Любить нельзя воспитывать Выпуск 215

Д.ЗИЦЕР: Ну, что же, друзья, в этом году, между прочим, почти последний раз я здороваюсь с вами в этой программе, скоро объясню, почему почти, ну, а пока все-таки здороваюсь. Здравствуйте, дорогие радиослушатели, мы начинаем программу «Любить нельзя воспитывать».

Почему почти последний раз? Потому что у нас есть бонусная встреча. Как мы можем пропустить такой день, как 1 июня, который официально, во всяком случае, посвящен детям. Поэтому 1 июня мы не только услышимся, но и увидимся.

Во-первых, как всегда наша программа будет в наше обычное время здесь, на волне «Маяка». А, во-вторых, мы можем увидеться на платформе «smotrim.ru», и там будет прямой эфир, да, да, прямой видеоэфир, и вопросы можно задавать прямо там, прямо лично. Для этого можно зайти на страницу «Маяка» в интернете и оставить свой вопрос, с вами, конечно, свяжутся. И тогда мы не только услышим друг друга, но и увидим.

Традиционно в конце года рассказываю, как нам продолжать встречаться хотя бы время от времени. 29 мая я буду в Воронеже в рамках форума «Действуй!», стану выступать и разговаривать на разные темы.

6 июня, наконец-то, после долгого-долгого перерыва буду я в Москве на Новом Арбате в прекрасном зале, приходите, друзья.

Ну, а потом, если говорить об июне, потом с 17 по 19 я улечу на Дальний Восток, прилечу на Дальний Восток, и мы можем повстречаться в Хабаровске и во Владивостоке.

Те, кого интересует эта информация, вы с легкостью найдете ее в интернете, ну, например, на моей странице в Instagram(запрещена в России), Facebook (запрещена в России) и так далее.

Очень много вопросов и вчера было, и сегодня уже успели задать вопросы по поводу происшествия, о котором вы слышали, возможно, которое произошло в Таганроге, где было безобразное поведение ученика, и люди спрашивают, что я думаю по этому поводу, могу ли как-нибудь прокомментировать. Я могу прокомментировать, и я прокомментирую, конечно. Но давайте сначала последний раз в этом году, в этом рабочем году, учебном году послушаем музыку, которую советуют нам слушать дети, а потом с этого и начнем.

Ну, что же, как я и обещал, сначала несколько слов, моя реакция по вашим просьбам на тему ролика, который, действительно, обошел интернет. О происшествии в школе в Таганроге я скажу в двух словах для тех, кто этого ролика не видел. Впрочем, вы его легко найдете. Речь идет там о безобразном, ну, воистину безобразном поведении третьеклассника, который выходит к доске и, ну, так сказать, абсолютно невозможными словами разговаривает с учительницей, угрожает ей, ведет себя вызывающе, ведет себя безобразно, одним словом. Это тот случай, когда мы можем сказать, что он ведет себя безобразно.

Теперь я должен сказать, что на эту тему, ну, просьбы как-то прокомментировать эту ситуацию, делятся на две не равные части. Первая часть, большая, к счастью, это люди, которые, действительно, просят, ну, какой-то комментарий, какую-то реакцию. А меньшая, к счастью, часть, это те, кто обращается ко мне, зная, что я призываю быть на стороне детей, и говорят, знаете, с таким подколом немножко – ну, что ты вот сейчас скажешь, ну, что, вот так вот надо, значит, на стороне детей быть, чтобы они так себя вели, или когда они так себя ведут?

Друзья мои, эта ситуация, на мой взгляд, очень простая, она очень неприятная, но очень простая. В этой ситуации речь идет об угрозе здоровью и безопасности всех участников этой ситуации. Причем не только детей, которые сидят в классе, но и учительницы. Соответственно этой ситуацией должны заниматься соответствующие органы – полиция, Министерство внутренних дел, полиция. И ни при чем тут совершенно разговоры о том, что ребенок третьеклассник или это взрослый, или не третьеклассник, это абсолютно не важно. Речь идет об угрозе жизни и здоровью, и безопасности. Жизни, наверное, это я хватил, но здоровью и безопасности точно. Вот, собственно говоря, и все.

То есть, каким образом эту ситуацию решать, она, к слову сказать, насколько мне известно, так и решается, действительно, этим сейчас занимается полиция, и правильно делает.

Теперь я должен сказать, хотел бы сказать несколько слов в поддержку учительницы, которая ведет себя супер профессионально, абсолютно правильно, она абсолютно спокойна, она обращается к другим детям и говорит – пожалуйста, заканчивайте свою работу, при том, что ситуация, безусловно, невыносима. Но вот два слова анализа, если вы позволите, я бы все-таки произнес.

Значит, смотрите, для того чтобы человек в 3-м классе вел себя подобным ужасным, наглым, вызывающим, почти преступным образом, в его жизни, как вы понимаете, должно было много-много чего произойти до этого. Я не владею информацией настолько, чтобы утверждать, что с точки зрения психического здоровья с этим ребенком все в порядке. Но, если исходить из того, что о психическом нездоровье речи нет, речь идет о том, что кто-то, я повторю свою, ну, любимую фразу, которую я много раз повторяю, кто-то его этому научил.

Кто-то, какие-то взрослые, взрослые, потому что никого другого не было рядом до поры, до времени, научили его тому, что подобным образом относиться к людям можно. Научили его тем словам, которые он произносит. Научили его тому, что угрожать, извините, ближнему своему или вообще любому человеку это нормально, это норма.

Друзья мои, вот я обращаюсь сейчас к той самой меньшей группе, пожалуй, ну, подумайте, пожалуйста, об этом. Ведь мы исходим, когда мы оцениваем проблему наоборот, когда мы говорим – что, детям только волю дай, они вот так себя будут вести, мы же исходим, действительно, из того, что речь идет не о людях, а о маленьких зверятах, которые, конечно, ведут себя прилично, только благодаря тому, что мы благородные, сильные, интеллигентные находимся рядом с ними. Это работает абсолютно не так, повторю я в очередной раз. Посмотрите вокруг и проанализируйте то, что происходит, это не очень сложно.

До поры, до времени дети питаются, уж простите меня за это слово, нашим примером, ну, вот нашим, нашим в широком смысле этого слова, взрослым примером. И, если человек не растет рядом с другими людьми, со взрослыми людьми, которые позволяют себе угрожать, унижать, пугать, не дай, бог, заниматься рукоприкладством и так далее, ему неоткуда это придумать.

Если человек живет рядом с людьми, у которых хватает сил, терпения, мудрости, любви на то, чтобы раз за разом помогать, поддерживать, останавливать иногда, просить иногда изменить каким-то образом поведение, иногда говорить – нет, мы здесь остановимся, потому что это неприемлемо, на мой взгляд, и объяснять, почему, он не выдумает сам подобное поведение.

Так что в последнюю строчку, вот вы просите меня, действительно, об оценке этой ситуации, ну, что тут оценивать, я, в общем, уже сказал – ситуация жуткая, это ситуация, запущенная до предела, в этой ситуации, естественно, я целиком на стороне учительницы, безусловно, этой ситуацией должны заниматься соответствующие органы.

Безусловно, дети должны быть в безопасности. Но, безусловно, дорогие друзья, простите меня, к этой ситуации привели взрослые, если это не единственно возможное исключение, когда идет о психическом нездоровье. Но и тут, дорогие друзья, даже психически нездоровый человек не мог сам придумать эти слова. Он откуда-то их узнал. Я не буду, естественно, говорить их в эфире, зайдите в интернет, и вы легко найдете этот ролик.

К нашим разговорам. Нижний Новгород на линии у нас. Юлия, здравствуйте.

ЮЛИЯ: Здравствуйте, Дима. Рада вас слышать.

Д.ЗИЦЕР: Это взаимно.

ЮЛИЯ: Да, спасибо за возможность задать вопрос. В общем, у меня сын 5,5 лет. Он не берет ответственность за свои плохие проступки. На примере, да, вот он бежит по площадке, по детской, нечаянно задевает девочку, девочка падает, естественно, плачет, ей больно. Он уже бежит с криками ко мне и кричит – мама, это не я, она сама не там стояла, или там она сама ногу подставила.

Д.ЗИЦЕР: Досрочный ответ.

ЮЛИЯ: Или, допустим, в садике…

Д.ЗИЦЕР: Все, досрочный ответ, прямо досрочный ответ. А почему он должен вам говорить – мама, это не я? Почему он торопится сказать вам – мама, это не я?

ЮЛИЯ: Ну, я его, честно говоря, не ругаю никогда за такое. Я, наоборот, говорю, что ничего страшного.

Д.ЗИЦЕР: Прямо? Юля, подождите. Ему почему-то, да подождите, я же не говорю, не дай, бог, что вы врушка, ну, что вы, я вас ни в чем не подозреваю. Я вас ни в чем не подозреваю, честное слово. Но я понимаю, что, если человек, первое слово, когда он сделал что-то, ну, неприятное, возможно, первое, что он говорит – это не я, значит? Ну, давайте вы, вы осилите, я уверен. Что это значит? Это может значить только одно, не два, не три, только одно.

ЮЛИЯ: Ну, что я буду его ругать за то, что это он?

Д.ЗИЦЕР: Что он опасается, ну, верно, верно, ругать, не ругать, я не знаю, что он опасается чьей-то реакции, правда? Он опасается чьей-то реакции.

ЮЛИЯ: Ну, возможно.

Д.ЗИЦЕР: Теперь, я совершенно не говорю, что вы будете его ругать, что вы будете бить его бамбуковой палкой по пяткам, я совершенно этого не говорю. Я говорю, что он опасается чьей-то, вероятно в этом случае, вашей реакции. Теперь давайте подумаем, какой реакции он опасается? Давайте подумаем.

ЮЛИЯ: Скорее, не моей.

Д.ЗИЦЕР: Возможно, не вашей.

ЮЛИЯ: Он начинает кричать, что она плохая или этот дядя плохой. Мне кажется, он боится реакции окружающих.

Д.ЗИЦЕР: Каких окружающих? Ну, а это что бывает только, а это разве бывает, подождите, ну, давайте, может быть, это тогда легкий вывод у нас сейчас будет. А это бывает только публично? Дома такого не бывает?

ЮЛИЯ: Ну, нет, дома тоже иногда бывает. То есть он моей реакции боится.

Д.ЗИЦЕР: Значит, наша гипотеза ошибочна, Юля.

ЮЛИЯ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Значит, он не опасается реакции окружающих. Значит, он опасается реакции ближних своих, намекаю на вас. Теперь подождите, вы не думайте, я совсем-совсем не клоню к тому, что вы говорите мне неправду, я еще раз говорю. Я не утверждаю, что вы на него кричите, я не утверждаю, что вы его как-то наказываете, я не об этом.

Я говорю, что делается что-то, я не знаю, что, я понятия не имею, ну, что, я не Кассандра, делается что-то, что для него является очень неприятным. Вот давайте подумаем, что это? Я честно говорю, искренне говорю, давайте подумаем, я не знаю, я бы подсказал, если бы знал. Может, вы его пилите как-нибудь, не громко, но настойчиво.

ЮЛИЯ: Нет, я говорю, что так делать, нужно обязательно извиниться перед человеком, если ты сделал это нечаянно.

Д.ЗИЦЕР: А давайте еще один случай, не про девочку, а про что-нибудь другое. Давайте?

ЮЛИЯ: Ну, давайте, да.

Д.ЗИЦЕР: Вперед. Про дом, что дома происходит у нас дома? Не с другими людьми, не в публичном пространстве, а дома?

ЮЛИЯ: У нас дома такое проявляется вот тоже спонтанно, допустим, если я его позову – подойди ко мне, пожалуйста, он побежал, упал и – вот, это все из-за тебя, ты меня позвала. Вот только так. Ну, я ничего не говорю, говорю – ничего страшного, я же не виновата, ты просто шел, сам споткнулся, ничего не случилось. Вот так я реагирую.

Д.ЗИЦЕР: Так, давайте третий случай, и я буду готов вам ответить. Я уже готов, но хочу себя проверить. Третий любой.

ЮЛИЯ: Третий случай, на площадке было. Я встретила своего знакомого, поздоровалась. Сын полез на горку, а там не было одной перекладины, он как по ней шел, такая горка деревянная, и нога провалилась в перекладину. Он упал, но ему не было больно, я не знаю, может, ему стыдно было, он тоже начал подбегать ко мне и говорит – мама, это дядя меня специально толкнул, это не я, это он плохой. Хотя я прекрасно видела, что дядя здесь ни при чем.

Д.ЗИЦЕР: Скажите мне, пожалуйста, я понял, и что вы сделали, подождите, нет, что вы сказали ему? Дядя здесь ни при чем?

ЮЛИЯ: Я сказала – нет, я же видела, Владик, я видела, что этот дядя ни при чем, что ты сам упал, там не было одной перекладины. Вот так.

Д.ЗИЦЕР: Сейчас будет неожиданный вопрос и не очень приятный вопрос. А зачем вы это говорите?

ЮЛИЯ: Ну, чтобы истину как-то вывести наружу.

Д.ЗИЦЕР: Зачем?

ЮЛИЯ: Ну, не знаю.

Д.ЗИЦЕР: Дурацкий вопрос, знаю, что это дурацкий вопрос. Зачем? Давайте проанализируем.

ЮЛИЯ: Ну, наверное, мне неприятно, что, во-первых, он так громогласно обвиняет моего знакомого на всю улицу, который совершенно ни при чем. Во-вторых, мне неприятно, что у меня сын не может сознаться и просто извиниться, и даже не извиниться, а просто сказать, что, ой, я упал, ничего страшного. То есть с позитивом подойти к этому. Он почему-то делает из этого трагедию.

Д.ЗИЦЕР: Подождите. А еще какие чувства вы в этот момент испытываете, кроме вот этих двух?

ЮЛИЯ: Ну, естественно, сначала, что, когда он падает, я испугалась. Испуг.

Д.ЗИЦЕР: Так, дальше, по отношению к нему, дальше? Не жалко?

ЮЛИЯ: Ну, потом разочарование, что он начал так…

Д.ЗИЦЕР: Не жалко? Я понял, что он вас разочаровывает кругом, это я уже понял. Не жалко вам его, не жалко, нет? Не жалко?

ЮЛИЯ: Ну, я, честно говоря, когда он так падает на улице, стараюсь особо жалости не показывать, потому что это получается…

Д.ЗИЦЕР: Почему? Ну, и что?

ЮЛИЯ: Не знаю, почему так случается. Ну, потому что он мальчишка, он и так падает.

Д.ЗИЦЕР: Мальчишка и так, и так падает. Девчонки, они, например, ходят, как балерины, а мальчишки и так, и так падают, да и фиг с ним, пусть переломает все. Слушайте, давайте я вам дам совет прямой, если он непонятен, вы меня спросите, почему я даю именно такой совет. Давайте?

ЮЛИЯ: Хорошо, да.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Значит, мне кажется, во-первых, что в ситуации, когда человек в 5 лет хочет, чтобы мама его пожалела, надо его пожалеть. Это первое. Я прямо уверен в этом. Пожалеть, не в смысле обливаться слезами, так сказать, и так далее. Ну, он подходит к вам за реакцией.

Это началось не сейчас, я, так сказать, даю разные органы на отсечение, не сейчас. Это началось когда-то. Он сталкивается с этой реакцией. Он вас, ой, какое же слово мне сказать, он вызывает вас, он провоцирует в вас определенную реакцию, которую ему хочется. Он маленький еще, он не может сформулировать, как мы с вами, какую реакцию ему хочется. У меня есть подозрение, что реакция, которую он хочет, он хочет сочувствия.

ЮЛИЯ: Возможно.

Д.ЗИЦЕР: Это подозрение, это гипотеза. Дайте ему сочувствие, посмотрим, чего будет. Это первая часть. Посочувствуйте, он упал, ему неприятно. Вы говорите – может, ему стыдно, говорите вы. Может быть.

Может быть, он оступился, ему неудобно, что он оступился при всех. Ну, так поддержите его в этой ситуации. Не по принципу – да ничего страшного, да ты не упал, да перестань придуриваться, дядя ни при чем. Дядя это следующий виток. Если мы уберем дядю, эта ситуация останется такой же, понимаете? Уберите дядю, дядей это он просто повышает градус у вас, дяди, тети, девочки виноваты, все виноваты и так далее. Меня обижают, мама, ну, пожалей меня уже.

Сначала я только падал, и ты в этот момент говорила мне, я не знаю, будь мужиком. Ну, я просто так сейчас говорю вероятную версию. Потом я падал сильнее, а ты все еще говорила – ничего страшного. Мам, теперь я уже придумываю, что меня обижают, а ты все еще рассказываешь мне, что я это выдумываю. Мам, ну, пожалей меня, а чего тебе жалко? «Пожалей», наверное, слишком сильное слово, ну, посочувствуй. Это первая часть совета. Есть ли вопрос или комментарий?

ЮЛИЯ: Нет, наверное, отчасти я сама к этому пришла тоже, к такому выводу.

Д.ЗИЦЕР: Ну, класс, а я совершенно в вас верю. И вторая часть. Когда вы последний раз перед ним извинялись?

ЮЛИЯ: Нет, ну, я периодически это делаю, когда…

Д.ЗИЦЕР: Когда последний раз? Я вас не подозреваю, я просто спрашиваю, когда и по какому поводу последний раз? Все. Если не можете, если это слишком личное, можете не рассказывать. Ну, а, если не слишком, то расскажите.

ЮЛИЯ: Ну, я так не могу. Ну, может, задела неделю назад его рукой, извинилась, ну, так механически все.

Д.ЗИЦЕР: Механически. Значит, смотрите, спокойно, мне кажется, что из извинений не нужно делать, во-первых, никакую, знаете, ну, возводить это в ранг сумасшедшей необходимости. Не нужно. Ну, я побежал, я толкнул девочку, на автомате, это здорово, вы говорите механически, просто извинилась и все в порядке. Бегу мимо девочки, толкнул ее случайно, сказал – ой, извини, все ли в порядке, и побежал дальше. Не надо это делать эмоциональной ловушкой, то есть, ты что, ты не извинился, хорошие люди извиняются, надо пойти, извиниться. Это все мучение для него.

Теперь, для того чтобы это не было для него мучением вкупе с первым советом, просто извиняйтесь, ну, просто извиняйтесь. Смотрите, у вас мальчик-то умный, небось, да? Подтвердите мою мысль.

ЮЛИЯ: Да, да, я думаю, что да.

Д.ЗИЦЕР: Умный мальчик. Значит, теперь смотрите, вот сейчас будет странный совет, сейчас меня ругать буду в чате, наверное, а, может, и вы. Ну, вот он, например, вы его позвали, он побежал к вам, споткнулся по дороге, прибегает и говорит – мам, это из-за тебя. Если он умный, он поймет ваш тонкий троллинг, если вы его обнимете, поцелуете и скажете – ну, извини, пожалуйста, ну, мама, действительно, такая мама, не задалась мама, слушай, ну, прости, дружище. Все. Он же этого хочет? А чего вам жалко-то?

Как человек умный, еще раз, если он умный, он поймет, он знает в этот момент, он и так знает, что это с ним случилось, что вы тут ни при чем. Ну, вы же мама, господи, ну, хорошо, котик, ну, все, ну, прости, ну, все, дальше идет. То есть снять вот это самое напряжение эмоциональное, которое есть в этой ситуации. В принципе, это все, что я хотел бы сказать по поводу прочитанного, услышанного.

ЮЛИЯ: Спасибо, будем пробовать так действовать.

Д.ЗИЦЕР: Пробуйте смело. Еще раз, честное слово, в этой ситуации нет ничего особенного, нет ничего страшного, нет вообще ничего. Вы замечательная, он замечательный, все замечательные, ну, немножко слишком глубоко нырнули в эту историю, да, и бог с ним. Я желаю вам удачи. Мы слушаем новости и продолжаем.

Столица на линии. Сергей, здравствуйте.

СЕРГЕЙ: Добрый день, Дима. Слышно меня?

Д.ЗИЦЕР: Да, да, слышно прекрасно. Я слушаю вас.

СЕРГЕЙ: Здравствуйте, еще раз. Смотрите, такая история. Есть мальчик Дмитрий, 5 лет. Соответственно, ну, вот говорил, не слушается родителей, даже не то, что не слушается, наверное, а больше не знает, знаете, когда ему нужно остановиться, то есть в каких-то моментах. Ну, и вот, наверное, проще примеры привести какие-то.

Д.ЗИЦЕР: Конечно.

СЕРГЕЙ: Грубо говоря, приходим с улицы, говорим – давай, иди, мой руки, иди, переодевайся. То есть руки он помыл, идет переодеваться, на этом все заканчивается. Один раз, два раза, три раза…

Д.ЗИЦЕР: Что заканчивается?

СЕРГЕЙ: Ну, он не переодевается. Он идет, начинает играть, заниматься какими-то своими делами. Один раз, два раза, три раза просим – Мить, переоденься, пожалуйста, скорее. Ноль эмоций. Идем гулять, например, иногда, он далеко убегает. Гуляем вдоль реки, подбегает к краю точно так же, ну, один, два раза какой, понятно, маленький мальчик играется, ничего страшного.

Но там уже, когда начинаются какие-то такие, ну, действительно, опасные вещи, начинаем говорить ему – иди сюда, не подходи туда, все, ноль эмоций. То же самое, когда вот в таких моментах начинает нести просто какую-то чушь, то есть не песенки какие-то петь хотя бы, а, ну, просто набор слов. И родителей это через какое-то время начинает доставать. Точно так же говорим ему – Митенька, можешь чего-нибудь умное сказать, ну, или хватит это петь, хватит вот именно эту фразу повторять, ну, вот пока, грубо говоря, он не доведет родителей до того, что они начнут повышать голос, это может на какой-то момент его остановить.

Точно так же вот иногда с ним играем там (неразборчиво), может сделать больно или просто подойти, ну, так вот в шутку типа сделать, ударить, сделать больно. Там особенно, если маме это сделает, маме, ну, правда, больно, она начинает, грубо говоря, обижаться на него, он обещает этого не делать, то же самое, как с вот этими историями, когда он несет всякую белиберду тоже – все, я больше не буду так делать, все, я вас люблю, не надо, не надо. Через пять минут он может начать делать ровно то же самое.

Вот соответственно вопрос, ну, вот, опять же, есть какие-то там игры, которые, ну, понятно, что он балуется, но как вот научить его, чтобы он понимал, когда уже вот, действительно, хватит, ну, что это уже переходит границы?

Д.ЗИЦЕР: Да, я понимаю. У меня есть несколько вопросов в середине. А в ответ, на что он говорит – я вас люблю, я больше не буду?

СЕРГЕЙ: Нет, ну, это мы просто так можем говорить. Это не то, что в ответ, это так, ну, например, когда маме сделает больно. Мамочка моя, любимая мамочка, я не хотел, извини, пожалуйста.

Д.ЗИЦЕР: Подождите, ну, подождите, не торопитесь. А скажите мне, пожалуйста, вот он сделал маме больно, в чем нет ничего хорошего, чего мама говорит?

СЕРГЕЙ: Мне больно, зачем ты так сделал.

Д.ЗИЦЕР: Мне больно, зачем ты так сделал. Все?

СЕРГЕЙ: Ну, так делать нельзя.

Д.ЗИЦЕР: И в ответ на это он говорит… Подождите. И в ответ на это он говорит – мамочка любимая. Давайте так, нет, нет, я не троллю вас. Значит, смотрите, он ударил маму в порыве, значит, игры. Мама говорит – мне больно, зачем ты так сделал, так делать нельзя. В ответ он говорит – мамочка любимая, я больше так не буду. Так?

СЕРГЕЙ: Ну, грубо говоря, да.

Д.ЗИЦЕР: Или нет? Или мы пропускаем что-то?

СЕРГЕЙ: Да нет вроде. Ну, грубо говоря, да, так.

Д.ЗИЦЕР: Не пропускаем?

СЕРГЕЙ: Вроде нет.

Д.ЗИЦЕР: Да я понял, понял, спокойно, мне просто картину надо же представить.

СЕРГЕЙ: Нет, ну, может, там другими словами, но, да – ой, там…

Д.ЗИЦЕР: Я понимаю, смысл такой.

СЕРГЕЙ: Да, смысл такой.

Д.ЗИЦЕР: Я понимаю. Давайте еще какую-нибудь ситуацию из того, что вы сказали. Значит, идем мы гулять на речку, говорите вы, он убежал.

СЕРГЕЙ: Ну, да, начинает убегать. То есть, ну, понятно, там идет вприпрыжку, да, пусть себе идет, никто не, ну, никого это не напрягает. Но начинает…

Д.ЗИЦЕР: Куда начинает убегать? Ну, подождите, давайте расследуем. Куда он начинает убегать?

СЕРГЕЙ: Он может убежать куда-нибудь в кусты, начать говорить – пойдемте туда.

Д.ЗИЦЕР: Зачем?

СЕРГЕЙ: Просто ему так хочется, потому что ему так хочется. Ему захотелось в кусты, значит, мы все должны идти в кусты.

Д.ЗИЦЕР: Ну, правильно. Ну, подождите секунду, ну, давайте, еще раз, я так немножко потуплю. А почему вы не пойдете с ним в кусты?

СЕРГЕЙ: Ну, нам не надо в кусты, мы идем домой.

Д.ЗИЦЕР: Как не надо?

СЕРГЕЙ: Ну, у нас нет на это времени, например. Мы идем домой, прогуливаясь.

Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте я еще немножко тогда вас потроллю все-таки. А у него есть на это время.

СЕРГЕЙ: У него есть.

Д.ЗИЦЕР: Что будем делать?

СЕРГЕЙ: Идти домой.

Д.ЗИЦЕР: Потому что?

СЕРГЕЙ: Как и запланировали. Ну, потому что у нас нет времени.

Д.ЗИЦЕР: Подождите, а у него есть время. Что будем делать?

СЕРГЕЙ: Ну, он же должен как-то с нашим распорядком дня тоже сочетаться и уважать его.

Д.ЗИЦЕР: Верно, согласен. Подождите, согласен. А вы с его? Я не буду вас ругать, честно, я не думаю вообще, что вы себя неправильно ведете, я расследую сейчас, вот я так скажу.

СЕРГЕЙ: Мы с его тоже, естественно.

Д.ЗИЦЕР: Каким образом в ситуации с кустами мы его интересы поддерживаем?

СЕРГЕЙ: К какому-то компромиссу прийти.

Д.ЗИЦЕР: Каков же компромисс возможный?

СЕРГЕЙ: Не знаю, (неразборчиво) пойти дальше.

Д.ЗИЦЕР: Еще один вопрос у меня есть, нет, даже больше, чем один, еще один вопрос. А скажите мне, он в детский сад ходит?

СЕРГЕЙ: На полдня, даже не на полдня, ну, да.

Д.ЗИЦЕР: С другими он ведет себя так же или нет?

СЕРГЕЙ: С другими взрослыми? Ну, нет…

Д.ЗИЦЕР: Людьми.

СЕРГЕЙ: С людьми? Нет, ведет он себя совершенно по-другому. Он ведет себя так исключительно с нами.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Подождите, все. Теперь, внимание, давайте теперь вы порасследуете. Откуда я знал?

СЕРГЕЙ: У вас огромный опыт.

Д.ЗИЦЕР: Не потому, что я очень умный, честно. Нет, боже упаси меня, совершенно опыт тут ни при чем. Я не задаю вопросы со своим огромным опытом, спасибо вам, но дело не в этом. Я не задаю вопросы, на которые вы не можете найти ответ. Ну, что я предположил, давайте поймем? Что я предположил? Я задал этот вопрос, как вы понимаете, не просто так. Что я предположил, почему я предположил, что он с другими ведет себя не так, как с вами?

СЕРГЕЙ: Ну, потому что другие это другие, а мы его родители.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и что? Что это означает?

СЕРГЕЙ: Которые могут ему все простить, которые любят его любым.

Д.ЗИЦЕР: Могли бы, они могли бы, но они не то, что эти родители ему все прощают. Значит, смотрите, ладно, я не буду вас мучать.

СЕРГЕЙ: Ну, ему родители все прощают.

Д.ЗИЦЕР: Ну, ну, подождите секунду. Это означает следующее. То есть гипотеза была, подтвердившаяся гипотеза была такой, что с родителями у него есть определенный эмоциональный фон, вот определенные правила игры. Он с разными людьми, вот смотрите, давайте даже с другой стороны. Если бы вы мне сказали сейчас – он со всеми ведет себя таким образом, он всех провоцирует, он то, он се и так далее, я бы вообще сказал вам – слушайте, ну, надо бы, может быть, не знаю, как-то посоветоваться с кем-нибудь, и так далее.

Теперь, если он ведет себя с другими людьми не так, как с вами, это означает, что он может вести себя иначе, ну, простейший вывод, правда?

СЕРГЕЙ: Ну, да.

Д.ЗИЦЕР: Это означает, что это зависит не от характера, а от обстоятельств. Согласны?

СЕРГЕЙ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Опять согласны. Значит, нам надо менять обстоятельства. Значит, чего мы будем делать с обстоятельствами? Слушайте, мне кажется, вот я скажу такое на профессиональном сленге это одно слово, а потом объясню его, мне кажется, рамочки надо поменять немножко. Рамочки, рамки, это правила игры.

Ну, я приведу вам простой пример из того, о чем вы рассказывали. Он стукнул маму, что, конечно, безобразие, никуда не годится. Мама, которая спрашивает – зачем ты это сделал? Она, действительно, хочет получить ответ на этот вопрос?

СЕРГЕЙ: Она понимает, что это случайно.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Когда она спрашивает его, зачем ты это сделал, зачем он это делает?

СЕРГЕЙ: Ну, чтобы его…

Д.ЗИЦЕР: Не зачем правильный ответ. Чтобы что?

СЕРГЕЙ: Ну, чтобы он задумался о том, что зачем он, действительно, это сделал.

Д.ЗИЦЕР: Сергей, а какой ответ… Да подождите, нет, это сейчас следующий виток, это сейчас вы переходите на следующий виток. Но мы задаем вопрос 5-летнему человеку, 5-летнему, да? Взрослый вон, папа Сережа не может на этот вопрос ответить.

СЕРГЕЙ: Ну, да. Ну, как, ну, чтобы сформировать у него причинно-следственную связь. Что, если он ударит маму, то ей может быть больно. Соответственно, чтобы, если он не хочет, чтобы ей было больно, то не надо ее бить.

Д.ЗИЦЕР: Он знает. Идеально. Теперь давайте уберем из картины маму, вот это вот, если он хочет, если он не хочет, ему 5 лет, ему просто надо сказать «нет». Просто сказать «нет».

СЕРГЕЙ: Так он не слушает, если ему просто сказать «нет».

Д.ЗИЦЕР: Он услышит. Вот послушайте меня, давайте так, если тот совет, который я вам дам сейчас, не будет работать, вы в следующем же эфире про это расскажете на всю страну. Ему просто надо сказать «нет». «Нет» выглядит следующим образом. Вот он стукнул маму, еще раз, вы говорите случайно, а, если специально, то еще и хуже, остановили его, физически остановили, Сергей, физически, за руки взяли его, посмотрели ему в глаза, услышьте меня.

СЕРГЕЙ: Да, я слушаю.

Д.ЗИЦЕР: И сказали, она сказала, не вы, она сказала – я не позволяю с собой так себя вести. Все. Это все, больше ничего делать не надо. Не надо его пилить, не надо задавать ему вопросы, не надо говорить «маме больно», не надо говорить о себе в третьем лице, не надо задавать ему вопросы, на которые ответа нет ни у него, ни у вас. Просто «нет», есть такое важное слово «нет». Оно важное, это слово рамочное.

В жизни, в нашей с вами жизни, во взрослой жизни это слово употребляется довольно часто, но в детской оно тоже должно употребляться. Слово «нет». Есть вещи, про которые мы говорим «нет», и мы не объясняем, более того, больно, не больно, он знает, что маме больно, он это слышал много раз.

Теперь эта ситуация, которую вы описываете многократно в разных положениях, но одинаковые абсолютно, это день сурка. Он знает заранее, это такая скучная, такая скучная рутина. Я стукнул маму, мама надула губки, сделала вид, что она обиделась, значит, спросила, зачем ты это делаешь. Это вопрос ритуал, на этот вопрос ответа нет. Это я сейчас со стороны вашего сына говорю. Я после этого должен сказать – мамочка, прости меня, пожалуйста. Мамочка губки поподжимала еще немного и в этот момент это закончилось.

Дальше мы вышли гулять, я сказал – пошли в кусты, я знаю, что они не пойдут, эти люди, но я странным, удивительным способом провоцирую их на то, чтобы они, наконец-то, на меня заорали, наконец-то, чтобы ритуал был окончен. Чтобы вот этот самый день сурка очередной закончился, потому что без этого не начнется новый день сурка. Для того чтобы это поменять, это удивительным образом работает так, честно, нужно поменять рамки. Про все, про разные-разные вещи.

Теперь смотрите, если вы идете с ним гулять, ну, давайте, пожалуйста, я могу про прогулку в кусты поговорить, если хотите.

СЕРГЕЙ: Ну, да.

Д.ЗИЦЕР: Удивите его, Сергей, сходите в кусты, удивите его. А лучше предложите сами сходить в кусты, тогда он сильно, еще сильнее удивится. Я правду говорю.

СЕРГЕЙ: Понятно.

Д.ЗИЦЕР: Честно?

СЕРГЕЙ: Надо попробовать.

Д.ЗИЦЕР: Да попробуйте. Надо не попробовать, надо сделать. Еще раз, я не всегда, вы, наверное, слушаете нашу программу, вы знаете, что я совершенно не всегда говорю такие наглые слова, как сейчас, я ручаюсь, что это сработает. Да это сработает точно абсолютно.

Слушайте, вы прекрасные родители, любящие родители, поддерживающие родители, он прекрасный, все прекрасные. Стукнул маму – нет, нет, не готова, и папа не готов. И папа говорит – слушай, я тебя всегда буду от всех защищать, я всегда буду на твоей стороне, и я не позволяю этого, я никому не позволяю этого. И мама такое говорит – я не позволяю этого никому, ни папе, ни маме, ни мужу, никому не позволяю, и тебе не позволю, не позволяю. Все. Мы ведем себя с ним точно так, как я поведу себя с человеком взрослым.

СЕРГЕЙ: Хорошо.

Д.ЗИЦЕР: Я дам вам сейчас право на вопрос. С человеком взрослым. Все, остановили – нет, со мной так себя вести нельзя. Давайте вопрос коротенький.

СЕРГЕЙ: Хорошо, ну, понял. Ну, просто такой же пример, тоже вечером мы садимся, можем сесть кушать, иногда мы садимся кушать вместе.

Д.ЗИЦЕР: Извините, извините, не успели мы, дорогой, не успели, у нас реклама. Ничего, сейчас доответим.

Ну, давайте быстренько, Сергей. Садитесь вы за стол, и?

СЕРГЕЙ: Как раз вот тоже получается, обдумывал слова, тоже начинается своеобразный ритуал. Если мы садимся вместе, да и, если не вместе, если просто он начинает один кушать, то сам он прекрасно умеет есть, там, у бабушки кушает, в саду кушает, но, если мы садимся все вместе, то это начинается, просто заниматься всем, чем угодно, только не есть. Все это заканчивается тем, что там я его начинаю кормить. Если мы садимся…

Д.ЗИЦЕР: Зачем? А что такое, вы подозреваете, что он умрет от голода, Сергей?

СЕРГЕЙ: Ну, как бы он хочет есть при этом.

Д.ЗИЦЕР: А зачем вы это делаете-то? Он вас, извините за выражение…

СЕРГЕЙ: Ну, потому что терпение заканчивается.

Д.ЗИЦЕР: Терпение на что? А, если я с вами сяду есть, Сергей, мы с вами встретимся где-нибудь в кафе, сядем есть, вы будете есть, а я не буду есть, вы начнете меня кормить? У вас терпение закончится?

СЕРГЕЙ: Нет, конечно, но просто были как бы времена, когда он мог там три часа просто сидеть за столом, ковырять…

Д.ЗИЦЕР: Забейте. Ну, так выйдите из-за стола, вы чего? Подождите секунду, ну, подождите, вы чего, слушайте, он вас разводит, извините меня.

СЕРГЕЙ: Ну, да.

Д.ЗИЦЕР: Он делает это не специально, не со зла, нет, нет, нет.

СЕРГЕЙ: Это мы прекрасно понимаем.

Д.ЗИЦЕР: Нет, вы не до конца понимаете. Вам кажется, что он делает это умышленно. Он делает это не умышленно. Он делает это, потому что он в такой же ловушке, как вы, Сергей, взрослый мужик, между прочим.

СЕРГЕЙ: Тут вопрос в том…

Д.ЗИЦЕР: Вы же в ловушке. Подождите, ну, услышьте меня, нет, нет, Сергей, у нас с вами…

СЕРГЕЙ: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: У нас с вами минута на все, про все, у меня следующий слушатель на линии.

СЕРГЕЙ: Все, молчу.

Д.ЗИЦЕР: Поэтому, смотрите, еще раз, вы осознайте это, вы в такой же ловушке, как он, в такой же. У вас, вы говорите, у вас кончается терпение. Выйдите из этой ловушки. Как? Вы взрослый, у вас потенциально и опыта больше, и терпения больше. Вы сели вместе за стол, человек ведет себя так, как он себя ведет, ну, и все, ну, и забейте. Пусть встанет из-за стола, когда вы поели, вы чего, все. Задача наша родительская спросить в этот момент – слушай, дружище, ты есть-то будешь? Буду, не буду, отлично, все стоит на столе, вперед, дружище. Это все, там ничего больше нет. Вы ищете там, где ничего нельзя найти.

Потому что в этот момент у вас такая, знаете, у вас такая, ну, как бы это сказать, коллекция моделек разных, как должно быть. Должно быть так, что мы пришли домой с прогулки, помыли руки, после этого переоделись, а потом уже играем. А он не переоделся. Ну, не переоделся и не переоделся, переоденьте его, если хотите, сами, помогите ему, да и все, господи, если вам это так важно. Все, это все. Опять-таки, там ничего нет больше.

Он говорит – пойдем в кусты. У вас есть в голове модель, что родители в кусты не ходят. Почему, я не знаю, дело не мое. Я говорю вам – зайдите в кусты, если ребенок вас просит 5 лет, папу любимого, ему кажется, что в кустах его ждет какое-то приключение. Ну, зайдите вы туда, господи. До сих пор помню, как мне было 5 или 6 лет, как мы в космонавтов играли в кустах, я помню, это было такое счастье в детском саду вообще.

Он замахивается на маму, он ждет интуитивно определенной реакции, мама выдает ему эту реакцию. Я говорю – поменяйте реакцию, сделайте реакцию другой. Вы садитесь за стол, у вас ритуал, в этом ритуале вы должны вести себя определенным образом, он получает эту реакцию, и продолжает вести себя так, как ведет. Все. Мы разгадали эту тайну. Я с вами прощаюсь.

СЕРГЕЙ: Все, в общем, на все поменять реакцию. Все, спасибо большое.

Д.ЗИЦЕР: На все поменять, да стать человечней, задать себе вопрос, чего вы хотите. Не хотите, чтобы бил, скажите – не бей, хотите, чтобы был спокоен и знаете, что точка раздражения это кусты, идите в кусты, господи. Вы же с ребенком пошли гулять, не только с женой, а ребенок это чемодан без ручки. Ну, и так далее. Хотите вместе поесть, ешьте. Все. Пока.

СЕРГЕЙ: Спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Наталья из Новосибирска, здравствуйте. Извините меня, пожалуйста. Все, Сергей, пока. Наталья, здравствуйте.

НАТАЛЬЯ: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Извините меня, получилось дольше, чем я рассчитывал, но я с вами.

НАТАЛЬЯ: Да, все хорошо. Ну, мой вопрос такой. Сыну 16 лет. Завтра ОГЭ, последний экзамен, математика.

Д.ЗИЦЕР: Знаю. У меня у дочки завтра тоже последний экзамен, математика.

НАТАЛЬЯ: Да. Он решает, что ему не стоит идти. Он не уверен, что он сдаст, поэтому говорит, зачем я пойду просиживать, так сказать, просто время, мне вообще аттестат не нужен, дальше я учиться не пойду, я буду работать, и знает, где он там хочет в интернете зарабатывать. И я вот не знаю, как отреагировать, так сказать, позволить этому случиться или все-таки настоять, что, ну, вот, как вы сейчас говорили, есть картинка, должна быть. Я в замешательстве.

Д.ЗИЦЕР: Я говорил про другой возраст, подождите, я говорил про другой возраст.

НАТАЛЬЯ: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Эта история началась, подождите, давайте, Наталья, эта история началась сегодня или эта история началась давно?

НАТАЛЬЯ: Да нет, конечно. Конечно, она началась давно. И я, как мама, как вы говорите, как вам удалось сделать так, чтобы пропал интерес и так далее, ну, у меня, и у учителей. Мы долго над этим работали. Ну, вот в итоге вот такая сейчас ситуация.

Д.ЗИЦЕР: У нас сейчас, вы имеете в виду, что сейчас у нас ситуация SOS, условно говоря, правильно я понимаю? Нам надо завтра пойти на экзамен?

НАТАЛЬЯ: Да, да. То есть, либо мне убеждать, приводить доводы, чтобы он пошел, либо просто пойти на поводу. Ну, хорошо, пусть это твое право решать.

Д.ЗИЦЕР: Нет, мне кажется, что, если у вас с ним близкие отношения, надо его просто попросить. Не надо его ни в чем убеждать, все аргументы вы уже сказали. Просто сказать – котик мой, ну, слушай, ну, пойдем, я рядом посижу, я не знаю, что тебе, пироженку куплю, пирожочек, конфеточку, не знаю, что, ну, давай. Я знаю, что тебе в лом, я понимаю, что такое в лом, я понимаю это, я понимаю, у меня бывали в жизни такие ситуации. Но я понимаю сейчас, что, на самом деле, ну, слушай, ну, просто поверь мне, ну, пойдем, ну, я тебя прошу, дружище. Вот так, мне кажется, немножечко, как с человеком, который обессилел, мне кажется, так. Потому что аргументы все уже были сказаны, разве нет?

НАТАЛЬЯ: Да, да. И еще…

Д.ЗИЦЕР: Да, поэтому вот так, как с любимым человеком, как с любимым и слабым человеком. У нас минута, ну, давайте попробуем.

НАТАЛЬЯ: Да, если забегать чуть-чуть вперед, то, если не сдается экзамен, то дается пересдача. Он говорит, если я не сдам, я на пересдачу не пойду, в любом случае, мне это не надо. То есть дальше мы не сможем помочь ему…

Д.ЗИЦЕР: Это другой разговор. Если у вас сейчас, я же неслучайно вас спросил, это ситуация SOS или нет, если SOS, если вам нужно, чтобы он завтра пошел на экзамен, на мой взгляд, нужно использовать человеческие, самые человеческие инструменты, любовные, если хотите. Ну, вот этот, как я прошу любимого человека. Дальше не знаю, чего будет.

НАТАЛЬЯ: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Но еще раз, надо решать, в одном я уверен, надо решать одну задачу. Нельзя в этой ситуации, ситуации, ну, так сказать, срочного решения решать две, надо решать одну. Мы говорим о завтрашнем походе, не о том, что, если он завтра не сдаст, будет пересдача, нет, нет. Может, и будет, может, и не будет, может, мы с вами еще поговорим. Но мы даем ему силу, мы делаем его сильнее на завтра не тем, что мы говорим – ты слабак. Мы говорим, что у тебя получится, я посижу рядом, котик, пойдем, пойдем вместе. Удачи вам и хорошего экзамена.

Кристина из Петербурга, здравствуйте.

КРИСТИНА: Здравствуйте, Дима, рада вас слышать. Значит, мы столкнулись с такой проблемой в нашей семье. Моя крестница Алиса, 8 лет, ходит на занятия в бассейн. Ну, ребенок немножко как бы, у всех у нас разные телосложения, дети из группы ее обзывают, гнобят и говорят, что она жирная, толстая и плавать не научится, ну, в общем, все в таком духе. И ребенок расстраивается. Хочется как-то поддержать, найти правильные слова. И, собственно, я обращаюсь за помощью, подскажите, как поддержать ребенка, как самой реагировать в данной ситуации?

Д.ЗИЦЕР: Да, пожалуйста. У меня вопрос, подождите, вопрос не то, что мне неприятно с вами разговаривать, мне очень приятно, а почему звоните вы, а не родители?

КРИСТИНА: К сожалению, родители, я пыталась переключиться на маму, она работает допоздна, и ей вот, честно говоря, не очень удобно просто со связью, чтобы соединиться с вами.

Д.ЗИЦЕР: Поверит вам?

КРИСТИНА: Да, поверит, конечно.

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, ну, у меня главный вопрос, мой обычный главный вопрос, зачем она вообще ходит в этот бассейн? Зачем она ходит в этот бассейн, где такое творится? Зачем? Дайте мне одну причину на свете?

КРИСТИНА: Так сложилось, что в городе, где они проживают, город Владимир, это один такой…

Д.ЗИЦЕР: А, мы говорим не о Петербурге. Я только хотел сказать, рот открыл, чтобы сказать, что в нашем прекрасном городе есть огромное количество прекрасных бассейнов.

КРИСТИНА: Да, в нашем городе согласна. Но у них один такой спорткомплекс, там хорошие как бы тренера, и я туда тоже маленькая ходила, поэтому…

Д.ЗИЦЕР: Плохие. Какие же они хорошие? Ну, что вы, ну, перестаньте. Ну, либо, давайте так, давайте решим, Кристин, либо то, что вы рассказываете, не совсем верно, либо там плохие тренеры, которые не умеют работать с детьми. Ну, выберите, пожалуйста. Извините, ну, как, ну, а что я могу сделать?

КРИСТИНА: Возможно, плохие тренеры, да. Вы знаете, как бы это происходит в раздевалке, поэтому они не слышат…

Д.ЗИЦЕР: Значит, тренер, слушайте, это девочка 9 лет, значит, тренер должен войти в раздевалку в этом случае и объяснить, что такое спортивное поведение и человеческое поведение. И объяснить тем людям, которые подобным образом себя ведут, что, если еще раз такое произойдет, они вылетят просто от этого тренера, как пробка из бутылки. Все, конец, и на этом все заканчивается.

КРИСТИНА: Согласна.

Д.ЗИЦЕР: Смотрите, ведь тут же какая история, я скажу, ну, просто я всегда, знаете, немножко злюсь, когда мы разговариваем на такие темы, не на вас, не на вас.

КРИСТИНА: Я понимаю.

Д.ЗИЦЕР: Но я думаю, что дело в нашей взрослой реакции. Первое, мне кажется, что мама, это вообще, понимаете, в чем штука, это вообще не вопрос, как поддержать ребенка. Потому что в этой ситуации поддержать ребенка очень-очень сложно. Потому что у нас есть только два способа, если мы с вами подумаем, ну, три. Первый – деточка, потерпи, это жизнь, на самом деле, такое дерьмо. Второй – значит, возьми оглоблю и отходи всех этих людей, что невозможно, как мы понимаем, нарушение закона, насилие и так далее.

КРИСТИНА: Да, невозможно, да.

Д.ЗИЦЕР: И третье, я не знаю, обзови их сама. Ну, в общем, бред какой-то.

КРИСТИНА: Бред, да, я согласна.

Д.ЗИЦЕР: Значит, соответственно ситуация такова, что в нее точно должны влезть взрослые, точно. Теперь, поскольку вы правы, и у тренера, я понимаю, что жизнь тренера может быть устроена сложнее, чем мы с вами себе это представляем, и это может происходить в раздевалке, и тренер может этого не знать, так надо, чтобы тренер об этом узнал. Если речь идет о том, что человек ходит на какие-то занятия, которые доставляют ему удовольствие, ей, ну, все, пусть доставляют. В этот момент, очевидно, что уйти должны те, кому это не нравится, ну, чего такого?

КРИСТИНА: Нет, я с вами полностью согласна, да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и все. Теперь, надо ли в этот момент, есть ли только один вариант взаимодействия, то есть, чтобы он был жесток и так далее? Нет, есть больше одного варианта. Есть больше одного варианта, если эти люди работают с детьми, можно и поговорить про это 15 минут от тренировки. И поговорить о том, как мы относимся друг к другу, и зачем мы относимся так друг к другу, и как мы портим в этот момент удовольствие не только другим, но и себе, потому что, ну, извините, мы, так сказать, множим зло и людей, которые к нам плохо относятся. Зачем? Это довольно просто, 9 лет, слушайте, 9 лет, еще и не школа, а что-то, действительно, что должно доставлять только удовольствие и больше ничего.

КРИСТИНА: Согласна. Спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Понимаете? Мне пишут сейчас вот из Калуги, например, вот тут вот в чате, сейчас я, ох, сейчас я, извините, вломлю слушателю: «Дети злы, от детей не спрячешься». Ребята, ну, вы слушаете вообще иногда хотя бы, те, кто это пишут, то, о чем мы говорим? Это взрослые злы. Дети таковы, какими мы их делаем. В какой-то момент, действительно, это начинается именно так. А, если мы ведем себя, как вот, я не вас имею в виду сейчас, Кристина, не обижайтесь.

КРИСТИНА: Да, да, я поняла.

Д.ЗИЦЕР: Ведем себя так, как будто они должны разобраться сами, они и будут разбираться сами. Так и взрослые будут разбираться сами. Короче говоря, поддерживаем, конечно, рассказываем девочке, какая она замечательная и чудесная, это само собой, уверен, что вы это делаете. Но это должно идти под эгидой – позволь нам тебя защитить. Защита заключается в этом. Нет, человек не должен терпеть, когда ему делают неприятное, вообще не должен никто, никогда, ни за что.

КРИСТИНА: Согласна. Спасибо вам большое.

Д.ЗИЦЕР: Засим простимся.

КРИСТИНА: Да, будем решать вопрос.

Д.ЗИЦЕР: Чудесного вам лета, ура. Пока.

А на линии у нас Вера из Московской области. Вера, я вас приветствую.

ВЕРА: Здравствуйте.

Д.ЗИЦЕР: Слушаю вас.

ВЕРА: Дима, слышно меня?

Д.ЗИЦЕР: Еще как.

ВЕРА: Я звонила уже несколько месяцев назад.

Д.ЗИЦЕР: Не помню, если честно, но, если…

ВЕРА: Рассказала про родителей, про то, что тяжело с ними.

Д.ЗИЦЕР: Вера, ну, как же, я, конечно, помню, ну, конечно, я помню. Я помню даже, я помню все, о чем мы с вами говорили. Я помню, как я пригласил вас после окончания школы подумать о педагогике и так далее, я все помню. Точно, как будто это было только что. Ну, что скажете?

ВЕРА: Скажу, что совет сработал, но сейчас все очень плохо.

Д.ЗИЦЕР: Так, ну, давайте тогда попробуем разобраться. Я эту ситуацию помню, но вам придется ее напомнить, чтобы слушатели тоже ее услышали. И нам нужно понять, что сработало, и что именно перестало работать, и что стало очень плохо. Так что давайте, слово вам.

ВЕРА: Да, получается, я звонила вам несколько месяцев назад и рассказала о том, что тяжело с родителями. И мы выяснили, что они за меня очень сильно переживают, и как любому человеку, которому страшно, нужно оказать помощь и поддержку, нужно посочувствовать. Меня хватило на несколько раз…

Д.ЗИЦЕР: Мы попробовали это сделать.

ВЕРА: Да, я это сделала несколько раз. Но, во-первых, какое-то время стало очень спокойно в семье, что меня, как ни странно, испугало, я ожидала подвоха. И получилось так, что я…

Д.ЗИЦЕР: Ах, Вера.

ВЕРА: Я столкнулась с тем, что…

Д.ЗИЦЕР: Подвоха она ожидала.

ВЕРА: Опять случился скандал, и, в общем, я надеялась на то, что не только с моей стороны будет улучшение, и как-то вот с тех пор я забила. Недавно снова попыталась быть помягче. Короче, я запуталась.

Д.ЗИЦЕР: Вер, ну, давайте распутаемся. Во-первых, так, чему нас учит эта история? Давайте я немножечко, я могу же вас немножко потроллить, ничего страшного?

ВЕРА: Можно.

Д.ЗИЦЕР: Можно чуть-чуть. Ну, скажите мне, пожалуйста, чему нас учит эта история?

ВЕРА: Тому, что…

Д.ЗИЦЕР: Эта часть истории… Да, тому, что?

ВЕРА: Тому, что вы были правы, родители, действительно…

Д.ЗИЦЕР: Нет, это не важно, что я был прав. Я был прав, я не давал бы вам такого совета, если бы я, я бы не посылал вас, так сказать, в этом направлении, если бы я думал, что там есть опасность. Я был прав, дело не в этом. А вас-то чему она учит? Ну, помимо меня, ну, что, я чужой человек.

ВЕРА: Тому, что…

Д.ЗИЦЕР: Где был сбой?

ВЕРА: Тому, что меня все время спрашивали, возможно, мне нужно было тогда меняться.

Д.ЗИЦЕР: Мне тоже кажется, что ваши родители, слушайте, ваши родители не могли вырастить такую замечательную Веру, если они сами люди не тонкие, тут ничего нельзя поделать. Тут уж вот, понимаете, мы можем ругать родителей, сколько угодно, но, поскольку они имеют к вам непосредственное отношение, я, во-первых, уверен, что они замечательные, честно говорю, искренне, потому что имею дело с вами, с результатами, так сказать, их творчества. Результат чудесный, насколько я могу судить.

ВЕРА: Спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Значит, ваши родители, вероятно, говорю я, вероятно, я не знаю, вот этого я не знаю, но, вероятно, они почувствовали какой-то подвох. Они почувствовали, а не вы, понимаете? И какую-то неуверенность, и что-то считали, и считали не до конца. И в тот момент, когда произошел некий скандал, на ту же тему скандал? Я, кстати говоря, помню, давайте я напомню слушателям. Скандалы были у нас на тему, как мы заканчиваем школу, куда мы поступаем, что с нами будет и так далее. На ту же тему?

ВЕРА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, расскажите два слова, расскажите суть скандала, давайте.

ВЕРА: Ну, в общем-то, суть скандала в том, что те направления, которые мне нравятся, не могут быть реализованы, потому что, таким образом, у меня ничего в жизни не сложится. Ну, а там такие направления, что я не могу самостоятельно, мне нужна помощь репетитора. А так как у меня нет художественного образования, и мне, в общем, отказывают.

Д.ЗИЦЕР: Отказывают в финансовой помощи в данном случае?

ВЕРА: В финансовой помощи, да.

Д.ЗИЦЕР: А в чем суть скандала все-таки? Это еще не скандал. Это разговор неприятный, но он не обязательно должен быть скандалом. Неприятный, раздраженный, напряженный.

ВЕРА: Ну, скандал состоял в том, что, в общем-то, я продолжила гнуть свою линию или же молчала.

Д.ЗИЦЕР: Как гнула-то, Вер? Ну, давайте уже, ну, колитесь, ну, Вер, ну давайте. Гнуть свою линию, это как?

ВЕРА: Я говорила, ну, вообще сначала состояла суть в том, что я пыталась придумывать какие-то истории про то, что я хочу поступить, когда узнала об отношении родителей к этой всей истории, в общем, говорила какие-то другие профессии, которые мне не так были противны, как то, что предлагали они, но это, в общем-то, было, естественно, вранье.

И я разные варианты предлагала, и просила уехать после 10-го класса, потому что мне очень тяжело в школе. На что мне ответили, что, в общем-то, в школе тебе, конечно, плохо, (неразборчиво), потом ты уедешь куда-то, будешь учиться, работать в каком-то месте, и там к тебе относиться будут намного хуже, поэтому ты должна терпеть, чтобы, так скажем, выработать…

Д.ЗИЦЕР: Верочка, а скажите мне, пожалуйста, я такой задам вам вопрос неожиданный, а когда вам 18 исполняется вообще?

ВЕРА: Мне через несколько дней 15.

Д.ЗИЦЕР: 15? А я чего-то перепутал. А вы в каком же классе? Мне казалось, что вы в 10-м были, нет?

ВЕРА: Да, я 10-й заканчиваю.

Д.ЗИЦЕР: Так вы заканчиваете 10-й класс в 15 лет? Как вам это удалось?

ВЕРА: Ну, я рано в школу пошла.

Д.ЗИЦЕР: Рано в школу пошла. Слушайте, ну, давайте, задайте мне вопрос, а я попробую ответить. Все, теперь вопрос.

ВЕРА: Вопрос был, не знаю, как, я вопрос не заготовила.

Д.ЗИЦЕР: Ну, ничего, давайте мы его подготовим. Я совершенно, у нас есть время, все в порядке. В вашем случае у нас есть время, я вам обещаю.

ВЕРА: Как эту ситуацию разрешить все-таки, если так вот получается?

Д.ЗИЦЕР: А давайте мы, подождите, давайте мы поиграем в загадывание желаний. Давайте? Вот, как бы вы сформулировали, чего вы хотите, Вер?

ВЕРА: Я бы сформулировала так, чтобы…

Д.ЗИЦЕР: Вот подумайте. Предположим, желание одно, если желание одно, не два, не три, а одно.

ВЕРА: Чтобы родители приняли меня такой, какая я есть.

Д.ЗИЦЕР: А конкретно?

ВЕРА: Ну, так я хорошая же.

Д.ЗИЦЕР: Это сложная ситуация, но, что делать, в этом смысле я сейчас скажу не популярную фразу – добро пожаловать во взрослый мир, Вер, ну, что поделаешь. Вот смотрите, у нас есть из того, что вы рассказали, ну, поправьте меня, может, я неверно понял. У нас есть… Вера, говорят мне, у нас с линии слетела, сейчас мы пробуем до нее дозвониться. Пока я объясню слушателям давайте свою мысль последнюю, потом для Веры повторю, если нужно будет.

Тут же вопрос какой, желания могут быть разные, друзья, как вы понимаете. Может быть желание, например, я хочу, чтобы родители дали мне денег, вот дали мне денег и все, и, так сказать, я буду… Денег, заметьте, дорогие слушатели, заметьте, не на помаду, а на репетитора, для того чтобы серьезно заниматься тем, что я люблю, и после этого сделать это своей профессией. Это важный момент. Первый вариант желания, первое желание возможное.

Второе возможное желание – я хочу, чтобы у меня с родителями были человеческие отношения. Как вы понимаете, это разные вещи. Я немножко тяну, потому что ожидаю, что Вера вернется. Вот, Вера вернулась. Вера?

ВЕРА: Да, я снова здесь.

Д.ЗИЦЕР: Мне пишет какой-то человек, имени которого я не знаю, в чате сейчас: «Веру в президенты». Представляете себе, какая популярность у нас? Вер, вы слышите меня? Чего-то я как-то боюсь, что я вас теряю опять? Вера?

ВЕРА: Я вас слышу.

Д.ЗИЦЕР: Вы меня слышите, отлично. Так вот я говорю, давайте мы поймем, за что мы бьемся, за что мы боремся или что мы хотим получить. Мы хотим получить денег на репетитора? Или мы хотим получить более-менее такой человеческий фон в семье? Это, к сожалению, разные вещи.

ВЕРА: Ну, в таком случае, наверное, второе. Хотя от первого отказываться неприятно.

Д.ЗИЦЕР: Мы не будем отказываться от первого, подождите. Если второе, я бы тоже начинал со второго, я, в общем, честно говоря, рад вашему ответу, если второе, то, мне кажется, способ вы знаете. Вот тот самый способ, о котором мы с вами говорили полгода назад, это он. Только теперь, поскольку вы уже убедились, что подвоха здесь никакого нет, второй раз это сработает. Третий раз не уверен, кстати. Но второй раз это сработает.

То есть вот этот самый способ, когда мы говорим людям о том, что мы их видим, мы их слышим, мы их принимаем такими, какие они есть, вот это важный момент. Потому что, ну, я не вижу шансов в данный момент, что родители поменяются, и не будем это даже обсуждать. И мы хотим, чтобы они не волновались, мы хотим, чтобы все было нормально. И мы не реагируем, вот дальше взрослый совет, Вера, ничего не могу поделать, взрослый разговор, взрослый совет, и мы не реагируем на провокации, если вам кажется, что будут провокации. Понимаете, о чем я?

ВЕРА: Понимаю.

Д.ЗИЦЕР: Это, если в этом чудесном и прекрасном разговоре, надеюсь, именно таком, вдруг не выдерживают мама или папа и говорят – ну, смотри, ну, что, вот мы, это заставляет нас нервничать, сходить с ума. Дышим ровно, спокойно, пользуемся тем, что у нас молодая нервная система совсем, и используем эту молодую нашу нервную систему на всю катушку. Значит, это часть номер один, это получится. Это получится тем более, вот не наоборот, не бойтесь того, что это уже было, а после этого был сбой, наоборот, у вас был хороший опыт.

Я почти уверен, кровью не распишусь, но я почти уверен, что в этой части ваши родители хотят того же, чего и вы. Им некомфортно жить дома, когда у вас напряженная атмосфера, некомфортно, никому не бывает комфортно. И поскольку они знают, что был опыт, когда вы продержались, не знаю, сколько там, месяц, два, три, не знаю, сколько, они захотят продержаться так же, как и вы, месяц, два, три. Насколько это возможно, если вы протянете снова эту руку.

Теперь давайте про вторую часть. Вторая часть такая. Значит, вы заканчиваете 10-й класс, ну-ка, расскажите мне, напомните мне, где вы живете вообще? Вы живете где-то в области, я правильно понимаю?

ВЕРА: В Ростовской.

Д.ЗИЦЕР: В Ростовской области вы живете.

ВЕРА: В поселке маленьком.

Д.ЗИЦЕР: В маленьком поселке. Теперь скажите мне, пожалуйста, а вот, если бы, ох, мало времени, ну, ничего, мы успеем за минутку. А вот, если бы, например, у вас были деньги на репетитора, как бы это могло происходить? Ну, что, у вас в поселке есть репетитор необходимый разве?

ВЕРА: Я думаю, можно было бы позаниматься онлайн.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Теперь вот послушайте сейчас моего совета, он будет очень-очень странный. Вера, ищите, как позаниматься онлайн. Вот забейте на деньги на время, забейте. Давайте начнем с другой стороны. Это личный совет мой вам, он не имеет отношения к отношениям с родителями, извините за тавтологию. Начните искать, где вы можете заниматься.

Начните искать, начните задавать вопросы где-нибудь в чатиках, начните, специальные вы, наверное, эти сайты знаете лучше, чем я, я просто не знаю. Во-первых, вы с изумлением обнаружите, что есть люди, которые готовы с талантливыми людьми работать бесплатно. Я точно это знаю. Я знаю это и по себе, и по некоторым своим знакомым, я даю вам честное слово, такие люди есть. И это вообще не такая редкость, как нам может показаться.

Во-вторых, может оказаться, что есть возможности какие-то довольно простые и довольно дешевые что-то делать.

