Члены жюри "Щелкунчика" Александр Гиндин и Александра Пахмутова делятся впечатлениями о прошедших турах
8 ноября в Концертном зале им. П.И. Чайковского состоится третий - финальный - тур XII Международный телевизионный конкурса юных музыкантов «Щелкунчик», на котором объединенное жюри определит победителей. После второго тура у пианистов мы встретились с неоднократным членом жюри конкурса, пианистом Александром Гиндиным и с почетным членом жюри, композитором Александрой Пахмутовой, которая не понаслышке знает, что значит для детей участвовать в подобном мероприятии.
- Каковы ваши впечатления от прошедшего второго тура?
- Конкурс - вещь действительно очень непредсказуемая, - говорит Александр Гиндин, - и чем больше я нахожусь в жюри и слушаю, тем больше я в этом убеждаюсь: выступления на первом туре, выступления в полуфинале - все-таки никогда не знаешь, когда участник-конкурсант тебя удивит и твои надежды оправдает.
- Выступавшие сегодня дети технически уже готовые и зрелые музыканты, - утверждает Пахмутова. - Это поражает. Ребята очень музыкальны, очень интересны, они все разные, поэтому для меня это было большой радостью услышать их.
- Изменился ли уровень исполнения у участников? Стали ли ребята выбирать программы сложнее, чем раньше?
- В прошлом году я не был здесь, - говорит Александр Гиндин. - Но я нахожусь в составе жюри конкурса уже не в первый раз. Уровень по-прежнему такой же высокий, как и в прошлые годы. Здесь действительно очень хорошо играют, очень профессионально, и, что удивительно, судим мы их не за детские и технологические ошибки, а вполне как взрослых художников. Те претензии и пожелания, которые предъявляются, - это те же пожелания, которые можно было бы высказать при прослушивании записи какого-нибудь большого и маститого пианиста. В данном случае возраст не играет никакой роли, и, несмотря на то, что 8 и 13 лет – это физиологически огромная разница, постижение музыкального текста в равной степени сильно и глубоко как у младших участников, так и у тех, кто постарше.
Программы не стали сложнее, они и были очень непростыми. Мне даже кажется, что они слишком сложные. Я это говорил раньше и не устану это повторять, потому что мое глубокое убеждение, - это даже, не убеждение, а истина, - что детство бывает раз в жизни. Поэтому обидно, что пропускается огромное количество бриллиантов, нетрудных пьес, которые написаны для нежного возраста исполнителей. И сразу подниматься на такие вершины, как «Джульетта-девочка» Прокофьева или концерты Рахманинова и Бетховена... Это еще успеется, потому что у тех ребят, которые прошли даже на первый тур Конкурса имени Чайковского, их профессия точно предопределена, они в ней останутся. Кто-то продолжит играть, кто-то уйдет в преподавание, но они все равно останутся в музыке, останутся в профессии пианиста, поэтому смогут сыграть Скрябина, Прокофьева и Рахманинова. Но пропускать, например, лирические пьесы Грига нельзя. Неизвестно, вернешься ли к этому. А это обидно. Да это и для музыки важно, потому что были и сегодня, и вчера случаи, когда дается намеренно завышенная программа, чтобы нас удивить. А молодые исполнители и исполнительницы в силу каких-то своих природных условий не могут этим произведениям соответствовать ни физически, ни эмоционально. Это все придет. Не надо торопить жизнь.
- Уровень конкурсантов высокий, - соглашается Александра Пахмутова, - но в динамике мне трудно сказать. Я верю, что у нас были таланты, есть и будут. Программы по сложности сравнимы с теми, с которыми взрослые музыканты выступают в концертных залах, а это не так легко все сыграть. Где-то они совпадали с возрастом ребят, а где-то чувствовалось, что технически они сыграть это могут, но как люди, как личности, они еще маленькие и молодые, и пока не могут почувствовать все то, что нужно почувствовать, исполняя данное произведение. Это естественно.
- А какой бы совет вы в таком случае дали бы родителям, педагогам?
- Разве можно давать советы родителям?! - восклицает Гиндин. - Те родители, у которых дети дошли до Конкурса Чайковского и до "Щелкунчика", - уже герои. Потому что я прекрасно знаю, сколько моя мама вложила в меня прежде, чем меня можно было отпустить в собственное плавание. Это же не просто какая-то преданность и фанатизм. По-хорошему в человеческом языке этому и названия нет. Нет подходящего слова, чтобы описать, сколько вкладывают родители для того, чтобы их чадо в нашей профессии состоялось. Здесь никакие советы давать невозможно. Только низкий поклон.
А педагогам - никогда не нужно ставить свои амбиции выше возможностей своего ученика. Иногда это бывает. Но роль учителя здесь невозможно переоценить. Все то, что делает ребенок на сцене, в разы больше делает с ним вместе педагог в классе и делает месяцами. Даже во взрослом конкурсе участие профессора в подготовке конкурсанта, в выборе программы также очень велико. Двести процентов в данном случае.
- Трудно давать советы, - добавляет Александра Николаевна. - По возможности, в первые дни не загораживаться собственными амбициями, тем, что твой ученик играет произведение сложнее, чем ученик твоего соседа. И, насколько это возможно, не насиловать природу ребенка, потому что какие-то ребята больше склонны к лирической музыке, какие-то к более задиристой. Самая главная задача - раскрыть в человеке то, что заложено природой, потому что ее никогда нельзя обмануть, ни одной профессиональной подготовкой и сценой. Можно обмануться в классной комнате, но на сцене показываться во всей красе. Любви и терпения, потому что это тяжелая работа. Но любовь к этим талантливым детям всегда дает силы для того, чтобы работать дальше. Это касается и родителей, и педагогов. И это великолепно, когда в итоге есть возможность высказать то, что ты хочешь высказать, - сыграть перед большой аудиторией. Это не только большая ответственность, но и радость. Ведь есть очень музыкальные дети, которым есть что сказать. И они уже чувствуют себя артистами независимо от возраста.
