Любить нельзя воспитывать Выпуск 234

Д.ЗИЦЕР: Я приветствую вас, дорогие мои друзья. Я счастлив, что мы снова вместе. «Любить нельзя воспитывать».

И я приветствую Ксению из Москвы.

КСЕНИЯ: Дима, добрый день. Спасибо вам за вашу передачу. Много лет слушаю, книжки читаю и все такое. И вот есть вопрос про мальчика 4-х лет, а, если позволите, даже два вопроса.

Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте попробуем.

КСЕНИЯ: Давайте попробуем, с одного начнем.

Д.ЗИЦЕР: Точно.

КСЕНИЯ: Мальчику 4 года, ну, вот буквально скоро, через месяц исполнится. Он очень инициативный и сам выбирает себе направление спорта, куда он хочет развиваться. То есть сам приходит и говорит – хочу ходить вот, в частности, на фигурное катание, последняя его акция. Но на какое бы он направление не ходил, он категорически не слушается тренеров. То есть специально сорит, специально делает не так, как надо. И это происходит с любым видом.

Притом, что когда у него спрашиваешь – может быть, ты больше не хочешь ходить? Он говорит – нет, хочу, мне же нравится, я хочу научиться. И вот я не понимаю, как работать с ребенком этого возраста, как ему объяснить в 4 года, что тренер, он старше, что его надо слушаться.

Д.ЗИЦЕР: Это что, от возраста зависит?

КСЕНИЯ: Да нет, наверное, не от возраста, просто он у меня первый, я не знаю, в 4, в 5, чего дальше там будет.

Д.ЗИЦЕР: Нет, я не про это, про то, что тренер старше и его надо слушаться. Всех взрослых дяденек надо слушаться?

КСЕНИЯ: Ну, да, да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, все, все, ладно, я не буду придираться. Что да, да? Вы хотите, чтобы он слушался всех взрослых дяденек?

КСЕНИЯ: Нет, не всех, но каких-то, родителей надо слушаться, бабушек, дедушек, наверное, надо слушаться. Ну, тех, к кому…

Д.ЗИЦЕР: А, если родители говорят глупости какие-нибудь? Давайте, сначала я вас позапутываю, давайте? Ну, а вы не надейтесь, мы все говорим глупости. Я вот, как родитель должен вам сказать, что у меня бывает. У вас не бывает?

КСЕНИЯ: Ну, бывает иногда, конечно, да. Но это же не бывает постоянно.

Д.ЗИЦЕР: Нет, постоянно не бывает.

КСЕНИЯ: А на тренировках это постоянно. То есть такое ощущение, что это…

Д.ЗИЦЕР: Ну, ладно, хорошо, вы позвонили, ладно, Ксения, все, я не буду. Вы позвонили с другим вопросом, давайте начнем с другого, а потом, может, еще на этот вырулим все-таки. А скажите мне, пожалуйста, вот вы говорите, он на этих тренировках как-то там шалит и так далее. А в гражданской жизни он тоже, ну, не знаю, когда вместе там что-нибудь делает с другими детьми или с вами, он, ну, так сказать…

КСЕНИЯ: Любит, любит пошалить.

Д.ЗИЦЕР: Ну, пошалить это как, вот расскажите мне? Давайте пример конкретный не про тренера, а про вас. Сели вы, например, что делать, собирать пазл.

КСЕНИЯ: Нет, если мы сели с ним один на один, вдвоем, ну, и прекрасно собираем пазл, без проблем вообще. То есть он будет командным игроком, помогать собирать, слушаться. Но, если есть в окружении, например, другие дети, ему очень важно показать вот то, что он их умеет посмешить, например.

Д.ЗИЦЕР: Пример приведите, пожалуйста. Пример, только не тренировку, которую вы сами наблюдали.

КСЕНИЯ: Пример из садика, например. Всем детям говорят – давайте, рисуем цветочек, цветочки рисуем. А он говорит – а я хочу нарисовать привидение, чтобы всем было весело и смешно. И рисует привидение, и вся группа смеется.

Д.ЗИЦЕР: Ну, класс, мне кажется.

КСЕНИЯ: Другой пример тоже вот там, друзья некоторые у него есть, с которыми ему нравится говорить не очень приличные слова, и они хохочут. И соответственно он эти слова, он видит реакцию других детей, тоже хохотание на эти слова, и он их тоже разносит туда же, на тренировки, например. И пытается всем говорить эти слова, и тренеры его, естественно, за это ругают, выгоняют и всяко разное.

Д.ЗИЦЕР: Почему?

КСЕНИЯ: Ну, потому что они говорят, что нехорошо ругаться плохими словами.

Д.ЗИЦЕР: Разве?

КСЕНИЯ: Ну, вот это был…

Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте, ладно, Ксения, просто будет очень-очень просто, если я сразу скажу вам ответ, мне кажется, я его знаю. Ну, я не хочу так просто. А откуда он эти слова-то узнал плохие, расскажите мне?

КСЕНИЯ: Ну, в обычной жизни это не совсем плохие слова, это слова, связанные…

Д.ЗИЦЕР: Откуда узнал?

КСЕНИЯ: Ну, когда дефекация организма происходит, она там, слово «кака», оно присутствует в жизни. То есть оно и так-то нормальное слово.

Д.ЗИЦЕР: Ну, это все? Это единственное слово, которое он говорит пока?

КСЕНИЯ: Ну, есть еще слово, два слова – пися и кака, простите за них.

Д.ЗИЦЕР: Нет, ничего страшного. Вопрос, как он узнал, спокойно, вопрос, как он узнал, что с этими словами можно так играть и так манипулировать, и что на них так реагируют тренеры и все остальные?

КСЕНИЯ: Ну, где-то это или в садике. Ну, кто-то тоже из детей сказал, и пошла реакция смешная.

Д.ЗИЦЕР: Ксения, ну, смотрите, я вот, что думаю. Значит, давайте я, ну, все-таки к ответу немножечко. Мне кажется, что, во-первых, человек до 4-х лет, ну, у вас человек до 4-х лет, ну, хотите, я буду говорить 4-х, это неважно абсолютно.

КСЕНИЯ: Ну, да, до 4-х, месяц…

Д.ЗИЦЕР: У него бывают разные-разные проявления. Он вообще очень-очень изучает жизнь, правда же?

КСЕНИЯ: Ну, да, конечно.

Д.ЗИЦЕР: Очень-очень сильно, активно изучает жизнь. И, надеюсь, он дальше будет изучать ее не менее активно.

КСЕНИЯ: Хотелось бы, да.

Д.ЗИЦЕР: Значит, это пункт, с которым вы согласны. Отлично. Значит, я про опасности вам скоро расскажу, стоящие на пути этого изучения. Это пункт номер один.

Пункт номер два. Человек говорит – я хочу заниматься, каким видом спорта? Ну, подбросьте мне.

КСЕНИЯ: Фигурное катание, вот он сейчас, одно из направлений.

Д.ЗИЦЕР: Я хочу заниматься фигурным катанием. Человек в 3,5 года понятия не имеет, что такое фигурное катание, правда?

КСЕНИЯ: Нет, вы знаете, он пришел и объяснил. Самое, что смешное, он объяснил, почему он хочет.

Д.ЗИЦЕР: Ну, хорошо, он в 3 года не понимал, это не важно, он в 3 года не понимал, что такое фигурное катание. Это не важно, изначально. У него в голове ему представляется некая картина. Например, мы катаемся на коньках или не катаемся на коньках, или мы хохочем, или мы веселимся, и так далее. Значит, дальше этот человек наш прекрасный 4-х лет или 3,5 лет приходит, и картина, которую он застает там, не соответствует его фантазии, например. Теперь, у нас есть два пути, это очевидно. Какие, Ксения?

КСЕНИЯ: Ну, прекратить эти занятия.

Д.ЗИЦЕР: Или?

КСЕНИЯ: Как-то научиться сделать их интересными для него.

Д.ЗИЦЕР: Ну, даже три пути тогда у нас есть.

КСЕНИЯ: Но я же спрашивала у него – ты хочешь?

Д.ЗИЦЕР: Ну, куда, о чем вы говорите? Вы его еще наспрашиваетесь, он маленький. Он маленький, подождите, он маленький, просто маленький, ребенок маленький у нас. И в этом смысле наша с вами роль, мамки с папкой, в общем, наблюдать и помогать ему.

Теперь, как ему помочь? Ну, вот первая мысль, которая приходит мне в голову, ну, честно. Он ходит туда к этому тренеру за чем-то другим. Он же говорит – я хочу там находиться, правда? Значит, там происходит что-то веселое, он на коньках как-то там бегает или, я не знаю, что, других веселит. Отлично.

Теперь, тренер в этот момент, очевидно, не готов дать ему то, зачем он приходит. Не готов. У тренера, я не буду ругать тренера, не волнуйтесь, у тренера другие фантазии о прекрасном.

КСЕНИЯ: Ну, да, я тоже это вижу.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Что спрашивает Диму мама Ксения? Мама Ксения спрашивает, а как сделать так, чтобы мой ребенок соответствовал желаниям тренера? А Дима говорит – да, боже упаси, Ксения, я не буду этого делать и вам не советую.

КСЕНИЯ: Ну, я просто даже не то, что, ну, хотя, да, вы правы, конечно, желания тренера, просто, с одной стороны, он каждый раз говорит – я хочу туда идти, мне нравится.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и отлично.

КСЕНИЯ: Но когда его выгоняют с занятия за плохое поведение.

Д.ЗИЦЕР: Нет, если его выгоняют с занятия, послушайте меня, если его выгоняют с занятия, значит, этот тренер, я не могу сказать в эфире то слово, которое у меня крутится в голове, но вы его сейчас сами подумаете. Выгонять с занятия человека 3,5 лет – профнепригодность, все, кроме редчайших случаев. Ну, кончайте, ребята, мы месим, так сказать, иногда одно и то же. Ну, правда, ну, сами подумайте. Мы же ожидаем от человека взрослого, что он умеет работать с людьми 3,5-4 лет. Спокойно.

Бывает такое, конечно, что человек приходит туда вне своей мотивации или он вообще с той мотивацией ничего еще не сделал, и родители его заставили, и многое-многое другое, так бывает. Но рассчитывать, что к тебе придут, на мой взгляд, люди 3,5 лет, которые будут смотреть тебе в рот просто так на том основании, как говорит моя новая знакомая Ксения, что ты взрослый мужик, мне кажется, что это непрофессионально просто. Это первое.

Второе. Я все-таки дошлифую, если вы не возражаете, этот пункт. Мне не кажется, что мы должны детям 4-х лет говорить – ты должен слушаться старших. Мне не кажется. Вот это я сейчас, и не пишите мне, я умоляю вас, в чат, что это противоречит нашей культуре. Это не противоречит нашей культуре. Не нужно никого слушаться. Нужно относиться к другому человеку с уважением, это правда. У общества есть выработанные модели того, что такое уважение, это правда. К этому косвенно относится и возраст, вы правы. Но, если я задам вам вопрос, какое количество взрослых идиотов вы знаете, вы же скажете мне – много, Дима, много.

КСЕНИЯ: Множество, да.

Д.ЗИЦЕР: И мне бы не хотелось, чтобы ваш сын слушался всех этих людей только потому, что они старше. Этого мало. У тренера, у учителя, у воспитателя есть огромная фора, огромная. К ним дети приходят, потому что хотят, изначально хотят, все хотят, 99 процентов. И дальше надо бы не испортить.

Теперь, если человек приходит к человеку, ко взрослому с каким-то желанием, может быть, это желание не соответствует представлениям этого взрослого тренера. Но, тем не менее, взрослый тренер говорит, я не знаю, ты плохо себя ведешь, уходи отсюда, ты говоришь не то, что нужно, и так далее, мне кажется, что это не очень правильно.

Что может сделать мама Ксения? Внимание, спокойно, сейчас будет финал. Мама Ксения может, я чувствую, что у вас чудесные отношения, что вы с ним разговариваете, попробуйте понять, чего он ищет, попробуйте ему понять, чего он ищет. Вот, чего он ищет, на самом деле. Он ищет общества, таким образом? Ему нравится бегать, ему нравится двигаться? Ему нравятся, действительно, коньки, лед и так далее?

КСЕНИЯ: Лед, да, да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, отлично. Ну, так есть много-много, чего.

КСЕНИЯ: Он сказал, чего он хочет, я говорила с ним. То есть он-то хочет, чтобы его взяли на хоккей, но просто его возрастной год хоккей еще пока не берут. Поэтому он сказал, что пока я буду ходить вот сюда, а как только меня возьмут, я отсюда уйду и уйду на хоккей. То есть он очень конкретно сформулировал свою цель.

Д.ЗИЦЕР: Так и отлично. Я дам вам совет, а потом я отвечу слушателю, который не подписывается из Брянской области. Значит, смотрите, совет такой. Мне кажется, что, если он хочет, он учится тому, что такое взаимодействие со льдом, он не заказывал у вас чемпионскую карьеру.

КСЕНИЯ: Нет, нет.

Д.ЗИЦЕР: Мне кажется, нужно найти в вашем прекрасном городе Москва огромном, найти такую секцию, найти такую студию, в которой он будет знакомиться, в 3,5 года это правильно, на мой взгляд, с тем, как я двигаюсь. Я не знаю, я не тренер по фигурному катанию, поэтому я в этом смысле, конечно, не профессионален.

КСЕНИЯ: Это не только фигурным катанием, Дим, это со всеми его другими интересами тоже, так же. То есть я подумала, что можно…

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, это не так, Ксения, это не так. Вы мне сами рассказали, что когда вы садитесь вместе собирать пазл, у него все в порядке с интересом.

КСЕНИЯ: Это да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, так что, как же мы можем говорить, что у него со всеми интересами такое происходит?

КСЕНИЯ: Один на один у него всегда все в порядке.

Д.ЗИЦЕР: Ну, что это означает-то? Что это означает? Ну, давайте.

КСЕНИЯ: Что должно быть интересно.

Д.ЗИЦЕР: Что должно быть интересно, что он должен понимать, что он там делает, и зачем он это делает.

КСЕНИЯ: Ну, понятно.

Д.ЗИЦЕР: Когда он в садике, вы мне привели пример, все рисуют, я не знаю, небо, а он рисует домик, во-первых, у вас воспитатели, судя по всему, молодцы, они это допускают и так далее.

КСЕНИЯ: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Таким образом, удовлетворяет собственный интерес, он рисует, он же не срывает там занятия.

КСЕНИЯ: Нет.

Д.ЗИЦЕР: Так что мне не кажется, что мы с вами должны говорить о том, что что-то там не так. Мне так не кажется. Мне кажется, что надо вместе найти то, чего он ищет. И, если речь идет о том, что он любит лед и любит движение, ну, найдите другую студию и все. Нет, я не считаю, что нужен нам такой жесткий тренер. Я с вами прощаюсь.

КСЕНИЯ: Спасибо большое.

Д.ЗИЦЕР: Я с вами прощаюсь и как обещаю…

КСЕНИЯ: А как, если (неразборчиво)…

Д.ЗИЦЕР: Я про это расскажу. Вы слушайте, главное, у меня про это много раз было, еще много про это будет, честно.

КСЕНИЯ: Спасибо, Дима, большое.

Д.ЗИЦЕР: Я обещал ответить коротко на сообщение из Брянской области. «Какая профнепригодность? – пишут мне. – Ребенок туда заниматься идет, а не фигней страдать». Три восклицательных знака. «У тренера есть задача научить (капслоком) и не важно, сколько ребенку лет».

Значит, уважаемый инкогнито, я, действительно, к сожалению, не знаю, как вас зовут, поэтому не могу к вам обратиться по имени. Я объясню, почему это называется профнепригодностью, на мой взгляд, и почему я с вами не согласен. У тренера есть задача научить в зависимости от запроса, правда? Клиент тренера, извините уж меня за это слово, это этот ребенок 3,5 лет при поддержке родителей, естественно, не волнуйтесь.

Теперь, если у этого ребенка 3,5 лет не сформулирован запрос или тренер его не знает, тогда тренер не может этот запрос удовлетворить. Тренер для ребенка, а не ребенок для тренера. Мне кажется, мы путаем с вами вектор. И в этом смысле эта история довольно проста. Мне кажется, что, если человек, взрослый человек с человеком 3,5 лет, который от него зависим, который намного его слабее, интерес которого в жизни, в принципе, только формируется, пользуется таким инструментом «уйди с глаз моих долой», это, конечно, профнепригодно не только с точки зрения педагогики, которую в данный момент я представляю, но, на мой взгляд, и с точки зрения спорта.

Потому что в этот момент тренер имеет полное право поговорить с родителями и сказать, что, возможно, по целому ряду причин, я не знаю, каких-то, ну, он не годится для моей студии. Или я не смогу выполнить ваш заказ. Но человек, которому в 3,5 года взрослый демонстрирует, что он настолько плох, что он не хочет с ним продолжать общение, это жестковато, нет? Не думаете? И важно, сколько ребенку лет. Вы пишете «не важно». Конечно, важно, это важный момент. Люди в любом возрасте это не куколки, ничего нельзя поделать.

Лениза, Казань.

ЛЕНИЗА: Здравствуйте, Дима.

Д.ЗИЦЕР: Здравствуйте.

ЛЕНИЗА: Расскажу про ситуацию. У меня сыну 8 лет, зовут его Султан. Пять лет назад мы переехали из квартиры в частный сектор, в дом. И по приезду домой вечером мы видели собачку небольшую, которая бегала на улице…

Д.ЗИЦЕР: Лениза, извините меня, я прослушал, сколько лет Султану? Сколько лет?

ЛЕНИЗА: 8 лет.

Д.ЗИЦЕР: 8, слушаю вас.

ЛЕНИЗА: Да, и было это пять лет назад, когда ему было 3 года. И получается, что собачка бегала и к нам тоже подбегала, и мы так поняли, что она была чья-то соседская, хозяйская. И вот в один день мы тоже приехали вечером домой, с детьми выходим из машины, эта собачка подбегает к сыну и пытается на него залезть передними лапами, поздороваться. Вот, как они же бывает так от радости.

Д.ЗИЦЕР: Точно.

ЛЕНИЗА: Сын у меня очень сильно испугался, потому что она так очень быстро подбежала, и заплакал. И вот с тех пор он прямо панически боится собак. И даже, когда мы едем в гости к друзьям, у которых есть собака, он заблаговременно начинает напоминать, что собака должна быть в вольере, чтобы мы проверили.

Д.ЗИЦЕР: Понимаю.

ЛЕНИЗА: И через калитку заходит только, когда вот мы ему скажем – да, он в вольере, как бы можно проходить.

Д.ЗИЦЕР: Вопрос?

ЛЕНИЗА: И вот сейчас вопрос встал остро, потому что он в школу ходит, вернее, со школы возвращается пешком сам, и встречаются вот эти вот всякие разные бездомные собаки. Вот как ему справиться вот с этим страхом, перестать их бояться?

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, я скажу, у меня, в общем, довольно конкретный ответ есть. Если мы говорим о том, что у него, действительно, страх настоящий, это психотерапия. Прямо детский психотерапевт хороший, пара сеансов, поверьте мне. Это будет решено очень-очень просто, ничего тут страшного нет.

Но при этом мы знаем одно с вами чудодейственное средство, которое, возможно, просто рано использовать или не хочется, или пока не стоит. Но какое, на самом деле? Какое, на самом деле, средство мы знаем? Ну-ка, доморощенное?

ЛЕНИЗА: Ну, мы никак ему как бы этот страх не…

Д.ЗИЦЕР: Самое простое средство на свете, это щеночка завести. Это самое простое средство.

ЛЕНИЗА: Ой, ну, мы, конечно, сторонники завести щенка, честно говоря.

Д.ЗИЦЕР: Все, ну, тогда, подождите, я же просто честный человек, я просто честный и полно отвечаю на этот вопрос. Я просто, я объясню вам про щеночка. У меня моя старшая дочь, которая давно уже взрослая, когда она была маленькая, она боялась собак. И мы вот посоветовались и решили, что мы пойдем этим путем. Ну, щеночка малюсенького, милейшего бояться невозможно, а дальше они вместе росли, и, конечно, никакого страха к собакам у нее было, и у самой теперь всю жизнь собаки. У нее своя семья уже и собаки.

Слушайте, ну, на самом деле, если мы говорим о серьезном страхе, честно, я бы нашел в замечательном моем любимом городе Казани хорошего психотерапевта и просто посоветовался на эту тему, это снимется абсолютно точно. Это не страшный страх, извините за тавтологию, точно абсолютно пройдет, точно, гарантированно.

ЛЕНИЗА: Потому что мы ждали, может быть, как бы сам перестанет бояться, но вот пять лет уже боится. И вот…

Д.ЗИЦЕР: Да, ну, я понимаю, пять лет, слушайте, это много. Нет, нет, дружище, конечно, решите это таким способом и это решится точно, ну, честное слово. Радостно, радостно детские психотерапевты берутся за эту тему, ничего не бойтесь, ничего не опасайтесь.

ЛЕНИЗА: Да, ладно.

Д.ЗИЦЕР: Ну, еще раз, Казань чудесный город, у вас есть чудесные специалисты, абсолютно точно.

ЛЕНИЗА: Я поняла, хорошо, спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Я желаю вам удачи, действуйте. Пока, всего доброго.

В продолжение разговора с Ленизой Никита из Петербурга спрашивает: «Реально ли избавиться от боязни собак во взрослом возрасте?» Никита, уверен, что да, именно тем же самым способом. Или именно тем способом, который я упомянул. Ребята, вообще, ну, психотерапия это же такая реальная помощь. И есть ситуации, в которых нужно обращаться именно к специалистам. Это совсем-совсем не значит, я говорю это на всякий случай, что вы чем-то больны, это вовсе не так.

Знаете, у нас есть такое застарелое иногда отношение к психологам, к психотерапевтам, ну, такой страх какой-то – ох, если я пойду, не знаю, к психотерапевту, это значит, что я болен. Нет, ребята, это значит, что вы занимаетесь собой, вот, что это значит. Это же относится, к слову сказать, к любому врачу. В тот момент, когда мы видим у себя какую-то проблему, во-первых, мы демонстрируем собственную взрослость, если мы говорим, что эта проблема есть. А, во-вторых, мы обращаемся к специалисту, конечно, и это, в общем, мне кажется, делает нам честь, уж в собственных глазах точно.

Снова Казань, вот это да. Эльвира, здравствуйте.

ЭЛЬВИРА: Здравствуйте, Дима, добрый вечер.

Д.ЗИЦЕР: Привет.

ЭЛЬВИРА: Хотела у вас спросить. У нас такая проблема, у меня дочь 7 лет, вот в этом году пошли в первый класс. А вот отношения с классным руководителем, ну, наладились, отличные, никаких проблем не было. Но вот есть у нас один урок «Родной язык», и там ведет соответственно другой преподаватель. И вот с ней никак она не может найти, ну, контакта. С ее слов, как она говорит, что ее начинает прямо, боится она ее и говорит, что разговаривает очень строго. И даже, когда вот она ее что-то спрашивает, ее начинает прямо трясти, рот не может открыть, вот такая у нас проблема.

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, сходите, поболтайте с учительницей. Ну, а чего такого-то? Сходите, поболтайте с учительницей. Слушайте, ну, учителя бывают разными, люди вообще бывают разными, может, она, действительно, строго разговаривает, ну, может такое быть. Но строго ведь не означает грубо, я надеюсь. Поэтому, мне кажется, что надо просто пойти, надо просто поговорить, ни в коем случае, естественно, не говорить о том, что у вас с дочкой что–то не в порядке. С дочкой все в порядке. Но бывают разные люди. Вот у них состоялась такая встреча, не очень у них, ну, произошла, знаете, то, что химия называется друг с другом.

ЭЛЬВИРА: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, надо поискать способы. Может быть, например, учительница будет спрашивать ее, если надо спрашивать в первом классе, каким-то другим способом. Может быть, действительно, будет к ней поменьше обращаться или обращаться иначе, но поищет. Хороший учитель, слушайте, будет рад, хороший учитель всегда рад, если родители приходят и говорят – слушайте, у нас есть вопрос или у нас есть даже проблема.

Потому что это, во-первых, свидетельствует о том, что родителям не все равно. Во-вторых, это свидетельствует о том, что учителю доверяют, если к нему приходят с этой проблемой. В-третьих, хороший учитель всегда рад поискать путь к ученику. И, если он узнает, что ученику не очень комфортно с ним, то, мне кажется, что, я надеюсь, во всяком случае, что ваша учительница отзовется и попробует что-то поменять.

Потому что в первом классе, мы же с вами понимаем, что, какая главная задача учителя? Одна из самых главных? Чтобы ученику было комфортно, интересно, приятно и так далее. И вот за этим уже следует все остальное. Потому что, если человеку не страшно, если человеку спокойно, тогда он может учиться. Если человеку страшно, он может думать только о собственном страхе, как мы с вами понимаем. Так что к учительнице посылаю я вас.

ЭЛЬВИРА: Да, спасибо. А вот она даже мне сама сказала, дочь говорит – купи, мам, пожалуйста, коробку конфет. Я говорю – зачем? Говорит – я хочу ей подарить. Я ей купила эту коробку конфет, она ей подарила. И говорит, вроде был, ну, вроде, мам, она стала помягче. Но она пошла на следующий урок…

Д.ЗИЦЕР: Нет, ну, слушайте, Эльвира, нет, мне кажется, это перебор, потому что я боялся, что вы сейчас скажете – конфеты она съела, но ничего не поменялось. Слушайте, ну, мне кажется, что…

ЭЛЬВИРА: Ничего не поменялось. На следующем уроке было то же самое. Она тоже пришла и говорит – боялась прямо даже…

Д.ЗИЦЕР: Давай еще две коробки, да?

ЭЛЬВИРА: Нет. На следующем уроке было то же самое. И вот как бы ничего не поменялось, то же самое все было. Ну, вот, не знаю…

Д.ЗИЦЕР: Ну, конечно, не поменялось. Нет, нет, Эльвирочка, оно не поменяется, это, в общем, ваша работа в кавычках, конечно, пойти к учительнице. Потому что, во-первых, я не хотел бы, чтобы у вашей дочери 7-летней было такое мировоззрение, частью которого является такой подкуп косвенный. Ну, извините уже меня за это слово.

ЭЛЬВИРА: Вот я тоже удивилась этому, конечно, но…

Д.ЗИЦЕР: Мне кажется, что это не очень хорошо. Давай задобрим учительницу конфетами или чем-то там еще, и она будет ко мне хорошо относиться. Нет, мне кажется, что здорово, если ваша дочь будет понимать с вашей помощью, что, на самом деле, люди разговаривают, у людей принято разговаривать, принято общаться, и даже, когда людям не очень комфортно разговаривать, они немножко боятся этого разговора. Мама Эльвира взрослая, мама Эльвира защитит тебя, если нужно. Ну, тут пока и защищать не от чего. Я обязательно пойду, поговорю с учительницей, конечно. Не о том, чтобы она тебя не обижала, а о том, как попробовать сделать так, чтобы и тебе, и ей было комфортно. Вот и все.

ЭЛЬВИРА: Ладно. Спасибо вам большое, Дима.

Д.ЗИЦЕР: Да? А чего вы, подождите секунду, а вы так тяжело вздыхаете, что я боюсь вас отпускать. А что, у вас есть какие-то опасения на эту тему или что?

ЭЛЬВИРА: Ну, мне кажется, что не (неразборчиво).

Д.ЗИЦЕР: Что? Не понял, Эльвира.

ЭЛЬВИРА: Мне кажется, вот я не знаю, ей это что от того, что я поговорю с учительницей, я озвучу ее проблемы, что вот ребенок боится, да? Посмотрим, изменится ли что-то?

Д.ЗИЦЕР: Конечно. Потому что вы придете не рассказывать только о проблемах ребенка, а вы придете к учительнице, как к профессионалу сказать – слушайте, я хочу с вами посоветоваться и попросить вашей помощи. Вот, что вы скажете примерно.

И, конечно, да, слушайте, у вас деточка-то пока только в первом классе, давайте я вас научу хорошему или, может, плохому, я не знаю. Слушайте, школа, на самом деле, выполняет ваш заказ при помощи государства, это сложный заказ, но она выполняет ваш заказ. И в ваш заказ наверняка входит, чтобы вашей замечательной дочечке было в школе хорошо. Вот, собственно, и все. Я, еще раз, я далек в данном случае от того, чтобы сказать, что школа что-то делает не так. Надеюсь, что все школа делает так.

Но вы, конечно, в этот момент стоите на стороне собственной дочери и идете туда, и идете разговаривать, и идете советоваться. Если ничего не изменится, слушайте, ну, будем решать, чего делать.

Слушайте, если у вас на работе, Эльвира, если на работе у вас какой-то сбой происходит в отношениях с начальством даже, хотя учитель не начальник, мне кажется, вы поговорите, вы не будете терпеть и говорить – а что изменится от разговора, ну, все, теперь буду до конца жизни терпеть. Нет, не будете, не будете. Будете искать способы изменения этой ситуации, разговором, в первую очередь.

ЭЛЬВИРА: Я поняла, спасибо вам большое.

Д.ЗИЦЕР: Прощаемся? Действуйте, не тяните, просто идите и, вероятнее всего, разговор будет прекрасный. Вероятнее всего, правда. Желаю вам удачи. Казани моей любимой привет.

Виктория из Петербурга, здравствуйте.

ВИКТОРИЯ: Дмитрий, здравствуйте.

Д.ЗИЦЕР: Я не Дмитрий, но все остальное валяйте.

ВИКТОРИЯ: Простите.

Д.ЗИЦЕР: Давайте, не тушуйтесь. Я Дима или Вадим, если хотите, но вперед.

ВИКТОРИЯ: Я поняла. Я хотела поинтересоваться. Значит, у меня ребенку 4 года. Но до сих пор она ходит по-большому только в памперс и стоя. Мы пытались бороться и говорили, что ты большая, и памперсы закончились. Максимум, к чему мы приходили, это 3,5 дня ребенок терпел.

Д.ЗИЦЕР: Естественно.

ВИКТОРИЯ: Спрашиваю, в чем причина, она говорит, что ей страшно. Страшно ходить на горшок.

Д.ЗИЦЕР: Она права. Точно. Давайте дальше.

ВИКТОРИЯ: Ну, вот вопрос как бы, как подойти к этой ситуации? Или отпустить ее?

Д.ЗИЦЕР: Извините, подождите, пожалуйста. Извините за подробность, а писает-то она в унитаз у вас?

ВИКТОРИЯ: В горшок, в унитаз, с этим проблем нет.

Д.ЗИЦЕР: С этим проблем нет. А когда началась эта ваша борьба? «Борьба» ваше слово, а не мое.

ВИКТОРИЯ: Где-то порядка полугода.

Д.ЗИЦЕР: А до этого?

ВИКТОРИЯ: Ну, до этого как-то мы не акцентировали на этом внимание.

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, если вы мне говорите прямо на сто процентов правду, я не имею в виду, что вы меня обманываете, я имею в виду, может, вы что-то упускаете случайно, то вообще-то это звучит довольно странно. Почему? Потому что, если вы реально вообще-вообще не акцентировали на этом внимание, то не вполне…

ВИКТОРИЯ: Нет, ну, конечно, я задумывалась о том, что нормально это или не нормально.

Д.ЗИЦЕР: Нет, не задумывались. Вопрос, что вы говорили ей и как вы действовали по отношению к ней. Потому что вообще-то, ну, человек, действительно, в определенном возрасте, когда он начинает ходить по нужде в туалет, он не очень делит малую нужду и большую нужду, уж извините за такие слова, ну, мы про это разговариваем.

Теперь, когда это бывает? Я вам скажу, когда это бывает, я вас не подозреваю, но это бывает, например, если родители, знаете, так навязчиво и обсессивно начинают влиять на ребенка и говорить ему – ну-ка, сделай вот так, ну-ка, только вот так и никак иначе, и так далее. И постепенно этот узелок затягивается все сильнее и сильнее, и у человека, действительно, возникает страх. Это возможность номер один.

Возможность номер два. Если, действительно, подумайте, Виктория, может, не вы, может, бабушка, может, кто-нибудь, подумайте. История номер два, если, действительно, его что-то испугало конкретно и одно связалось с другим, но это менее вероятно. Поэтому первый вопрос, который я вам задал, именно этот. Ну, извините, не давили ли вы на нее? Сейчас вы давите, я слышу, ну, в общем, вы волнуетесь, все в порядке. Вопрос, не давили ли вы на нее в 2 года или в 2,5?

ВИКТОРИЯ: Давления не было. То есть, ну, какает в памперс, не вопрос. Она каждый раз подходила, то есть, мама, дай мне памперс, ну, как бы не вопрос. Писаешь, она как-то очень сама легко села, начала писать в горшок. Ну, может быть, конечно, когда мы ее уговаривали, для нее это было…

Д.ЗИЦЕР: Ну, вспоминайте, как разделилось одно с другим. Ведь в тот момент, вы поймите, Вик…

ВИКТОРИЯ: Был один раз, когда она случайно…

Д.ЗИЦЕР: Подождите, просто такой момент, я объясню, почему я говорю подробно. Я говорю подробно не столько для вас, сколько для других слушателей. Ведь, если человек подходит и говорит – дай мне памперс, это означает, что она относится к этому осознанно. Мы вынуждены с вами на две минутки прерваться, и продолжим после рекламы.

Ну, так вот, на самом деле, продолжаем мы с той же точки, Виктория. Если человек подходит и говорит – мам, дай мне памперс, мне надо сходить по большому, это абсолютно равно, ну, навскидку абсолютно равно пониманию человека – мне пора сходить в туалет. Понимаете, какая штука?

ВИКТОРИЯ: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: И поэтому это что-то очень-очень странное. Давайте вспоминать, давайте попробуем сообразить, на самом деле, что у нас произошло. Может, рано, может, слишком жестко, может, слишком сильно?

ВИКТОРИЯ: Один раз у нее был случай, когда она сходила в туалет на горшок, и она испугалась сама этого.

Д.ЗИЦЕР: Потому что?

ВИКТОРИЯ: Ну, у нее было расстройство желудка, и, видимо, она хотела сесть пописать, и как бы так вот вышло. И после этого вообще, ну, это единственный раз было и все.

Д.ЗИЦЕР: Я не про это, дружище, я не про это. Я про то, как все это начиналось.

ВИКТОРИЯ: Может быть, конечно, я не спорю о том, что, может быть, мы где-то когда-то я там немного строже с ней. Но прямо такого вот, что момента конкретного я не могу вспомнить именно, чтобы насилие было.

Д.ЗИЦЕР: Ну, слушайте, значит, давайте так, давайте не будем дальше лезть в дебри и углублять тему и так далее. А что вас волнует, если не секрет?

ВИКТОРИЯ: Ну, вроде как по возрасту пора бы в туалет ходить.

Д.ЗИЦЕР: Да пора бы, пора бы. Ну, а кроме этого?

ВИКТОРИЯ: Ну, конечно, как у нее будет ситуация в садике.

Д.ЗИЦЕР: Она в садик ходит?

ВИКТОРИЯ: Да.

Д.ЗИЦЕР: И чего в садике?

ВИКТОРИЯ: Ну, пока вопрос не касался этого. То есть она ходит относительно недавно.

Д.ЗИЦЕР: А что это значит? Подождите, а что это значит, что вопрос не касался? Она не ходит в садике в туалет?

ВИКТОРИЯ: Она ходит вечером дома в туалет.

Д.ЗИЦЕР: Вы знаете, удивительным образом, я понимаю ваше волнение, но удивительным образом я бы отстал. Значит, мне кажется, ей 4 с хвостиком, да, вы говорите?

ВИКТОРИЯ: 4, нет, вот только недавно 4.

Д.ЗИЦЕР: Ей исполнилось 4. Мне кажется, что аккуратненько и мягонько нужно с ней поговорить про то, что вы вообще-то не будете к ней приставать. Ну, что, конечно, слушай, ну, мы все ходим в туалет по большому, на самом деле, и я, и ты, и так далее. Но горшок это какая-то полная у вас какая-то ерунда, в 4 года, конечно, существует унитаз уже, у меня есть для вас новость, это важно, прямо важно-преважно. То есть он уже в 3 существует, но в 4 уж точно, мне кажется, он существует, и никаких горшков в садике нет, поверьте мне, просто поверьте мне. У них есть унитазики детские такие пониже. И что это такая естественная и простая история.

Скажите мне последнее перед тем, как я скажу последнее слово. А что будет, если вы не будете ей давать памперс и скажете – слушай, дружище, нет, ну, памперс не дело, не пойдет?

ВИКТОРИЯ: Она будет терпеть.

Д.ЗИЦЕР: Сколько?

ВИКТОРИЯ: Ну, максимально на 3,5 сутках я сдалась.

Д.ЗИЦЕР: В смысле, вы сдались?

ВИКТОРИЯ: Я дала памперс.

Д.ЗИЦЕР: Ну, хорошо. А что она говорит при этом? Ну, она разговаривает же у вас, наверное, да? Хорошо разговаривает, все в порядке?

ВИКТОРИЯ: Да, да, конечно.

Д.ЗИЦЕР: Чего говорит?

ВИКТОРИЯ: Дай памперс.

Д.ЗИЦЕР: Чего говорит? Нет, вы говорите – нет, слушай, дружище, идем в туалет. Чего говорит?

ВИКТОРИЯ: Нет. Ну, она вот мне говорит – я боюсь. Чего ты боишься? Хочешь, мы в туалет взрослый сходим?

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, меня интересует не ваш ответ, а ее. Я уверен, Вика, что вы прекрасная.

ВИКТОРИЯ: Я боюсь. Чего именно, она не говорит. Она уходит от ответа, она уходит от разговора в прямом смысле слова.

Д.ЗИЦЕР: Значит, прогноз у меня следующий, дорогой друг. Мне кажется, у меня на языке крутится, слушайте, может, мы сходим к специалисту, но чего-то, я этого не говорю, во всяком случае, хотите – сходите. Я не то, что говорю, что не надо. Но, во-первых, мне кажется, что в очень-очень близкое время это изменится из-за социализации. Из-за того, что она ходит в детский сад. В очень-очень близкое время. Во-первых. Во-вторых, у вас хорошие отношения с воспитателями?

ВИКТОРИЯ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, хорошие, близкие, вы можете говорить про какие-то вещи личные, да?

ВИКТОРИЯ: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Поговорите на эту тему, если у вас хорошие воспитатели. Не на тему – попробуйте-ка ее усадить на горшок. А на тему – понаблюдайте, пожалуйста, для нас это важно. Вот понаблюдайте просто одним глазом, не вмешивайтесь. Ну, они сами понимают, что вмешиваться не надо, я надеюсь. Ну, произнесите на всякий случай. Понаблюдайте, посмотрите и так далее.

Дома, мне кажется, вот мне кажется, что надо стараться без памперса обойтись. Нет, нет, котик, нет, ты знаешь, памперс не годится, все-таки нам с тобой столько лет уже, ну, вообще-то, пожалуй, нет. Любая помощь, пойдем вместе, не пойдем вместе и так далее. Мне кажется, она в туалет у вас сходит в ближайший момент, не знаю, в детском саду через пару дней. Могу ошибаться. Но мне кажется, еще раз, я не хочу вас пытать, но мне кажется, что все-таки где-то передавили, потому что другого не бывает практически, честно.

ВИКТОРИЯ: Возможно. Я не отрицаю, возможно.

Д.ЗИЦЕР: В любом случае, ну, пишут мне уже, ну, я скажу, что тут есть, действительно, правильно пишут слушатели – возможно, прием хорошего педиатра помог бы, возможно, запор и, возможно то, возможно сё. Слушайте, ну, лишним не будет, обратитесь.

ВИКТОРИЯ: Хорошо.

