"Огненный ангел" расправил крылья над исторической сценой Большого театра
Опера Сергея Прокофьева «Огненный ангел» обживает обновленную историческую сцену Большого театра. Эта загадочная, мистическая история была впервые разыграна в Большом в 2004-м году. Над постановкой работали американский режиссер Франческа Замбелло и театральный художник Георгий Цыпин. Задачу они решали нелегкую – надо было справиться с сочинением, которое по накалу эмоций, по их силе, сокрушительности – и это мнение специалистов – едва ли имеет равных соперников. О том, как сегодня зазвучал «Огненный ангел» на главной сцене страны, в репортаже из Большого театра.Рассказывают «Новости культуры».
Взять в репертуар «Огненного ангела» не каждый театр рискнет. Слишком много мистики, одержимости, заклинаний, проклятий. Не все артисты справляются с таким накалом страстей. Романа Муравицкого даже Герман из «Пиковой дамы» не так выматывает, как каббалист Агриппа.
«Вся музыка Прокофьева на отжим, – говорит солист Большого театра Роман Муравицкий. – У меня после этой оперы идет депрессия, это хороший депрессант».
Здесь все смешалось: божественные откровения, дьявольские наваждения. Главная героиня Рената этот путь от святости до безумия пройдет стремительно и мучительно. Поверит в божественное видение, в собственную святость, станет одержима мистической любовью не к человеку – ангелу. Примы долго приходят в себя после таких спектаклей.
«Эмоционально тяжело, хочется гулять, сидеть, не видеться, абстрагироваться и прийти», – признается солистка Мариинского театра Лариса Гоголевская.
Сыграть такое не каждому оркестру под силу. В музыке Прокофьева слишком много парадоксов, разнообразие стилей. Здесь столько современных ритмов – говорят певцы – а ведь музыка написана в начале 20-х.
«Эта сцена с Агриппой – это в чистом виде рок, именно реальный хэви-мэтал», – считает солист Большого театра Максим Пастер.
Двенадцатиметровые декорации-лифт, раздвижные окна, выдвигающиеся фигуры ангелов – местечко жутковатое даже по театральным меркам.
Своего Мефистофеля Вячеслав Войнаровский считает больше комичным, чем зловещим. Но знает – с ним шутки плохи.
«Он хоть и смеется, но делает свое дело – лезет в душу», – говорит народный артист России Вячеслав Войнаровский.
Книгой Брюсова и музыкой Прокофьева в 20-е годы переболела вся богема. Но даже самые смелые не думали о постановке на сцене. Франческа Замбелло рискнула и выдала мистический оперный трактат, который до конца даже артисты разгадать не могут.
«Вся опера подвержена какой-то мистике, загадке с начала и до конца», - говорит солист Валерий Алексеев.
Читайте также:
