На репетиции Камы Гинкаса посторонним вход, как правило, воспрещен, но для съемочной группы "Новостей культуры" мастер сделал исключение. Сейчас он работает над новым спектаклем "Медея". Премьера состоится осенью в Московском театре юного зрителя. Режиссер, известный необычными интерпретациями классики, сам подготовил инсценировку известного мифологического сюжета. Для этого он использовал тексты римского поэта и философа Сенеки, французского драматурга Жана Ануя, а также стихи Иосифа Бродского.
Эмоции накалены до предела и у режиссера, и у актеров. Перед ними стоит задача сплавить две сложнейшие сцены, чтобы одна перетекала в другую, не теряя градуса. При этом актеры только недавно перешли от "застольного" периода к сцене.
Древнегреческий миф о Медее имеет множество литературных и сценических интерпретаций. В первооснове это история дочери колхидского царя, которая полюбила пришельца Ясона, помогла ему похитить Золотое Руно, совершила несколько кровавых преступлений ради своей любви. Когда же Ясон захотел расторгнуть их связь и вступить в брак с дочерью царя Креонта, Медея лишила жизни своих сыновей от Ясона в качестве мести бывшему мужу.
"Медея – это персонаж на разрыве. В ней преобладает животное начало, потому что это варварское существо, и борется в ней человеческое и варварское. Она поступает как животное, как волчица", – заверяет Кама Гинкас.
"Есть такая фраза, древняя: "Не буди в человеке зверя". В нас сидит зверь, вот не надо его будить. Какой трудный путь от животного к человеку. Как легко мы возвращаемся к животному, и как трудно быть человеком", – добавляет режиссер.
Быть человеком пытается Ясон. Эта роль досталась Игорю Гордину. Креонта играет Игорь Ясулович, Медею – Екатерина Карпушина. Режиссер считает, что трагедия в чистом виде не может раскрыть мир современного человека, потому что трагедия – это разрушение той цельности, которой сегодняшние люди не обладают.
"Но можно показать, как, по существу, семейная коммунальная история может превратиться в трагедию. Вот почему мне нужен Ануй. Вижу в нем философию, вижу в нем глубину, но в нем не хватает трагического размаха, и тогда я углубляюсь в Сенеку, использую Бродского и даю трагедию в сегодняшем звучании", – рассказывает Гинкас.
Еще нет на сцене декораций Сергея Бархина, которые, без сомнения, многое добавят к восприятию действия. Еще предстоит поработать со звуком, еще актерам нужно закрепить сложные места, но уже есть ощущение, что спектакль родился и будет жить.
Эмоции накалены до предела и у режиссера, и у актеров. Перед ними стоит задача сплавить две сложнейшие сцены, чтобы одна перетекала в другую, не теряя градуса. При этом актеры только недавно перешли от "застольного" периода к сцене.
Древнегреческий миф о Медее имеет множество литературных и сценических интерпретаций. В первооснове это история дочери колхидского царя, которая полюбила пришельца Ясона, помогла ему похитить Золотое Руно, совершила несколько кровавых преступлений ради своей любви. Когда же Ясон захотел расторгнуть их связь и вступить в брак с дочерью царя Креонта, Медея лишила жизни своих сыновей от Ясона в качестве мести бывшему мужу.
"Медея – это персонаж на разрыве. В ней преобладает животное начало, потому что это варварское существо, и борется в ней человеческое и варварское. Она поступает как животное, как волчица", – заверяет Кама Гинкас.
"Есть такая фраза, древняя: "Не буди в человеке зверя". В нас сидит зверь, вот не надо его будить. Какой трудный путь от животного к человеку. Как легко мы возвращаемся к животному, и как трудно быть человеком", – добавляет режиссер.
Быть человеком пытается Ясон. Эта роль досталась Игорю Гордину. Креонта играет Игорь Ясулович, Медею – Екатерина Карпушина. Режиссер считает, что трагедия в чистом виде не может раскрыть мир современного человека, потому что трагедия – это разрушение той цельности, которой сегодняшние люди не обладают.
"Но можно показать, как, по существу, семейная коммунальная история может превратиться в трагедию. Вот почему мне нужен Ануй. Вижу в нем философию, вижу в нем глубину, но в нем не хватает трагического размаха, и тогда я углубляюсь в Сенеку, использую Бродского и даю трагедию в сегодняшем звучании", – рассказывает Гинкас.
Еще нет на сцене декораций Сергея Бархина, которые, без сомнения, многое добавят к восприятию действия. Еще предстоит поработать со звуком, еще актерам нужно закрепить сложные места, но уже есть ощущение, что спектакль родился и будет жить.
