен художественный опыт, те чувства, которые возникают во время просмотра. Но кино создается не только для массажа эмоций, а чтобы люди узнавали о вещах, о которых до этого не знали.

Хлобыстова Людмила, RUTV.ru