В-третьих, может оказаться, что есть какие-то специальные ресурсы, которые намекнут вам бесплатно, как вам заниматься самой. Ну, короче говоря, начните с другой стороны.

Не говорите себе – этого не будет, потому что мне родители не помогают деньгами. Оставьте родителей. Давайте сохранять отношения с родителями, потому что это отношения с родителями. Это очень важная часть, и, мне кажется, ее надо отделить от второй пока. Я понимаю, что это трудно, я даю вам честное слово, но давайте попробуем, Вер. Да?

ВЕРА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Я должен с вами прощаться. Я очередной раз говорю вам о сумасшедшем удовольствии, которое мне доставляет наше общение. Пожалуйста, не бросайте нас, программу и занятия художественным искусством. Звоните, пишите, будем на связи. Удачи.

Друзья, в первую очередь, я должен сказать вам огромное спасибо, потому что очень много сообщений с предложениями помочь Вере. Вера, напоминаю, это девочка 15 лет чудесная из Ростовской области, которой нужна помощь в подготовке по предмету изобразительное искусство. Вера видит себя художницей и собирается сделать это профессией своей жизни.

Во-первых, ребят, спасибо вам большущее. А, во-вторых, я присоединяюсь к вашим просьбам и предложениям. Давайте найдем помощь для Веры. Мы точно можем это сделать, нас слышат сейчас много-много-много чудесных людей. И, если вы сами, возможно, не готовы ей помочь или не репетитор, или не знаете, как это делается, или у вас другая профессия, подумайте о своих знакомых, кто мог бы сделать это для Веры.

Вот среди сообщений пишут мне: «Может быть, собрать Вере денежные средства на образование?» Нет, я думаю, что это неправильно, потому что в этот момент мы не должны входить в клинч, как вы понимаете, с семьей и с родителями, это и не честно, и неверно, и неправильно. Но, если девочка в 15 лет так стремится к получению своей профессии, собственно, что я вам говорю, вы сами это слышали, вы сами слышали, насколько она тонкая, насколько она интеллигентная, насколько она рассудительная, насколько она целеустремленная, мне кажется, что помочь мы ей можем.

Поэтому, ну, в общем, впервые обращаюсь к вам с просьбой, между прочим. Друзья, если среди вас есть те, кто готов помочь замечательной, удивительной 15-летней девочке стать профессиональной художницей, подготовиться к поступлению, пожалуйста, напишите, напишите в чате, и я обещаю вам, что мы передадим ваши координаты или координаты ваших знакомых, для того чтобы это произошло, для того чтобы Вера об этом узнала. Ну, вот честно, знаете, спасший одну душу, спасает весь мир, и в этом смысле многое в наших руках. Спасибо вам большущее.

Мария из Реутово у нас на линии. Мария, здравствуйте.

МАРИЯ: Здравствуйте, Дима. Я к вам за советом.

Д.ЗИЦЕР: Слушаю.

МАРИЯ: До того, как со мной произошел великий зицеровский переворот, ну, я уже успела…

Д.ЗИЦЕР: О, господи.

МАРИЯ: Да, я уже успела навоспитывать своего ребенка, старший сын, Митя зовут, ему 5 лет. И я сейчас очень стараюсь все исправить. Я разобралась со своими криками, со срывами на ребенка моего, нашла в себе вот эту физическую составляющую, (неразборчиво) по вашим советам проводить время вдвоем, разговаривать. Все стало хорошо.

Но в последнее время у нас как-то получается так, что я начала получать вот этот ответ, как я раньше его воспитывала, говорила – вот нет, и все, мама знает лучше, я сказала, значит, так и будет, на вопрос «почему» говорила – по кочану и кочерыжке. И сейчас я начала получать весь этот ответ обратно. И теперь из состояния любить и нельзя воспитывать, я не понимаю, что мне теперь делать с этим. И вот очень прошу вас вашего совета.

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, ну, во-первых, спасибо вам большущее за добрые слова, спасибо большущее. Я очень-очень рад, что отношения у вас налаживаются. Теперь, Мария, у меня для вас есть очень хорошее сообщение, очень приятная информация. Поскольку мы говорим о человеке, которому 5 лет, мы все успеем точно. Вы сейчас такая, по сценарию вы можете сейчас меня спросить – Дима, ты уверен? Дима, точно? Я скажу вам – Мария, точно.

МАРИЯ: Ну, я очень надеюсь.

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, вы можете надеяться, можете не надеяться, это точно, если мы говорим о 5 годах, точно. Потому что вы правы, что, возможно, это какой-то обратный ответ или вы получаете какой-то ответ на то, что было раньше, но это меняется, а к хорошему, как известно, люди привыкают очень-очень быстро. Теперь давайте, приведите мне примерчик, и мы попробуем на основании этого примера все остальное тоже решить, попробуем, во всяком случае.

МАРИЯ: Ну, самая наша обычная ситуация, вот он утром просыпаться в сад, а он говорит, раньше, как было – я не хочу в сад. Я сказала – ну, мама сказала надо, мы собираемся и идем. Потом я все стала в себе менять, и теперь у нас было, как, он говорит – мама, я не хочу в сад. Я говорю – почему? Он мне отвечает – я не хочу днем спать там. Я говорю – хорошо, я тебе разрешаю не спать.

Мы поговорили с воспитательницей, там сказала – да, ты можешь лежать, на бочок и аккуратно, ну, как бы и никому не мешать. Но опять начинается утро, мы просыпаемся, он говорит – я не хочу идти в сад. Я говорю – почему? – Вот не хочу и все. Я говорю – ну, я не могу тебя оставить. – А я останусь здесь и с места вот с кровати своей не сдвинусь. Такое впечатление, что он ждет, когда я, наконец-то, раньше я всегда вот в таких случаях начинала…

Д.ЗИЦЕР: Ждет. Точно, браво, Мария, все, мы можем поменяться местами. Он ждет привычной реакции. Слушайте, ну, шикарно, он ждет привычной реакции. Теперь давайте, я про сад могу вам сказать, но давайте что-нибудь более просто, ну, какой-нибудь простенький совсем, бытовой примерчик.

МАРИЯ: Ну, на прогулке мы гуляем, он качается на качелях и просит меня покатать на качелях. Я говорю – я сейчас не могу, вот сейчас я доделаю прямо вот с младшей сестрой один вопрос и подойду. Он в это время обижается, отворачивается и делает вид, ну, пытается всевозможными способами вызвать какой-то от меня реакции. Я очень стараюсь сдерживаться и хожу спокойно, говорю – ну, вот, все, я освободилась, давай покачаю, давай раскачаю качели. А он говорит – нет, все, мне ничего не надо, нет и все, вот нет.

Д.ЗИЦЕР: Я скажу, вот отличный пример. Он, конечно, проще, чем детский сад, но на его основе мы сможем разобраться очень быстро. Вот смотрите, давайте так, человеческая реакция, в первую очередь, какая у вас? Ну, вот человеческая? Как, на самом деле, вы…

МАРИЯ: Ну, я внутри хочу обидеться, ну, я же ему объяснила, что я не могу…

Д.ЗИЦЕР: На что? Подождите, Мария, на что вы хотите обидеться? Что он делает не так?

МАРИЯ: Ну, что он такой непонятливый, что вот он так хочет больше к себе внимания.

Д.ЗИЦЕР: Он понятливый. Но вы же еще более понятливая, чем он, вы еще и можете объяснить.

МАРИЯ: Ну, да.

Д.ЗИЦЕР: И, кстати, на мой взгляд, абсолютно правильно, что происходит. Но, на самом деле, на что обидеться?

МАРИЯ: Ну, что я уделяю внимание сестре, а не ему?

Д.ЗИЦЕР: Ну, вы на что можете в этой ситуации обидеться?

МАРИЯ: А, я на что?

Д.ЗИЦЕР: Ну, не на что.

МАРИЯ: Ну, не на что, да, он же…

Д.ЗИЦЕР: Не на что. Значит, смотрите, давайте, вот иногда прямые ответы самые верные. Давайте посмотрим, значит, такая ситуация, он говорит, не знаю, мама, раскачай меня, покачай меня, не знаю, что, и так далее. Мама говорит – котик, извини, я сейчас занята сестренкой. Он обижается. Мама подходит и говорит – все, я освободилась, он говорит – мне теперь не надо. Мама поцеловала его в головочку и сказала – как жалко, я, на самом деле, вот освободилась, так хотела, ну, не расстраивайся, пожалуйста, тогда в следующий раз, когда ты захочешь, я готова. Все. Конец ситуации.

МАРИЯ: То есть пережить и вот выдержать эмоционально.

Д.ЗИЦЕР: Не выдержать, а… Ну, это и есть эмоционально, вот мы с вами только что копнули, это простая бытовая ситуация, с детским садом, кстати, тоже простая бытовая ситуация. Там совершенно не заложена эта мина замедленного действия эмоциональной реакции вообще-то.

Я вас понимаю, я человек темпераментный, я понимаю, что это, знаете, когда начинает в груди что-то клокотать и так далее. Но, если мы успеваем интеллектуально вот на эту ситуацию посмотреть, ну, вот сейчас мы посмотрели, ну, а чего такого? Он обиделся. Вы правы, вы еще и фон знаете, он его забыл давно, а вы еще и фон знаете. Вы говорите – ага, вот он привык к такой немножечко, к манипуляции, он и манипулирует.

То есть он, условно говоря, чего хочет в этот момент, интуитивно чего он хочет? Когда он говорит – а, все, я теперь не хочу? Он хочет вызвать у вас, извините, какой-то комплекс вины. Ну, он интуитивно, он не хочет этого, не поймите меня неверно, он не думает так, он не манипулятор.

МАРИЯ: Да, он еще маленький для этого.

Д.ЗИЦЕР: Да, он поведенчески это делает. Отлично. Не надо никакого комплекса вины. Мы строим новую модель, и новая модель в этом и заключается, что, ну, котик, ну, это очень-очень жалко, очень тебя люблю, иди, я тебя поцелую, ну, не хочешь, ну, что поделаешь, но я всегда буду рада, все очень хорошо. Все, прямо все. А скажите мне, пожалуйста, поскольку вы обмолвились о сестренке младшей, а он как-то участвует в ее жизни-то вообще?

МАРИЯ: Ну, вот он начал только после ваших советов, как вы появились в нашей семье и ваши советы.

Д.ЗИЦЕР: Ну, хорошо, но начал? Да не важно, спокойно, не будем меня канонизировать точно, поверьте мне, я вообще неверный объект для канонизации, субъект, поверьте мне.

МАРИЯ: Ну, просто ваши слова попадают в нужные точки.

Д.ЗИЦЕР: Ну, попадают и, слава богу, ура, я очень рад. Слушайте, ну, то есть, иными словами, он как-то интересуется ее жизнью, чего-то вы вместе ей покупаете, и так далее?

