Сегодня исполняется 75 лет писателю Марку Харитонову

«Возвращение ниоткуда», «Проект Одиночество», «Увидеть больше» - как истинный мудрец, Марк Харитонов уже в названия своих произведений вкладывает глубокий смысл. В его поисках он с давних пор предпочитает уединение. Его проза не поддается точному определению. Ее называют постмодернистской и провинциально-философской. Она захватывает богатством и музыкальностью языка, нескрываемой авторской иронией. Сегодня писатель, эссеист, поэт и переводчик Марк Харитонов отмечает 75-летие. Рассказывают «Новости культуры».

Это вечером к нему придут друзья – поздравить с юбилеем. Утром – все как обычно. В небольшой комнате за стареньким ноутбуком Марк Харитонов пишет свой новый роман.

«Я просыпаюсь ночью, под утро, – рассказывает Марк Харитонов. – У меня голова работает, мне остается только встать и записать. Вот чего я не могу – это отдыхать, разучился. Если я не работаю, мне скучно».

Работать каждый день. Или, как сам говорит, «выцарапывать у бытия разгадки» – то, чему учил себя еще полвека назад. Вспоминает: это страшное слово «стол», когда писать приходилось только в него. Выхода своей первой книги Марк Харитонов ждал пятьдесят один год. Почему не публиковали так долго? Ответ дал Давид Самойлов: проза «слишком не советская». Вроде о провинции, но с философией, например, Бердяева. Вроде о простых людях – из очередей, из хрущевок, но о тех, чья мысль порой опасно безгранична.

«Я бы мог сравнить его с кинорежиссером Сокуровым, – говорит поэт, бард, композитор Юлий Ким. – Или режиссером театральным – Анатолием Васильевым. Те настоящие художники, которые работают на публику элитную. Элитную в смысле – высококультурную».

Юлий Ким вспоминает, в 80-х рукописи Харитонова передавали из рук в руки, читали только в избранном кругу: Давид Самойлов, Вячеслав Иванов, Вадим Сидур, Лилиана Лунгина. В 90-е, наконец, широкое признание. Первый «Русский букер» у Харитонова – за роман «Линии судьбы или Сундучок Милашевича». Почти без событий, почти без диалогов. Проза Харитонова, говорит, Кама Гинкас, та, которую можно «пробовать на вкус», вместе с автором смаковать каждое слово. Гинкас прозу даже такую сложную, как у Достоевского, ставил не единожды. Но «театральный ключ» к Харитонову пока не подобрал.

«Как-то не нащупать театрального способа, которым можно было бы адекватно дать почувствовать аромат этой прозы, – считает Кама Гинкас. – Когда читаешь его, как будто во рту так немножечко обсасываешь персонажа, слова, какую-то привычку».

Привычка самого Марка Харитонова – прогулка по Москве. В день проходит не меньше десяти километров. Именно здесь – на окраине – его Москва. В ней прожил с самого детства. И упреки критиков – «что москвич может знать о провинции?», убежден, – безосновательны.

«У нас был лес рядом, у нас в огород заходили лоси, – вспоминает писатель. – Вот это была моя провинция. Она такая же, как везде. Я много писал о провинции и остался таким же провинциалом».

Искусство, он говорит, это – «концентрат жизни». В этом концентрате уже давно живет вместе со своей супругой – художницей Галиной Эдельман. Свои произведения они создают, словно по цепной реакции. То она рисует картины после прочтения его романов. То он, увидев образ на холсте, пишет рассказ. Как раз сейчас готовятся удивлять новыми работами.