Татьяна Васильева: Нет сил неистово дружить
Одна из самых ярких героинь в сериале "Земский доктор", вторую и третью часть которого в скором времени покажут на телеканале "Россия", – неунывающая провинциальная библиотекарша Вероника в исполнении Татьяны Васильевой. Актриса утверждает, что своим "рыжим" характером Вероника обязана ей – Татьяна Григорьевна стала соавтором этого образа, в буквальном смысле слова слепив его из ничего, наделив яркой индивидуальностью, острым языком, нежным сердцем и даже подарив ей свой любимый театральный парик. В один из съемочных дней по-прежнему самая обаятельная, привлекательная и невероятно доброжелательная актриса ответила на наши вопросы.
- Татьяна Григорьевна, для зрителей видеть вас на экране – всегда праздник. Последнее время вы часто появляетесь в сериалах. Вам эта работа в радость?
- Смотря что за роль, что за режиссер. Если это превращается в муку, то лучше не надо. Если есть какие-то сомнения, всегда надеешься, что сможешь договориться, что-то переменить, даже переписать – всегда есть шанс. Поэтому я отказываюсь в редких случаях.
- С "Земским доктором" как вышло? Нашли компромисс с режиссером?
- Здесь я сначала не очень понимала, в какую степь мне двигаться – у меня было совершенно свободное поле: никто ни на чем не настаивал, никто ничего не предлагал, я была предоставлена себе и потихонечку вырулила на какой-то характер, на взаимоотношения с моей партнершей. Мы играем двух подруг с Ириной Купченко, которые всю жизнь вместе, всю жизнь спорят, выясняют отношения, обижаются друг на друга, но очень боятся потерять. Мы две ярые противоположности, но влюбленные друг в друга.
- В жизни такая же ситуация? Как вы поладили с Ириной Петровной?
- Для меня Ира открылась очень приятными качествами. С ней легко работать. Но в отличие от меня она очень дотошная. У нее много вопросов: почему я сюда пошла, зачем этот шарф, почему я здесь стою? А мне все равно, справа я или слева, рыжий шарф на мне или черный. Для Иры же имеет значение все. Я восхищаюсь этим качеством. И потом, она очень хорошая актриса, я в нее влюблена в кино. У нее замечательные работы, замечательное лицо, очаровательные черты – она просто рождена для кино. Бывает, с годами актрису не узнать, а она такая же, как раньше. Мы легко сдружились, общаемся на самые разные темы, и довольно откровенно. Хотя Ира более закрытый человек, чем я. Я если начну, то меня уже не остановить, а Ирину надо разговорить, надо найти тему, чтобы она встала и заговорила. Но мне это удавалось. Какую-то я получала от нее информацию, для меня не лишнюю.
- Ваша героиня Вероника – просто феерическая женщина. С ней всегда что-то происходит, она путешествует, разводит собак, заставляет степенных мужчин терять голову…
- Она превращает свою жизнь вот в такую карусель, пытается из всего сделать праздник. Без отчаяния выходит из глупостей, которые творит. В этом ее стимул жизненный, вечная молодость. Она все время восстает против скучной жизни. В любви очень доверчивая, хоть и со своим мнением, позицией жесткой, но очень наивна при этом. Поэтому ее увлечения то оканчиваются ничем, то человек вообще не понимает, как строить взаимоотношения с женщиной... Она кидается в разные поездки, путешествия, одна. И постоянно кто-то находится на ее голову. И потом они вместе пытаются из этого как-то выкарабкаться. Хотя есть один человек – в последний съемочный день я узнаю, получилось у нее что-то с ним или нет. Специально не интересуюсь, чтобы родилось что-то на месте.
- Насколько я знаю, одного из воздыхателей Вероники играет Валерий Гаркалин, ваш давний партнер по театральной сцене…
- И я очень этому рада. Мы дуэт уже состоявшийся, и нам очень легко вместе работать и понимать, как играть комедию, трагикомедию. С театральными актерами вообще очень легко сниматься. К тому же режиссеры не настаивают на четком воспроизведении текста, и мы часто переговариваем его так, что выходит очень смешно. Я вообще в сериалах всегда соавтор.
- Наверное, поэтому даже второстепенные персонажи в вашем исполнении частенько затмевают главных героев? Они всегда более выпуклые, более запоминающиеся – в чем тут дело?
- Это тот самый драйв, который независим от тебя. Он появляется, как только ты выходишь на площадку – в противном случае лучше не выходить. У каждого актера это свое состояние, я не знаю, какие рецепторы и регистры включаются. Я не ставлю перед собой цель переиграть свою партнершу или главную героиню. Мне приходится, конечно, существовать в гротеске, чтобы была разница между нами. Если нас двое, то один белый, а другой – рыжий.
- Вы и тут такая рыжая бестия – и в прямом смысле слова, в переносном.
- Я принесла на съемки свой любимый театральный парик, и он всем понравился. К сожалению, он очень быстро старится, потому что совсем дешевый, куплен в каком-то переходе – но очень удачный.
- Вы говорите, что сдружились с Ириной Купченко очень легко. А вообще вы компанейский человек? У вас много друзей?
- Нет, у меня друзей совсем немного уже. Раньше – да, раньше все были друзья. Все, кто переступил порог, все, с кем где-то я увиделась. Теперь у меня осталось три подруги, все совершенно разные, не общаются друг с другом. Остальные все как-то растворились сами, а я перестала очаровываться каждым. Это большая нагрузка – при моей занятости еще и дружить так неистово, как я это делала, уже просто нет сил и надобности.
- То есть дефицита хороших, теплых отношений вы не ощущаете? Сейчас считается, что люди в больших городах разучились общаться, разучились любить…
- Я лично ощущаю дефицит любви, за других сказать не могу. Только вижу, что общения становится все меньше, что это в основном происходит в каких-то ночных клубах у молодежи, огромными стаями, или это общение через компьютер, по телефону. Не пишут писем больше, не перелистывают страницы в книгах. Начиная с раннего возраста ребенок уткнется или в телефон, или в компьютер. Какое-то бедствие всемирное. Компьютер пожирает всех, и туда все так охотно забираются с головой, с ногами, и не возвращаются. Я очень много знаю детей, которые просто беда в семье. Они не выходят на улицу, их нельзя засунуть в бассейн, с ними нельзя куда-то уехать. Не знаю, чем это закончится – мне страшновато. А главное, что от этого не уберечь никак.
- И своих детей не уберегли от "заразы"?
- Как ни досадно, но раньше мой сын прочитывал книгу в 400-500 страниц за ночь – я боялась, что он сойдет с ума, у него нельзя было отобрать книгу, он не спал. Это был совсем другой человек. А с появлением вот этих всех изощрений огромное количество времени уходит у молодежи на то, кто что про кого сказал. Сплетни стали не в доме на кухне – так потихоньку пошептаться, посмеяться, теперь это все равно что сходить на лекцию, это обсуждается. Вы видели, ты читал, ты смотрел? При этом отсутствует собственное мнение, как правило. И есть вот эти блоггеры, которые руководят молодым неокрепшим умом.
- Я так понимаю, вас саму к компьютеру никаким калачом не заманишь.
- Боже упаси. Я лучше книжку возьму. Я в этом чувствую огромную потребность, и я ее теряю просто. Я не успеваю ничего. Если у меня есть время, я должна учить текст. Я все время учу текст. У меня сериалы, театр, антреприза, спектакли – два спектакля в сезон выпускать или еще вводиться в новый спектакль, где тебе выдают книгу, и ее нужно вызубрить… Сложные времена настали, непростые. Но я не могу сказать, что это хуже, чем было – в моей жизни, по крайней мере. Я никогда не была так востребована раньше, как актриса, когда я работала в одном театре. Мы ездили на гастроли, возвращались, у нас был отпуск, какие-то каникулы. Была зарплата, маленькая очень. Но все как-то шло… как у всех. А теперь все по-другому. Каждый сам по себе – ну, по крайней мере, та система, в которой я оказалась.
- Приспособиться к изменениям было сложно? Как вы сейчас себя чувствуете в этой системе?