МАРИЯ: Да, он даже у нас теперь стал выбирать такую цветную бумагу, она там, какими красками она будет рисовать.

Д.ЗИЦЕР: Ну, шикарно, ну, и все.

МАРИЯ: Они ладят, хорошо ладят.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и все, Мария. Я думаю, что вы совершенно на верном пути, вот я уверен просто в этом, и все, спокойненько. Просто смотрим на ситуацию на такую, какая она есть, на самом деле, а не на ситуацию с эмоциональной такой, ну, вот зарядкой вот этой, что ли. Пойдет?

МАРИЯ: Да, я поняла. То есть мне стараться не загнать его в ловушку опять эмоциональную, не начинать отвечать на его вот эти обиды, эмоции, да?

Д.ЗИЦЕР: Конечно.

МАРИЯ: А быть взрослым человеком, который…

Д.ЗИЦЕР: Конечно, потому что в этот момент мы же хотим ему добра, и вы хотите ему добра, и вы лучшая мама на свете. И когда он говорит – я больше не хочу качаться, вы говорите – а почему ты не хочешь, например, или что-нибудь подобное, про детский сад то же самое, не важно. Нет, все, мы принимаем его таким, какой он есть, а есть он вот такой вот. Он сейчас обиделся, ну, имеет право обидеться человек, в общем, имеет. Жалко немножко, но мы ему про это и скажем – котик, ну, так жалко, ну, слушай, ну, что делать, ну, давай, иди, я тебя обниму и хорошо. И все.

МАРИЯ: Я поняла, да. Спасибо вам большое.

Д.ЗИЦЕР: Спасибо вам большущее.

МАРИЯ: Я поняла, что я на верном пути, и все хорошо.

Д.ЗИЦЕР: На верном, на верном, все нормально. Спасибо вам большущее. Мы идем дальше. Все получится точно абсолютно.

Артем из Нижнекамска, здравствуйте.

АРТЕМ: Добрый вечер, Дима.

Д.ЗИЦЕР: Слушаю вас.

АРТЕМ: Ситуация такая. Я счастливый отец троих детей. Старшей дочке 4 года, младшим 8 месяцев, они близняшки у меня. И вот при рождении близняшек старшая дочь, как вам объяснить, начала, были такие ситуации, когда укладываем спать младших дочек, душила подушками, ну, когда она оставалась с ними в комнате одна. Вот сейчас немного они подросли, начала их щипать, стукать.

Д.ЗИЦЕР: Ну, вы же знаете ответ. Ну, разве нет?

АРТЕМ: Больше внимания старшей дочке?

Д.ЗИЦЕР: Ну, а что? Тут не про больше внимания старшей дочке, дружище. Тут, в общем, ситуацию-то вы описываете очень жесткую. И в этой ситуации эта маленькая девочка 4-х лет, что, душить подушками это вообще никуда не годится, во-первых, это означает, что нам надо быть рядом все время, чтобы все были в безопасности, уж в ближайшее время точно.

Но это значит абсолютно точно, что она видит в них угрозу, абсолютно точно. Это значит, что, ну, не важно, не казните себя, но по разным причинам это значит, что у вас, в общем, не хватило времени или сил, или чего-то еще, для того чтобы подготовить ее к рождению этих самых маленьких замечательных близняшек. И в них она видит причину, ну, того, что мама с ней меньше, того, что папа с ней меньше, того, что что-то у нее в жизни стало хуже, и так далее. Давайте рекламу коротенькую послушаем и продолжим.

Артем, ну, давайте ваш вопрос или реакция, или реплика?

АРТЕМ: Что делать, как, вроде внимание и все?

Д.ЗИЦЕР: Нет, делать следующее. Первое. У нее должно быть свое время с мамой и, возможно, с мамой и папой, возможно, только с папой. Я знаю, как это трудно, если у вас двое маленьких детей. Но вот, если вы спрашиваете у меня рецепт, что делать, это делать, в первую очередь. Нужно проанализировать, вам с женой вместе нужно проанализировать, что исчезло из ее жизни за последний год.

Еще раз, не казните себя, никто не виноват, все в порядке. Но проверьте просто, что исчезло из ее жизни. Что-то исчезло. Она сама это выразить не может, ее спрашивать нельзя категорически об этом, это работа взрослых. Вам, взрослым, надо понять, чего она лишилась и дать ей это. Дать ей, собственно говоря, какие-то элементы ее радости, ее жизни, ее детства, ее любви. Это штука номер один.

Штука номер два. Повторяю еще раз, у нас предыдущий разговор про это был только что. Она должна принимать участие в жизни своих младших сестер, принимать участие. Принимать участие это значит, что у нее должно быть право решение. Право решения про одежки, про игрушки, про ползуночки, про то, про се.

Это значит, что мама или папа должны, когда они идут в следующий раз в магазин, покупать, значит, близняшкам вашим, я не знаю, что, ползуночки, нужно спросить ее – котик, ты какие советуешь? Они же твои сестрички, ты же ближе к ним по возрасту, ты точно в этом понимаешь лучше, чем мы. И так про все. Чтобы в этот момент у нее связка появилась не на уровне – мама, папа сказали «надо любить их», а на уровне – я понимаю, что есть моя часть ответственности, это часть моей жизни. Более того, я влияю на их жизнь в этот момент. Вот. И кроме этого в ближайшее время, конечно, берегите всех в своей семье.

АРТЕМ: Да, это понятно.

Д.ЗИЦЕР: Не волнуйтесь, это решаемо.

АРТЕМ: Спасибо большое.

Д.ЗИЦЕР: Не волнуйтесь, просто действуйте. Просто отнеситесь, это надо начинать делать прямо сейчас, сию секунду. Отнеситесь к этому серьезно. Не волнуйтесь, все вернется, 4 года, ничего страшного, но это надо прямо сделать, это действие конкретное. Да?

АРТЕМ: Уточнить еще можно? Еще просто мы были в стесненных условиях до этого, жили в однокомнатной квартире, переехали. Может, еще из-за этого, то, что постоянно крики, младшие не давали спать старшей?

Д.ЗИЦЕР: Забейте, извините. Может, поэтому, может, не поэтому, но нет, главная причина не эта, поверьте мне, это что-то, что может усилить. Нет, главная причина, что ее жизнь резко изменилась. Ее жизнь резко изменилась с появлением двух других людей. Она трактует это интуитивно, не сознательно, как причину, их, как причину ухудшения ее жизни.

АРТЕМ: Все, понял вас. Спасибо большое.

Д.ЗИЦЕР: Я желаю вам удачи. Эта ситуация абсолютно точно изменяема, абсолютно точно.

Ну, что, друзья, не будем мы брать новых слушателей, потому что у нас остается всего 3,5 минутки на то, чтобы попрощаться. Потому что, я напомню, у нас во вторник будет еще один эфир, но он будет, эфир совсем другого типа, потому что это будет одновременно эфир на «smotrim.ru» в «Маяке», по «Маяку» тоже, но это будет видеоэфир, поэтому это, в общем, будет не то же самое. И поэтому у меня есть возможность, я скажу вам несколько слов.

Нет, до этого я скажу вам, что у нас есть много-много откликов на просьбу помочь Вере. Дорогие друзья, мы соберем всю эту информацию и тех, кто посылает нам конкретные контакты, и тех, кто посылает нам ссылки на уроки рисования в сети бесплатные, мы соберем это, сегодня же Вера это получит, я вам обещаю, получит абсолютно точно. Если Вера это слышит, то я говорю это и ей, а, если она этого не слышит, она получит это просто смсочкой, у нас, естественно, есть ее номер телефона. Спасибо вам огромное за отзывчивость.

Теперь давайте техническая вещь, вот, сколько ни говорю, все равно, видимо, ну, радио штука такая, что-то не услышали. «Дима, будет ли ваше выступление в Воронеже?» Да будет мое выступление в Воронеже, ребят.

29 мая на форуме «Действуй!», а дальше зайдите в интернет и найдите, можете ко мне в Instagram зайти и найти, там просто висит прямая ссылка.

Да, 6 июня будет мое выступление в Москве.

Да, 17, 19, это я уже повторяю от себя, будут мои выступления на Дальнем Востоке в Хабаровске и во Владивостоке. Ребята, найдите, вы найдете.

Теперь так, о чем, собственно говоря, я хотел поговорить напоследок. Вот написал мне кто-то только что, не могу найти это сообщение, а, нет, могу найти это сообщение. «Дима, последняя встреча, можете ли вы сказать, как воспитывать ребенка в летний период?»

Значит, вот об этом я и хотел с вами поговорить. Ребята, да бросьте вы воспитывать ребенка в летний период. Я объясню, что я имею в виду. Лето это прекрасная пора, правда же? Пора, которую мы ждем долго-долго, наконец-то, мы можем ею насладиться. Насладиться мы можем ею вместе. Подумайте вот честно-пречестно, что вам доставляет удовольствие, лично вам и вам вместе с ребенком. Вот что бы вы делали вместе. Подождите, пока не заставляйте себя ничего делать, давайте пока избежим слова «надо». Давайте пока будем говорить о слове «хочу».

Итак, я понимаю, что в вашей жизни, в нашей жизни есть много чего связано со словом «надо». Давайте скажем «хочу», от чего я получаю удовольствие. Может, от того, что я, наконец-то, в речку прыгну с обрыва вместе со своим ребенком. Вот он дорос до этого, я когда-то об этом мечтал, и мы прыгнули вместе. Может, от того, что мы соберемся на рыбалку. Может, от того, что мы просто заляжем дома на диван, там, не знаю, каждый на свой с книжкой в руках. Может, от того, что у меня, наконец-то, будет время сесть рядом с ним, когда он играет в свою компьютерную игру, и понять, что это за компьютерная игра.

Может быть, наконец-то, поскольку у нас нет причины раздражения в виде школы, уроков, какой-то беготни сумасшедшей, с которой связана его жизнь, мы сможем просто сидеть и просто болтать, и просто есть жареную картошку, и просто я вспомню какую-нибудь песню, которая была в моем детстве, и этой песне его или ее научу.

Короче говоря, мне кажется, что лето существует, для того чтобы получать удовольствие, настоящее удовольствие. Мы никуда не опоздаем. Удивите, приятно удивите собственных детей, ребят. Пусть они удивятся и скажут – вау, лето бывает вот таким. Да, мама и папа могут расслабиться вместе со мной.

Это не для того, чтобы им было хорошо, это для того, чтобы нам было хорошо, чтобы мы получали настоящее удовольствие.

«Любить нельзя воспитывать» в этом формате вернется ранней осенью. Любви вам, дорогие друзья. Спасибо вам за чудесный год. Пусть следующий будет еще лучше.