Василий Аксенов. Голос поколения
Василий Аксенов – антисоветчик, стиляга, невозвращенец – знаковый прозаик эпох оттепели и застоя. «Из его джинсовой куртки, как из шинели Гоголя, вышла вся проза шестидесятых», – шутили друзья. Не просто бытописатель, один из творцов «оттепельного» языка и стиля, Василий Аксенов стал голосом целого поколения –любителей самиздата и джаза, поэзии и нового кино. Тех, кто стремился к свободе, внутренней и внешней, и смог до нее дожить. Сегодня исполняется 80 лет со дня рождения писателя. Рассказывают «Новости культуры».
Юный Василий Аксенов. Любимое австралийское пальто, прическа «под Брехта», «звездный мальчик», интеллектуал – такие были признаки у свободы в 60-х. «Голос Америки», «час джаза» с комментариями Уиллиса Конновера – пароль подпольных западников эпохи застоя. Сегодня их назвали бы «хипстерами», а тогда как только ни называли. Василий Аксенов стал их голосом и помог держать оборону.
«Нельзя сказать, что Вася принадлежал этой субкультуре, он и был этой субкультурой. Он и еще несколько человек», – говорит писатель Александр Кабаков.
Александр Кабаков с Василием Аксеновым познакомился в 1972 году в очереди за билетами, на концерт биг-бэнда Тэда Джонса и Мела Льюиса. К тому времени Аксенов был уже очень популярен. Его исповедальная молодежная проза – своего рода «Наивно. Супер» начала 1960-х – печаталась в журнале «Юность». Тиражи миллионные, экранизировалась незамедлительно. Но с середины 1960-х Аксенов стал писать иначе.
«Эзопов язык» подцензурной сатиры – аллегорию, гротеск, абсурд – Аксенов осваивал, начиная со «Стальной птицы», в «Золотой моей железке» и «Затоваренной бочкотаре». Это была литература более изобретательная, модернистская.
Умелец инсценировать сложную прозу Евгений Каменькович к «Затоваренной бочкотаре» обращался дважды. Ставил ее в «Табакерке» в 1989 и 2007. Считает: есть в этом аксеновском тексте идеализм, способный пережить любую эпоху.
«Посыл спектакля – давайте жить вместе и дружно, не надо собачиться», – заверяет постановщик.
В «Бочкотаре» фигурировал «хороший человек, веселый и спокойный» – символ веры шестидесятников. В застойные 1970-е каждый такой человек почувствовал спад энтузиазма. Василий Аксенов стал писать «неподцензурно», что значит – сознательно в стол. «Ожог», «Остров Крым» – зрелые «антисоветские» романы. Эти знаковые для «сопротивленцев» книги у саксофониста Алексея Козлова до сих пор на полке. Он помнит, как смело в 1972 году Василий Аксенов вытащил его с арией из рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда» на сцену Центрального дома литераторов. Спустя три года Василий Аксенов отразил эту акцию в романе «Ожог».
«Вася немного присочинил. Я там бью кгбшника саксофоном по голове, на саксофоне кровь. Это уже художественные домыслы», – рассказывает музыкант.
За подобные домыслы в 1981 году Василия Аксенова лишили гражданства. Следующее десятилетие он жил, преподавал, писал и издавался в США. В 1990-е вернулся. И снова удачно. Его «Московскую сагу» экранизируют, за «Вольтерьянцев и вольтерьянок» присуждают «Букер».
Последние романы Аксенова воспринимались неоднозначно, о них спорили. В этом смысле и в 1990-е, и в 2000-е он оставался современным. Лишенный родителей в четырехлетнем возрасте, сын репрессированных – свою героическую мать-троцкистку, автора «Крутого маршрута» Евгению Гинзбург он увидел только в 16 лет в магаданской ссылке. Всю свою жизнь Василий Аксенов прожил без комплекса жертвы, с критикой, но без злобы, порой с показательным легкомыслием. Свободно. Супер.
