"Предчувствие нового звука" Петра Айду

Свой концерт-перформанс музыкант Петр Айду, назвал так: «Реконструкция утопии. Москва 1922-й – предчувствие нового звука». Он попытался восстановить звуки и шумы 20-х годов и атмосферу утопического авангарда. Сегодня и завтра на сцене театра «Школа драматического искусства» звучат редкие, и даже никогда не исполнявшиеся композиции начала 20-х, подобные «Маршу Металлистов», который рабочие металлурги по идее должны были исполнять практически без отрыва от производства. Публика вслушивается в гармонию труб, стеклянных бутылок, терменвокса и стука молотков. Рассказывают «Новости культуры». 

Они ноктюрн сыграть могли бы – если под рукой нет водосточных труб – для шумового оркестра 20-х подойдут и стеклянные аптекарские пузырьки, бычий пузырь, трещотка, струна от балалайки, револьвер и автомобильный гудок. Вот и «Ода к радости» Бетховена получилась.

«Это и шумовые оркестры, и шумовая музыка, создававшаяся в театрах, это музыкально-спортивные игры, – говорит соавтор проекта Константин Дудаков-Кашуро. – Шумритммузыка – одна из идей Арсения Аврамова, находившаяся в контексте производственной музыки, которая была очень громкой, это было магистральное направление мысли конструктивистов, производственников».

Свой концерт-перформанс экспериментатор и музыкант Петр Айду задумал как продолжение ПерСимфАнса – первого симфонического ансамбля Моссовета, существовавшего в 20-е. Основываясь на архивах – кинохронике, заголовках газет, партитурах, Петр Айду пошел намного дальше. Он не только восоздал такие инструменты как пузифон или стулофон, но и исполнил то, что никогда еще не слышали – «Марш Металлистов» композитора Григория Лобачева.

«Мы, например, недавно с артистом Емельяновым съездили на базу металлолома, не знаю точно, как называется это место, – рассказывает Петр Айду. – Мы там купили 160 кг металлолома – вот из них, в общем, получить две ноты всего, а всего в этом инструменте должно быть 36 нот».

Звуки 20-х – это музыка технического прогресса: терменвокса – музыкального прибора с катодными трубками и ударных, сделанных собственными руками.

«Это бутылофон, – говорит музыкант Дмитрий Власик. – Все просто, но сложнее чем кажется. Он восстанвлен по чертежам 20-х годов, все сделано в точности, и даже бутылки подобраны старенькие».

К концу 30-х эпоха музыкального эксперимента завершилась. Предчувствие нового звука осталось на бумаге. Восстановленная актерами и музыкантами утопия – редчайшая возможность вслушаться во время, когда теоретически любой рабочий мог достичь мировой гармонии и понимания классики – с помощью всего лишь молота или куска железа.