Д.ЗИЦЕР: Но мне кажется, что все равно, взрослые, последите, взрослые, чтобы вы были аккуратны, эту тему не педалировали. Надеюсь тоже, смотрите, я к вам ласково отнесся, не пытал вас, но напоследок скажу. Надеюсь, никто у вас не говорит – фу-фу-фу, ты же взрослая девочка. Надеюсь, никто и никогда в детстве ее далеком это не говорил о том, что взрослые дети поступают вот так, что это за безобразие и так далее. Даже не отвечайте мне ничего. Просто надеюсь, что это так. Если вдруг случайно какие-то пересечения вы видите, вырываем с корнем прямо сейчас. Прощаюсь я с вами.

ВИКТОРИЯ: Спасибо большое.

Д.ЗИЦЕР: Да, пожалуйста.

ВИКТОРИЯ: Спасибо. Всего доброго.

Д.ЗИЦЕР: Удачи. Извините, пожалуйста, дорогие слушатели, что мы на такую как-то не к столу тему говорили так долго, но что поделаешь, тема серьезная. Я надеюсь, что кому-то, вероятно, этот разговор тоже помог.

Знаете что, у меня полминутки, не буду брать даже сообщение, скажу вот, что. Слушайте, дорогие родители, взросление это же такая непростая история. И пугаться нам всего подряд не нужно. Легко сказать – не бойся, но не бойся. Ну, действительно, в продолжение предыдущей темы есть самые разные специалисты. И с воспитательницей можно поговорить, и к педиатру можно сходить. Это не значит, что дети больны, это значит, что мы ими занимаемся и помогаем им заниматься собой. Скоро у нас будет второй час программы.

На линии у нас Дарья из Нью-Джерси. Оба-на, хочется сказать. Здравствуйте, Дарья.

ДАРЬЯ: Очень приятно.

Д.ЗИЦЕР: Дарья, и мне, привет. Вы издалека, я рад вас слышать.

ДАРЬЯ: Да, все переслушала, все перечитала, все знаю, все использую. Такой вопрос. Дочка 6 лет, 6 лет прямо через два дня будет.

Д.ЗИЦЕР: Я вас поздравляю заранее.

ДАРЬЯ: Не хочет ходить в школу, ходит в американскую. Спасибо. Ходит в американскую школу. Плачет каждый день вот уже как бы два месяца. Ну, чуть лучше стало, но все равно не хочет ходить в школу. В садик она не ходила, она пошла в 2,5 года в садик, два дня проходила, ей не понравилось, мы ее забрали. И вот уже пять лет она со мной дома и с бабушкой.

Ну, никуда, дело в том, что не хочет ходить, на гимнастику не хочет, в три года пошла, плакала, я с ней сидела в одном прямо классе, она танцевала передо мной, все время ко мне бегала, плакала. На гимнастику не хочет, никуда, ни на какие занятия не хочет ходить. А вопрос такой. Считаете ли вы, что этот человек на домашнее обучение должен идти? Или вы считаете, что такому ребенку нужно по капельке стресс создавать, чтобы она преодолевала свои страхи?

Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте я начну с конца, Дарья. Что касается стрессов, я не то, что я против стрессов, не в этом дело. Но просто вы же пробуете уже четыре года и ничего пока, как-то безуспешно, на самом деле.

ДАРЬЯ: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: То есть это лекарство вроде как не помогает, получается. Теперь, если лекарство не помогает, то его, конечно, меняют, мне кажется. Слушайте, а до того, как я скажу свое мнение, скажите мне, пожалуйста, а что она хочет делать? Что она любит?

ДАРЬЯ: Она любит играть в ролевые игры, это было с детства, и мы с ней часами сидели, играли. Ну, так как уже 6 лет, наверное, нужно немножко более раздвинуть наши рамки. Ну, она любит гулять…

Д.ЗИЦЕР: Да нет, давайте еще поразмышляем. Делать, вот, что она любит делать? Ролевые игры, я понял. Еще? Что она любит делать по принципу…

ДАРЬЯ: Она больше ничего не любит делать.

Д.ЗИЦЕР: Ну, ладно.

ДАРЬЯ: Она больше ничего не любит делать. Она любит смотреть мультики.

Д.ЗИЦЕР: Длинный-длинный день суббота или воскресенье, что вы делаете?

ДАРЬЯ: Она будет валяться на полу, ничего не делать и говорить – ну, что мне поделать, мама, что мне поделать. Но когда она идет в школу, она будет плакать, что она скучает по своим игрушкам и очень хочет играть. А дома она в этот момент…

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, Даш, ну, подождите секунду, вы же так издалека дозвонились, ну, подождите, у нас есть время. Вот она говорит – мама, что же мне поделать. Мама Даша говорит в этот момент, что?

ДАРЬЯ: Порисуй, полепи из пластилина.

Д.ЗИЦЕР: А она ни в какую?

ДАРЬЯ: Ни в какую, да.

Д.ЗИЦЕР: И продолжает лежать на полу, вот так дни напролет лежит на полу.

ДАРЬЯ: Да. Даже, если она говорит – хорошо, дай мне листик, я буду рисовать. Она рисует три минуты, и дальше говорит – дай мне пластилин. Потом лепит три минуты и дальше опять продолжается на полу – ну, что же мне поделать, приведи мне каких-нибудь друзей поиграть, что мне поделать, я не знаю, мне скучно.

Д.ЗИЦЕР: А когда друзья появляются, что происходит?

ДАРЬЯ: Веселится, радуется, может часами с ними играть.

Д.ЗИЦЕР: Во что?

ДАРЬЯ: В ролевые игры опять же всякие свои, там, в кошечки, собачки.

Д.ЗИЦЕР: Ну, кроме ролевых игр? Ну, ладно, кроме ролевых игр? Ну, когда вряд ли…

ДАРЬЯ: Ничего она не любит.

Д.ЗИЦЕР: Ну, Даша, ну, нет, вы не убедите меня в том, что у вас дома растет маленький монстр. У вас ничего не получится, подождите.

ДАРЬЯ: Она очень умная.

Д.ЗИЦЕР: Я и так слышу, что вы… Я уверен, только нам надо с вами найти, где проявляется ее ум. Я уверен в этом. Значит, я готов вам поверить, что она с вами готова играть в ролевые игры с утра до вечера. Я не на сто процентов готов вам поверить, что другие дети готовы с ней играть в ролевые игры с утра до вечера. Это значит, что, когда к ней приходят ее друзья, у них есть еще занятия. Это первое.

Второе. Я готов вам поверить, что она спрашивает – мама, что бы мне поделать, и когда мама говорит – иди, порисуй или иди, полепи, она тратит на это две, три минуты. Я с осторожностью отнесусь к тому, что вы скажете мне, если я говорю ей, например, я сейчас готовлю, не знаю, салат, давай приготовим его вместе, она так же точно говорит вам «нет». То есть у нее точно есть точки применения. Нам надо понять, как они устроены и где они находятся. Про школу я вам скажу, это очень простой ответ, но чуть попозже просто.

ДАРЬЯ: Готовить она тоже будет, тоже три минуты.

Д.ЗИЦЕР: Но вместе с вами. Что она делает вместе с вами? Подождите, Даш.

ДАРЬЯ: Да, вместе со мной. Дима, я как раз-таки не тот кандидат, который, я вот как раз все, как вы говорите, делаю…

Д.ЗИЦЕР: Я рад, я вас ни в чем не подозреваю.

ДАРЬЯ: Я рисую просто на огромных листах, красиво рисую, но ее это, я играю на пианино, но ее это никак не завлекает, наши интересы. Она будет валяться на полу, и смотреть, как папа йогу делает, на голове стоит, а мама рисует, а она будет валяться на полу в этот момент.

Д.ЗИЦЕР: Очень хорошо, Дашечка, так я же, на самом деле, я ведь и не думаю, что вы что-то делаете не так. Мне интересно в данный момент про вашу девочку. Теперь, может, конечно, такое быть, может такое быть, что это ребенок, который вообще с утра до вечера лежит и не хочет ничего. Но я, честное слово, таких не встречал. Ну, вот я вам слово даю.

Поэтому нам надо понять, где у нас что-то дает сбой, что-то. Не в том, что делаете вы, возможно, но где-то есть какой-то сбойчик, он же откуда-то возник. Ну, откуда-то. Она что, всегда, родилась и лежала, смотрела всегда прямо перед собой и ничем не интересовалась? Ну, быть такого не может. То есть, если вы скажете мне, что это так…

ДАРЬЯ: Может быть, он возник из-за активной мамы, которая все время ее развлекала с детства, все время играла в ее ролевые игры? И теперь она не знает, как себя самой занять…

Д.ЗИЦЕР: Ролевых игр мало.

ДАРЬЯ: …заниматься с утра до вечера. Заниматься, хорошо, можно с ней полепить, порисовать, как-то это в игру превратить, и она этим тоже будет заниматься. Но с утра до вечера мама уже в 6 лет ребенка не может заниматься с утра до вечера этим сама вместе с ней. Как только мама прекращает заниматься, она тоже прекращает заниматься, и себя развлечь никак не может.

Д.ЗИЦЕР: Даша, ну, подождите секунду, ну, подождите. Поотвечайте мне. Я понял, еще раз, вам не нужно от меня защищаться, я даю вам честное слово. Вообще у меня нет повода даже на вас напасть даже, если бы я захотел.

ДАРЬЯ: Я просто готовилась.

Д.ЗИЦЕР: Ну, остановитесь, перестаньте мне рассказывать, какая вы хорошая мама, я слышал это уже четырежды. Все в порядке, я верю в это, честное слово. Значит, давайте еще раз все-таки попробуем. У нас имеется девочка. Как девочку вообще зовут у нас? Что это, девочка, девочка?

ДАРЬЯ: Ариана.

Д.ЗИЦЕР: Имеется Ариана. Ариана, родившись, она, моя гипотеза, много-много, чем интересовалась или нет, вот исправляйте меня, если я говорю не верно.

ДАРЬЯ: Она интересовалась ролевыми играми.