- Я справляюсь. Иногда нет, потому что не сплю. Я лечу, прилетаю – иду на съемку, со съемки еду на спектакль, утром сажусь в самолет или в поезд и опять еду – вот это, конечно, добивает – гостиницы бесконечные, поезда. Условия тяжелые бывают. Но если ты попадаешь в этот круг под названием… востребованная актриса – то или так, или никак. Как только ты скажешь: ой, я на эти гастроли не полечу – все, полетит другая. Какая бы ты ни была звезда. К сожалению, ничего нового не придумано, незаменимых нет.
- И тем не менее жизнь актрисы, да еще востребованной, популярной, со стороны кажется особенной – безумно интересной, насыщенной. Вам никогда не хотелось написать книгу о своем актерском житье-бытье?
- Нет, только не о себе. Я вообще никогда не читаю актерские произведения. Я считаю, что актеры не способны адекватно себя описать. Это всегда в результате завуалированное прославление самого себя. Я вела дневники раньше, потом подумала, если вот это кто-то когда-то решит опубликовать, я их уничтожу. Потому что это настолько личное… И как только это нужно будет приводить в порядок, задумываться, как какие-то обрывочные фразы, мысли преподнести красиво…. Ты понимаешь, что делаешь это для кого-то. А меня это не устраивает уже. Я не хочу, чтобы я кому-то нравилась. В профессии – да. Но писанина – это не мое дело. Все время рассказывать о себе и всех, с кем ты дружил и был знаком, – мне это как-то очень неприятно. Я эту мысль отбросила. Я не отбросила дневник, но писать для кого-то, о себе тем более – нет. Вот роман, который ко мне не имеет отношения, я бы, может быть, и написала.
- Сейчас, перелистывая дневники, что бы вы посоветовали себе 20-летней? Хотелось бы повернуть время вспять и изменить что-то к лучшему?
- 20-летней – ничего. Не может 20-летний человек жить, как 60-летний. Не думаю, что я тогда бы кого-нибудь услышала, и себя тоже. Это совершенно другая физиология просто. Ты без кожи. Ты потихоньку начинаешь обрастать ею, очень медленно и очень частично. А тогда я бросалась… Главная цель моя была – выйти на сцену, больше ничего не существовало. А потом уже, когда начинались всякие страсти, вот тогда я уже, конечно, творила чудеса глупости и необдуманности. И очень за это наказана.
- Вы поэтому в своих интервью говорите, что влюбляться лучше не очертя голову, а замуж – вообще не выходить?
- Судя по моей жизни – конечно, не стоит выходить замуж. Чтобы потом всю оставшуюся жизнь выбираться из этого? Для того чтобы иметь детей, необязательно вступать в брак и тащить потом еще и мужа зачем-то. Не вижу в этом смысла. А сейчас молодежь вообще совсем не приспособленная в своей массе, очень медленно взрослеет. Я слышу их разговоры – ну какие они родители, супруги? Может, им и нужно это сделать – годам к 40. Родить можно и раньше, но ставить печати… Эти разводы – это же такая травма. Прежде всего, для детей, за которую ты потом отвечаешь всю жизнь. Ты виноват. Но это личный опыт. Его нельзя насильно применить ни к моим детям, ни вообще. Сказать что-то можно, быть услышанным – наверное, нет. Но это жизнь, так всегда было… Я сейчас не знаю ни одной семьи, которая бы сохранилась. Все разводятся, все.
- Женщины сейчас, в большинстве своем, считают, что корень всех зол – мужчины, что они измельчали, выродились. Вы с этим утверждением согласны?
- Я вообще считаю, что сейчас век матриархата. Женщины намного успешнее. И намного более приспособляемы, чем мужики. Я просто наблюдаю, на тех же съемках, как ведут себя женщины, которые работают в группе, и как ведут себя мужчины. В кино же очень быстро можно продвинуться. И это может стать профессией, даже без образования. Я смотрю на мужиков, которые двери открывают-закрывают, и смотрю, как это делают женщины. Вот девушка сначала со шваброй ходила на студии, потом через некоторое время смотрю – она уже ассистентка, через какое-то время она уже с хлопушкой ходит, а потом, опа, она уже второй режиссер. А дядьки как двери открывали, так и открывают. Лентяи просто. Так что женщинам сейчас самое время действовать и добиваться своего. Главное – не лениться.
Людмила Хлобыстова, Russia.tv
