20 апреля 2006, 16:05
20 апреля 2006, 17:05
20 апреля 2006, 18:05
20 апреля 2006, 19:05
20 апреля 2006, 20:05
20 апреля 2006, 21:05
20 апреля 2006, 22:05
20 апреля 2006, 23:05
21 апреля 2006, 00:05
21 апреля 2006, 01:05
21 апреля 2006, 02:05
Национальный театр Мангейма - два дня в Москве
Национальному театру немецкого города Мангейма 225 лет – это старейший городской театр в мире. У него много неофициальных титулов, один из них - дом Шиллера. Именно для этого театра драматург написал "Коварство и любовь", "Заговор Фиеско в Генуе". И эти пьесы по-прежнему в репертуаре, наряду с современной драматургией. На двухдневные показы в Москву труппа привезла именно Шиллера – "Дон Карлос".
Национальному театру немецкого города Мангейма 225 лет – это старейший городской театр в мире. У него много неофициальных титулов, один из них - дом Шиллера. Именно для этого театра драматург написал "Коварство и любовь", "Заговор Фиеско в Генуе". И эти пьесы по-прежнему в репертуаре, наряду с современной драматургией. На двухдневные показы в Москву труппа привезла именно Шиллера – "Дон Карлос". Спектакль покажут на сцене Малого театра. Рассказывает корреспондент "Новостей культуры".
500 погонных метров брезента вместо роскошных королевских апартаментов. Импровизированный куб – и гостиная, и борт корабля. Под свертками холста, который превратится в парус, скрываются пажи. Сцена Малого оказалась маловата для немецкой фантазии.
Йенс-Даниэль Херцог, режиссер: "У нас сцена подлиннее. И по бокам еще пространство. Здесь приходится поджаться".
Поджали и текст пьесы. Иначе "Дон Карлос" шел бы восемь часов. Есть ценз и на возраст актеров. Все они, кроме исполнителя роли Филиппа Второго – молодые. Инфанту Клару Евгению нашли в Москве.
Оксана Данаже: "Выходит королева. Я должна убежать. Она берет меня на руки".
Молодой состав – это и творческая политика театра, и вынужденный ход. Так не самый богатый театр экономит на гонорарах и вместе с тем открывает новые имена. Старомодность языка пьесы актеров не пугает. Рецепт успеха знает старейшина труппы – Юрген Хольтц.
Юрген Хольтц, актер: "То, что сегодня Шиллер не звучит, – это миф. Сыграть можно все. И дело не в таланте и не в опыте. Поймайте момент, полюбите текст".
В спектакле нет и намека на пафосную декламацию или размеренную царственную пластику. Ведь именно против этого и восставал Шиллер. Так, следуя заветам великих, не отходя от канона ни на букву, немецкий "Дон Карлос" дышит полной грудью. Его бурю и натиск не выдерживает деревянная лестница. Ломается. Но репетицию продолжают.
Первая криминальная драма. Так в кулуарах актеры называют своего "Дона Карлоса". И не видят в монологах и высоком слоге Шиллера никакой архаики. Ведь Шиллер – великий драматург, а все его истории – живые, о живых людях. Как говорят актеры, нам остается только выйти и играть.
500 погонных метров брезента вместо роскошных королевских апартаментов. Импровизированный куб – и гостиная, и борт корабля. Под свертками холста, который превратится в парус, скрываются пажи. Сцена Малого оказалась маловата для немецкой фантазии.
Йенс-Даниэль Херцог, режиссер: "У нас сцена подлиннее. И по бокам еще пространство. Здесь приходится поджаться".
Поджали и текст пьесы. Иначе "Дон Карлос" шел бы восемь часов. Есть ценз и на возраст актеров. Все они, кроме исполнителя роли Филиппа Второго – молодые. Инфанту Клару Евгению нашли в Москве.
Оксана Данаже: "Выходит королева. Я должна убежать. Она берет меня на руки".
Молодой состав – это и творческая политика театра, и вынужденный ход. Так не самый богатый театр экономит на гонорарах и вместе с тем открывает новые имена. Старомодность языка пьесы актеров не пугает. Рецепт успеха знает старейшина труппы – Юрген Хольтц.
Юрген Хольтц, актер: "То, что сегодня Шиллер не звучит, – это миф. Сыграть можно все. И дело не в таланте и не в опыте. Поймайте момент, полюбите текст".
В спектакле нет и намека на пафосную декламацию или размеренную царственную пластику. Ведь именно против этого и восставал Шиллер. Так, следуя заветам великих, не отходя от канона ни на букву, немецкий "Дон Карлос" дышит полной грудью. Его бурю и натиск не выдерживает деревянная лестница. Ломается. Но репетицию продолжают.
Первая криминальная драма. Так в кулуарах актеры называют своего "Дона Карлоса". И не видят в монологах и высоком слоге Шиллера никакой архаики. Ведь Шиллер – великий драматург, а все его истории – живые, о живых людях. Как говорят актеры, нам остается только выйти и играть.