Д.ЗИЦЕР: Ну, не интересуется ребенок в 3 месяца ролевыми играми. Ну, кончайте. Ну, прекращайте, ну, правда. Потому что, если она, действительно…

ДАРЬЯ: Ну, хорошо, она пела песенки, она с мамой рисовала и лепила, это все она делала с мамой на протяжении многих лет, так как она маленькая не могла сама это все делать, мама ей все делала, приготавливала…

Д.ЗИЦЕР: Да подождите, все, и тут вы перешли на себя, то есть на главную тему нашего разговора. Подождите. Она пела песенки. В какой момент и почему она перестала петь песенки?

ДАРЬЯ: Хороший вопрос. Мама перестала с ней петь песенки.

Д.ЗИЦЕР: Почему мама перестала петь песенки и когда?

ДАРЬЯ: Они у нее закончились, ей наскучило, мы выучили все русские песенки, которые только возможно.

Д.ЗИЦЕР: Но есть еще английские, ну, не важно.

ДАРЬЯ: Она перестала их петь годиков так в 3,5. С тех пор мы не поем песенки.

Д.ЗИЦЕР: В 3,5 мы перестали петь. Потому что мама перестала петь. Понятно, отлично. Я с мамой в 3 года лепила, говорите вы, чего-то там такое. Почему я перестала лепить? Ну, угадываю, потому что мама перестала лепить или что?

ДАРЬЯ: Да, да, ей нужен человек, который будет как-то с ней, то есть она очень социальна, ей нужен какой-то, либо дети, либо человек, который будет как-то это все продолжать.

Д.ЗИЦЕР: Я скажу вам, что я думаю. Значит, я думаю вот, что. Я думаю, Даш, во-первых, так получилось невольно, точно не специально, но так получилось, мне кажется, это гипотеза, в ее далеком детстве, что я делаю что-то, когда меня заинтересовывает мама. Она не сама это сделала, честное слово, ну, так получилось, так подвернулось, так случилось. Мама активная, маме интересно ее много-много, чем увлечь, много, чем задействовать, частое переключение деятельности с маминой стороны и так далее. Это не важно, это не делает вас плохой мамой, я вам слово даю.

ДАРЬЯ: Да.

Д.ЗИЦЕР: Но поскольку, видимо, этого было много, она привыкла. И стала считать, продолжаю я импровизировать сейчас, что именно так жизнь и устроена. У меня есть подсказочка одна. Подсказочка это то, что она к вам пристает – мам, чем мне заняться, теперь уже. То есть когда-то мама ее занимала, ну, как джин из бутылки – а сейчас мы будем это, а сейчас мы будем это. А сейчас уже все, я уже выросла до 6 лет, и я понимаю, что мой главный инструмент это, на самом деле, мама.

Значит, чего мы с этим будем делать. Делать мы с этим будем следующее. Во-первых, мне кажется, что, если человека увлекают ролевые игры, нужно идти за самым прямым его интересом. Например, в вашем замечательном Нью-Джерси искать хорошую театральную студию для детей, не важно, русскую или не русскую. Театр, может, это и не должен быть академический, но это должна быть студия, в которой они могут и покривляться, и поиграть, и поиграть в собачек и кошечек. Это точно есть, я это гарантирую. Это первое. Прямо вот туда идти.

То есть для начала, мне кажется, что ваша дочь должна увидеть, что она может и без вас, это круто. Она это видит и так по другим детям, судя по всему, потому что вы все-таки чуть-чуть мне рассказали, что с другими детьми она в это играет. Давайте сделаем из этого занятие. Значит, если у нее будет эта студия два раза в неделю, это уже занятие. Я не просто кривляюсь, я занимаюсь там, чем там, ролевыми играми или занимаюсь театром. Это штука номер один.

Штука номер два. Мне кажется, что нужно попробовать разные-разные-разные студии, в принципе. Вот это тот случай, я ведь очень осторожно про это говорю, потому что чаще я говорю, наоборот, ребят, перестаньте водить ребенка везде, прекращайте, вы его передушите студиями и так далее. В данном случае нужно помочь ей заново, на самом деле, Даш, ну, что я говорю, нужно помочь ей заново открыть интерес и сделать этот интерес практическим. Нужно поправить вот этот обрыв, который произошел, такой обрыв связи.

Потому что, действительно, в большинстве случаев в 6 лет человек сам уже осознает, чего он любит. Я абсолютно уверен, что ваша дочь сама осознает, что она любит, осознала бы, но она просто не умеет этого делать без мамы. Поэтому, мне кажется, что маме – ролевые игры мы сказали, театр. Во-вторых, мне кажется, что маме нужно осторожненько ее пораскалывать на тему того, что было бы интересно попробовать на уровне разговора и начать пробовать. Это все вне зависимости от школы. Попробовали полепить, попробовали попеть, попробовали позаниматься спортом, попробовали многое.

Но только попробовали не по принципу – я три минутки позанималась и бросила. Ей все-таки 6 уже, было бы 4, я бы говорил иначе. В 6 мы можем уже осторожненько анализировать, что с ней происходит вместе с ней, правда. И в тот момент, например, когда она, выходя, это я сейчас про будущее говорю, выходя у вас с кружка какого-нибудь, не знаю, лепки, когда она говорит – мне не понравилось, замечательная мама Даша помогает ей понять, что именно не понравилось. Много, чего может не понравиться, правда? Она имеет право на то, что ей не нравится. Ну, не понравилось, что, пластилин прилипал к рукам? Учительница грубила? Дети другие приставали? Цвета пластилина был плохой? И так далее, и так далее. То есть заново начать раскручивать то, что, действительно, вы правы, очень часто происходит само. У вас само не произошло.

Теперь, что касается школы. Ну, чего-то я бы ее не прессовал, конечно. Мне кажется, что, если вы ставите вопрос про домашнее обучение, может, и можно домашнее обучение. Но силой в школу я бы ее точно не загонял. Почему я говорю осторожно? Потому что не исключено, что за этими студиями и за этим расшатыванием в хорошем смысле интереса может подтянуться интерес к школе. Потому что, если наша с вами гипотеза верна, то ей в школе, бедняге, просто не за что зацепиться, понимаете? Она не может интересом зацепиться.

Вот давайте представим, что интерес это такой крючок, который цепляется за, ну, не знаю, за симпатичного мальчика или девочку, за обед, за математику. А у нее этот крючок не забрасывается, мы уже сказали, вероятно, почему. Может быть, если она заново научится его забрасывать, может, все и произойдет. Да?

ДАРЬЯ: Да, все понятно. Хорошо.

Д.ЗИЦЕР: Действуйте, Даша.

ДАРЬЯ: Будем пробовать. Спасибо, Дима.

Д.ЗИЦЕР: Спокойно, только без обсессии, спокойно. Спокойненько, потихонечку, шаг за шагом, все будет, никуда она в 6 лет не денется, вернется у нее интерес абсолютно точно. Пока, желаю вам удачи.

Вероника из Москвы 11 лет, здравствуйте. И мама Анна, пишут мне, рядом. Ну, хорошо, раз рядом.

ВЕРОНИКА: Здравствуйте, Дима.

Д.ЗИЦЕР: Привет. И, Анна, тоже привет.

АННА: Здравствуйте.

ВЕРОНИКА: Вот у меня такой вопрос. Как мне научиться говорить «нет»? А то вот мне, к примеру, предлагает одна девочка – давай сядем. А я, к примеру, ну, не хочу с ней сидеть и хочу сидеть как бы с другой. Как мне так ей сказать, чтобы ее не обидеть и сесть с тем, с кем я скажу?

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, ну, давайте, у меня так много вопросов. Ну, давайте я начну с первого, который у меня в голове. Слушайте, а вы ей говорите «да» в этот момент, девочке?

ВЕРОНИКА: Нет, тогда я делала вид, что я не услышала и вышла из класса.

Д.ЗИЦЕР: И дальше что произошло?

ВЕРОНИКА: И дальше пошла там, с ребятами играть. А потом мне другая девочка предложила, и я села с ней.

Д.ЗИЦЕР: Так. Что на ваш взгляд, скажите мне, пожалуйста, Вероника, в этой ситуации не так?

ВЕРОНИКА: Ну, то, что как бы, ну, игнорировать тоже не очень хорошо, как бы я ее проигнорировала. И бывает такое…

Д.ЗИЦЕР: Ну, это не совсем так, нет, это не совсем так. Ну-ка, давайте мне еще один примерчик, а то я сейчас за этот ухвачусь и, может, вам не помогу ничем. Еще примеры есть, кроме этого примера с девочкой?

ВЕРОНИКА: Ну, то есть как бы, ну, вот, к примеру, если мы будем ехать с классом на экскурсию, и мне обычно предлагают там сесть, а я говорю, ну, обычно предлагают раньше автобуса, а я говорю, что, ну, возле автобуса я решаю. Но, бывает, предлагают у автобуса, и я прямо не знаю, что делать, когда вот уже уезжаем, и я, получается, сижу с тем, с кем не очень хочу сидеть.

Д.ЗИЦЕР: А вы, кстати, почему, а вы, кстати, я забыл спросить, а вы, почему не очень хотите-то сидеть с этой девочкой или с кем-то другим?

ВЕРОНИКА: Ну, просто, не знаю, просто хочу сидеть с кем-то другим.

Д.ЗИЦЕР: Нет, ну, вы подождите, не пойдет, нет. Если вы хотите, чтобы у нас что-то получилось, давайте, думайте. Я сейчас, мама Аня, я сейчас с вами поговорю тоже, у меня в планах.

АННА: Да, хорошо.

ВЕРОНИКА: Ну, просто хочу сидеть с кем-то другим.

Д.ЗИЦЕР: Почему?

ВЕРОНИКА: Ну, с этой девочкой как-то не очень по интересам, потому что она, в основном, сидит в телефоне, а я не очень люблю. Ну, то, что и как-то, не знаю, по интересам не очень похожи.

Д.ЗИЦЕР: Ну, она сидит в телефоне, а вы ей предложите сидеть не в телефоне. А этой девочке, зачем с вами сидеть, если она вам предлагает? Какая разница, с кем сидеть, если она сидит в телефоне?

