Актуально Экономические последствия эпидемии коронавируса

Программу ведут журналист Елена Щедрунова и политолог Игорь Шатров.

Игорь Шатров: На мой взгляд, очень много медийного в истории с коронавирусом в Китае. При всём ужасе проблемы, с которой столкнулись некоторые китайцы из полуторамиллиардного населения страны, создаётся ощущение, что это информационный отчасти проект и что вокруг происходящего очень много провокаций и спекуляций.

Владимир Рожанковский: Я согласен. И большинство экономических экспертов сейчас склоняются к мнению, что, естественно, нет дыма без огня, история имеет место быть, объявили об этом вирусе сами китайцы, поэтому оснований не верить этому у нас нет, но тот объём волны, которую создали англо-саксонские СМИ за последний месяц превышает все мыслимые и немыслимые пороги.

В этой ситуации Китай несёт основные экономические потери, причём как в плане экспорта, так и в плане импорта. Потому что все таможенные процедуры сильно усложнены, ведь все они связаны с людьми, нельзя же везде роботов поставить. Допустим, Китаю нужен металл, а из Китая всем нужны гаджеты. Ну, невозможно всё в торговле автоматизировать полностью. Поэтому все процедуры сегодня сильно замедленны и усложнены. Оборот торговли существенно снизился в январе и продолжает снижаться. И вот уже МВФ понижает прогноз по росту экономики Китая в 2020 году с 5,7 до 5,0 процентов.

Для Китая это существенно. Что означает этот прогноз? Это экстраполирование ситуации на годовой базис. Смысл этого в том, что мы предполагаем, что вся эта ситуация будет продолжаться до конца года. Таков пессимистический сценарий. Если всё пойдёт так, как сейчас идёт, китайская экономика за 2020 год вырастет всего на 5 процентов.

А если через 3-4 месяцев всё успокоится, экономика выровняется?

Владимир Рожанковский: Мы склоняемся именно к такому сценарию. Все сравнивают сегодняшнюю ситуацию с ситуацией, которая была, когда бушевала атипичная пневмония. Объёмы заболевших сопоставимые. 32 тысячи заболевших и погибших (в одном Китае) под 600 человек. Какой это составляет процент от всего населения города Ухань? И второй момент – динамика. В первые дни число умерших росло быстро, чуть ли не в геометрической прогрессии, но сейчас этого нет. Прошло три недели, а людей погибло около 600. Главный вывод, который можно сделать, что геометрической прогрессии смертей вроде бы нет. Поступают какие-то дополнительные данные, что вроде бы дети менее чувствительны к коронавирусу, а более чувствительны иммунодефицитные и пожилые люди. То есть, появляется какая-то информация.

Игорь Шатров: Что касается экономики, то есть такая точка зрения, что ситуация с коронавирусом в Китае всем выгодна. Что китайский пузырь таким образом немного сдуется, и ситуация нормализуется...

Владимир Рожанковский: Да, Америке это выгодно. А Китаю? У Китая экономика завязана на экспорт, потому что внутреннее потребление (ВВП) на душу населения составляет только шестую или даже седьмую часть от оного в США. Поэтому, разумеется, Китай растёт до тех пор, пока он может свою продукцию экспортировать. Внутренний рынок в Китае, конечно, развивается, и новая доктрина Си Цзиньпина призвана повысить уровень внутреннего спроса. Хотелось бы, чтобы и в России такая доктрина тоже была. Потому что на самом деле основа любой экономики – это внутренний спрос. Экспорт – это замечательно, но экономика красна людьми, которые её делают.

Игорь Шатров: А там не было ли дутых цифр? Что не было и роста? И что сейчас картина представляется реальной?

Владимир Рожанковский: Когда говорят про ВВП, про такие данные, как инфляция, данные активов в банковской системе и другие, теоретически это, конечно, можно всё нарисовать. Потому что жёстких иностранных контролёров в Китае нет в лице того же Всемирного банка, который бы сидел где-то рядом с Народным банком Китая и проверял все цифры, которые тот выпускает. Но цифры по импорту и экспорту поставляются Таможенным комитетом КНР. А что такое Таможенный комитет? Это орган, который фиксирует всё, что ушло, и всё, что пришло. И если предположить, что и в этой части при подсчёте торговли нас тоже обманывают, то получается, что Таможенный комитет КНР рисует количество 40-футовых отправленных и прибывших контейнеров. Но в это я не верю. Поэтому, когда все говорят, что это всё китайские цифры, я не могу ничего сказать, но, когда есть цифры по таможне, эти данные в конспирологию не очень сильно укладываются.

Нас пугают экономическим кризисом в связи с коронавирусом. Что ждёт нас впереди: оздоровление или кризис, вызванный коронавирусом?

Владимир Рожанковский: С коронавирусом мой прогноз такой. Эта вся история закончится так же, как она закончилась и с атипичной пневмонией, и со свиным гриппом, а ещё раньше с коровьим бешенством. Всё ужасно, создан огромный хайп, но всё это быстро уйдёт, и, соответственно, всё будет хорошо уже к середине весны. Китайцы справятся, и вопрос будет закрыт.

Что касается российских финансовых условий, одно лишь понижение ставки вряд ли сейчас даст сильный импульс российской экономике. Необходима либерализация частного бизнеса, его не надо кошмарить, бизнес должен иметь возможность воспользоваться дешёвыми кредитами. Это важно, хотя кредиты пока ещё не очень дешёвые. И ещё очевидная вещь, что банки гораздо быстрее снижают депозитные ставки при снижении ключевой процентной ставки ЦБ, нежели кредитные. Но это не российское изобретение, так везде. Банки пытаются страховаться на случай, если ситуация назад отыграется, а они дешёвые кредиты раздали. Это тоже вопрос предсказуемости поведения финансовых властей в России.

Окончание беседы слушайте в записи.

­Итоги года. Экономические последствия эпидемии коронавируса