ВЕРОНИКА: Ну, изначально мы как-то дружили. Но она очень сильно привязывается, это как бы очень мешает, потому что один ты куда-нибудь не можешь пойти. Не знаю. Ну, и как-то не очень нравилось, мы просто стали меньше общаться.

Д.ЗИЦЕР: Ну, смотрите, Вероника, вот сейчас я скажу вам одно слово, а после этого поговорю с мамой, а после этого снова поговорю с вами. Но мне кажется, что немножечко, чуть-чуть проблема может быть в том, что вы недостаточно сами себе объясняете, почему да, почему нет. Если я говорю про ситуацию, с кем я сижу и с кем я не сижу. Потому что, подождите, потому что я понимаю ваш ответ – я просто не хочу. Про телефон это чуть подробнее началось.

Но вообще-то этого недостаточно. Потому что, ну, вот сами подумайте, я не хочу сидеть с человеком. Он говорит, какой разговор может получиться – почему? А, если я сам себе на этот вопрос не отвечаю, а что я ему скажу? Даже, если мы по-честному будем разговаривать. То есть, мне…

ВЕРОНИКА: Ну, потому что как бы мне не очень нравится сидеть. Я понимаю, что я больше хочу сидеть там с кем-то другим на уроке.

Д.ЗИЦЕР: Почему? Это важный вопрос. В данном случае это важный вопрос. Вы имеете право, подождите, вы поймите меня, вы имеете право сидеть, с кем вы хотите, все в порядке, конечно, безусловно. Но только, поскольку я с вами согласен, это прикольно уметь сказать то, чего я хочу, прикольно. Но для этого же надо понять, чего я хочу, понимаете, какая штука. Это такой немножко так, знаете, в детском саду так бывает немножко, а я не хочу с ним сидеть, я хочу с ним сидеть. Ну, понятно.

Но, если вы спрашиваете меня, как научиться говорить то, что вы думаете и то, что вы хотите, начать нужно точно абсолютно с того, что вы скажете, чего вы хотите. Слушайте, у нас до новостей, мы продолжим и после новостей немножко, но до новостей полминутки. Можно я с мамой поговорю? Ань.

АННА: Да.

Д.ЗИЦЕР: А скажите мне, пожалуйста, Вероника вам-то говорит «нет»?

АННА: Да, она и в классе говорит. Вот можно я пример приведу?

Д.ЗИЦЕР: Хотелось бы, конечно. Давайте, двадцать секунд.

АННА: Она вот, например, вот есть такой серьезный вопрос, они выбирают старосту. Она может запросто выбрать не подружку и сказать, что я вот считала, что другой человек больше подходит, поэтому выбрала не тебя. У нее нет проблем с выражением собственного мнения.

Д.ЗИЦЕР: А проблема в том, что?

АННА: Вот это именно какая-то, какую проблему она рассказывает про сесть, и она боится как бы ее обидеть. И она спрашивает, конечно, меня, а я…

Д.ЗИЦЕР: Все, новости. Сейчас мы дадим ей совет сразу после новостей.

Ну, так, Анна, давайте продолжим с вами чуть-чуть. Вы-то, как поступаете в таких ситуациях?

АННА: Так вот я, понимаете, понимая, что мы, взрослые, не совсем попадая в такие ситуации. Кто у меня последний раз спрашивал…

Д.ЗИЦЕР: Попадаете, конечно.

АННА: Нет, в обычной какие-то, но не такие. Вот я сейчас с тобой сяду. Никто, мы просто пришли, кто хотел, тот там и сел.

Д.ЗИЦЕР: Нет, просто подруга говорит, вам просто подруга говорит – приходи ко мне сегодня в гости, а вам в лом. Вы как поступаете?

АННА: Ну, говорю, что сегодня я не могу или еще что-то. Но это же не так, что я ей сказала, я к тебе не пойду, а тут же в соседнюю комнату пошла к другой.

Д.ЗИЦЕР: Ну, почему? По-разному бывает. Ведь, смотрите, что нам говорит Вероника, на самом деле. Она, в общем, почему ей трудно. Извините, Вероника, что я про вас в третьем лице сейчас, я просто с мамой тут договорю. Могу сказать, почему вам трудно. Потому что это, на самом деле, вопрос непростой, это вопрос очень серьезный. Он только кажется детским и мелким.

АННА: Поэтому мы и позвонили. Потому что я сама не смогла придумать, как.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и отлично. Теперь, более того, мне-то кажется, Ань, что мы с вами постоянно попадаем в такие ситуации. Ну, они не такие, с кем я хочу сидеть или с кем я не хочу сидеть, но это ситуации, в которых мы все время совершаем, извините за выражение, нравственный выбор.

АННА: Это да.

Д.ЗИЦЕР: Да, он может быть более крупный и менее крупный. Почему я, Вероника, пристал к вам, чего вы, на самом деле, хотите. А вот почему. Потому что мне кажется, что вы не говорите девочке – нет, я не буду с тобой сидеть, потому что вы не хотите ее ранить, разве не так?

ВЕРОНИКА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. И мне кажется, Вероника, вы абсолютно правы, что вы не хотите ее ранить в этой ситуации. Теперь, но вопрос, на самом деле, который мы с вами можем задать себе, чего вы хотите, на самом деле? Вот сейчас я, чтобы было покороче, сам вместо вас чуть-чуть попробую поотвечать, а вы мне скажете, так или не так.

Ну, например, я, на самом деле, хочу сидеть с другой девочкой, потому что, я не знаю, что, потому что просто мы с ней подружки. Давайте я пойду самым простым путем. Мы с ней подружки, подружки хотят… Ну, давайте.

ВЕРОНИКА: Ну, не совсем, ну, потому что мне с ней будет веселей, мне с ней будет интересней сидеть, ну, с ней будет прикольней.

Д.ЗИЦЕР: А откуда вы знаете?

ВЕРОНИКА: Ну, потому что я с ней пару раз сидела когда-то, когда нас на уроках сажали или мы просто вместе сидели. Ну, я знаю, что мне с ней будет интересней, чем…

Д.ЗИЦЕР: Ну, вот, Вероника, дальше, если уж вы задаете такой взрослый вопрос, я позволю себе дать вам взрослый ответ. А взрослый ответ будет такой. Это не точно. Нам будет в этой ситуации спокойнее, потому что я с ней уже сидела, я понимаю, как это устроено и так далее. Я понимаю, чего мне ожидать более-менее, и я имею на это право. Еще раз, я вначале сказал, что вы имеете право сидеть с тем, с кем хотите, я и сейчас говорю то же самое, вы имеете право на этот покой. Но просто давайте поймем, на самом деле, что у нас в голове происходит.

Теперь, при этом мы не хотим ранить эту девочку. Давайте следующий шаг сделаем. Что происходит, если мы с этой девочкой не разговариваем, а просто садимся к другой? Что происходит с той, которую мы не хотели ранить?

ВЕРОНИКА: Ну, она расстраивается, обижается, я думаю, почему…

Д.ЗИЦЕР: Она расстраивается и обижается. У нас с вами задача не травмировать эту девочку, достигнута или нет?

ВЕРОНИКА: Нет.

Д.ЗИЦЕР: Нет. Значит, способ, в котором мы просто ничего ей не говорим, не годится никуда, правда? Ну, не годится, раз мы не выполнили задачу.

ВЕРОНИКА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Теперь так, давайте следующий взрослый-превзрослый вопрос. А вот, как вам кажется, ну, трудно поставить себя на место этой девочки, но мы попробуем чуть-чуть. Как вам кажется, при каком условии ей будет менее неприятно? Ну, кроме того, что вы себя заставите с ней сесть. Ну, скажем, этого варианта у нас нет. При каком условии ей будет менее неприятно?

ВЕРОНИКА: Ну, честно говоря, я не знаю.

Д.ЗИЦЕР: Надо думать, надо думать, выхода нет.

ВЕРОНИКА: Ну, если ей как-то (неразборчиво), чтобы ей не было обидно, не знаю.

Д.ЗИЦЕР: Мне тоже так кажется, я был уверен, что вы найдете этот ответ. На что она обижается, как вам кажется? Вот на что она может обидеться в вашем ответе? Если в вашем ответе будет, что? На что она обидится?

ВЕРОНИКА: Ну, не знаю, ну, если я молча сяду, она обидится на то, что…

Д.ЗИЦЕР: Раз. Ну, я понимаю, что вы просто отнеслись к ней, как к стулу, это я понимаю.

ВЕРОНИКА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте я, ладно, давайте я, чтобы времени много не уходило. Я почти уверен, что люди обижаются, когда им кажется, что о них думают плохо. То есть мне кажется, что, если вы просто сядете к другой девочке, она скажет – хм, Вероника просто предпочла другую девочку, другая девочка лучше, чем я.

Или, если Вероника скажет – а я не хочу с тобой сидеть, и на этом разговор закончится, на самом деле, девочка, ну, обидится или расстроится, что что-то не так. А вот, если Вероника будет говорить не о ней, а о себе, она, наверное, немножечко все-таки у нее испортится настроение, но обижаться ей будет не на что.

Ну, давайте представим себе, что Вероника говорит, давайте мы представим себе, что у нас есть девочка Оля и девочка Света. С девочкой Светой Вероника хочет сидеть, а с девочкой Олей не хочет. Если Вероника скажет девочке Оле – слушай, ты не подумай, что я не хочу с тобой сидеть, просто мне очень-очень важно сесть со Светой. Потому что у нас со Светой, нам надо с ней вот такое, такое обсудить, про это поговорить, я не знаю, что вы вставите и так далее. Это совсем-совсем не потому, что в тебе что-то не так.

Я с большим удовольствием, дальше продолжает Вероника, если она уже совсем хочет благородно себя вести, я с большим удовольствием с тобой поболтаю и как-нибудь с тобой посижу, и так далее. А сейчас мне важно, мне, мне, это очень важное слово, мне важно поэтому, поэтому и поэтому сесть вот там. Ты не обижайся на меня, пожалуйста. Вот тогда получается очень взрослый ответ, ну, совсем взрослый.

Тогда девочка Оля думает примерно так. Она думает – подожди, обо мне только что Вероника сказала довольно хорошо, то есть, у меня нет оснований считать, что она считает меня дурочкой какой-то и плохой девчонкой. Во-вторых, она сказала, что она идет к Свете не потому, что Света лучше, чем я, а потому что у нее есть какие-то со Светой дела. У нее, не в Свете дело и в том, что я хуже, а в Веронике дело. В-третьих, Вероника специально подчеркнула, что вообще-то я тоже ее интересую, и при других обстоятельствах и в другой ситуации она с удовольствием со мной поговорит. Ну, и что не так?

ВЕРОНИКА: Все хорошо, спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Все хорошо? Давайте попробуем, на самом деле. Аня, у меня к вам просьба, мы должны заканчивать.

АННА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Но у меня к вам есть все равно просьба. Знаете, какая? У меня просто времени не хватает на это, я с огромным удовольствием сделал бы это вместе с вами. Слушайте, а попридумывайте ситуации из взрослой жизни, которые очень-очень похожи на ситуацию Вероники. Мне кажется, вы точно справитесь. У меня в голове несколько вертится, но я с удовольствием бы с вами про это поговорил, но нельзя, все, время заканчивается.

Мне кажется, если вы с Вероникой про это поговорите и поговорите о том, как ведете себя вы в таких ситуациях, и как вы мучаетесь, и что нормально, когда человек, на самом-то деле, на эту тему страдает и думает, как бы не обидеть другого. И нормально, когда человеку неудобно. И нормально, когда человеку трудно сказать слово «нет» и приходится искать дополнительную форму. Мне кажется, что ей это очень-очень поможет и вам тоже будет прикольно заодно.

АННА: На самом деле, после того, как вы диалог этот провернули, и сказали, что, действительно, говорить от себя, я, да, я поняла, как в этой ситуации быть. Вероника чего-то хочет сказать, еще минутку.

Д.ЗИЦЕР: Буквально одно предложение, ладно, дорогая?

ВЕРОНИКА: Да, хорошо. А вот, к примеру, я не хочу, в принципе, ну, вот ни с кем, а именно с ней не хочу, как мне ей сказать, что я хочу сейчас…

Д.ЗИЦЕР: Надо понять, дружище, надо понять, в чем дело. Но ведь вряд ли вы хотите мне сказать, что речь идет о человеке никчемном, который вообще ни на что не годится, и разговаривать с ним не о чем, и вообще он такой неприятный. Ну, вряд ли это эта ситуация, правда? Надо понять, в чем штука.

Я ведь неслучайно вам сказал, что, может оказаться, что вы ошибаетесь. Может оказаться, что вы тянетесь так же, как и я, так же, как и мама ваша, и вообще большинство людей, вы тянетесь к тому, что нам знакомо и комфортно. А эта замечательная Оля, которую мы с вами придумали, может, у нее такое там вообще творится, и так это интересно, и так далее. Надо понять, в чем там…

ВЕРОНИКА: Я с ней уже сидела.

Д.ЗИЦЕР: Ну, сидели, ну, сидела это же чепуха. Разве я сказал – я с тобой когда-нибудь посижу? Я сказал – я с тобой в какой-нибудь другой ситуации поговорю. Попробуйте сесть с ней рядом в столовой разочек, я не знаю, как у вас столовая устроена в школе, ну, например. Попробуйте подойти к ней, если у вас там есть прогулка, во время прогулки на три минутки. Попробуйте. И в этот момент девочка Оля условная понимает, еще раз, что вы ее не уничтожаете. Вы имеете право с ней не дружить, а как же, Вероника, конечно. Но вы уделили ей внимание, она это поняла, вы про что-то поговорили, ей есть, о чем подумать, вероятно, и так далее.

Совсем уж взрослый разговор, это когда вы ей скажете, что вам мешает. Но мне кажется, что мы еще не там с вами, поэтому пока мы туда не пойдем. Например, я с удовольствием буду с тобой сидеть, если ты, не знаю, что, будешь стричь ногти, это я просто так говорю, ну, например. Но пока не надо. Так что вот. Пока, прощаюсь я с вами, друзья.

АННА: Спасибо большое.

ВЕРОНИКА: Спасибо большое.

Д.ЗИЦЕР: Всего вам доброго, до свидания.

Алина из Салавата, здравствуйте.

АЛИНА: Здравствуйте. У меня такая ситуация. У меня ребенок уже 3-й месяц ходит в подготовительную школу. Школа частная, индивидуальная, и там занятия проходят не по 10 человек, 15, а всего лишь 2 ребенка. Это вот мой сын и ему подобрали по возрасту и по развитию девочку.

Д.ЗИЦЕР: А лет ему 6, наверное, да?

АЛИНА: Да, в феврале будет 6. И вроде хорошо мы ходили, первые две недели я лично водила, чтобы удостовериться, что ребенку нравится, он хочет ходить туда. И потом я вышла на работу и продолжила водить моя мама. Ну, видимо, адаптация прошла успешно, но как только начала водить моя мама, мой ребенок стал себя вести так, как я даже никогда в жизни не предположила бы.

Д.ЗИЦЕР: Это как же?

АЛИНА: Начиная за 10 минут, вот мы приходим до занятий, раздеваем и пока ждем кабинет, он с этой девочкой начинает, ну, безобразно себя вести. Он ей рожицы корчит, перед лицом прыгает у нее, как-то задирает ее, пытается с ней какой-то контакт наладить. У меня очень общительный ребенок. Ну, как бы сначала он к ней интереса вообще никакого не проявлял, а тут такой прямо напор.

Д.ЗИЦЕР: Алина, скажите мне, пожалуйста, у меня два вопроса. Во-первых, почему вы это связываете с мамой? Это просто любопытно, на самом деле. А, во-вторых, второй вопрос, единственная ли у него эта компания, которая у него есть, или был до этого сад и так далее? Давайте про маму, в первую очередь, у нас тут реклама сейчас будет, но, может, вы успеете. Нет, вы не успеете. Извините, Алин, все, готовим ответы на эти вопросы, продолжим скоро.

Ну, так, Алина, возвращаемся к первому вопросу, причем тут мама?

АЛИНА: Нет, с мамой я это никак вообще не связываю. Я считаю, это просто так, стечение обстоятельств такое. За две недели он привык, и вот понеслась, так сказать.

Д.ЗИЦЕР: Так, хорошо, тогда маму убираем с картины на время, переходим ко второму вопросу. Насколько у него вообще есть опыт общения со сверстниками-то?

АЛИНА: Он достаточно общительный мальчик. Он всегда идет первый на контакт. У него, то есть с тем, чтобы найти себе компанию для игры, проблем вообще нет. Не важно, какого возраста ребенок, он всегда сможет с ним завязать дружбу и поиграть.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и отлично.

АЛИНА: А конкретно с этой девочкой почему-то, когда я его первый раз привела, он как-то с ней не пошел на контакт. Я не знаю, почему, ну, думаю, может, она ему не понравилась как-то.

Д.ЗИЦЕР: Или, наоборот.

АЛИНА: Как-то я не заострила на этом внимание. Ну, может быть, наоборот.

Д.ЗИЦЕР: Ну, подождите, давайте тогда пойдем самым простым путем. Вот он начинает таким образом кривляться или так чего-то руками махать у нее перед лицом. А окружающие, чего? И девочка чего? И учительница чего?

АЛИНА: Учительница не видит этого, потому что она еще ведет урок у другой группы. То есть в коридоре находятся мой ребенок, моя мама или я, и бабушка этой девочки и девочка.

Д.ЗИЦЕР: А, вы тоже наблюдали эту сцену?

АЛИНА: Да, у меня был как-то отгул, я сама повела посмотреть, ну, мало ли, вдруг это…

Д.ЗИЦЕР: Ну, так рассказывайте, что же вы через третьи руки. И что же вы? Сейчас будет такое – а он, а она, а вы, а что? Ну, вот так немножко давайте поговорим. Ну, а вы-то чего?

АЛИНА: Да, он к ней как-то пытается, поиграть с ней. Она вроде за бабушку спрячется, как будто хочет тоже поиграть, но смотрит, что бабушка скажет. А бабушка говорит – уйди, говорит, отсюда, не подходи сюда.

Д.ЗИЦЕР: Ну, а наш?

АЛИНА: И в итоге девочка, глядя на это, тоже начала его отталкивать. Сама вроде стоит в уголочке.

Д.ЗИЦЕР: Ну, подождите, окей, а наш-то чего? Ну, я понял уже, бабушка нашего прогоняет. А он чего?

АЛИНА: Он напором лезет, ему как бы это вообще не помеха.

Д.ЗИЦЕР: Несмотря на бабушку?

АЛИНА: Он с девочкой хочет играть, а не с бабушкой. Естественно, ну, я же не могу на это спокойно смотреть. Я его беру за ручку, отвожу.

Д.ЗИЦЕР: И что вы делаете?

АЛИНА: Говорю – давай, говорю, мы постоим немножечко спокойно, говорю, сейчас начнется скоро урок, мы должны с тобой подготовиться и спокойно зайти. Пока он слушает, он стоит.

Д.ЗИЦЕР: То есть делаем вид, что девочки нет, ситуации с девочкой нет.

АЛИНА: Ну, как-то отвлечь его надо, переключить, я решила, внимание на что-то другое.

Д.ЗИЦЕР: Почему?

АЛИНА: Ну, потому что девочка не проявила сначала.

Д.ЗИЦЕР: И? Ну, что надо сказать в этот момент надо отвлечь его внимание? Девочка же не перестала существовать. Он зачем это делает-то? Я понимаю ваше молчание, вы не знаете. И я не знаю. Единственный человек, который знает, это кто, Алин? Ой, у нас Алина исчезла, похоже. Я-то счел, что это молчание, так сказать, из-за того, что она думает, а Алины нет. Ну, сейчас мы пытаемся снова до нее дозвониться, я пока поговорю чуть-чуть без Алины.

Слушайте, это же обычная взрослая ситуация, ребята, когда мы не понимаем, чего хочет наш ребенок, и зачем он это делает, а его как бы не спрашиваем. Сейчас я для Алины это повторю еще разочек, но я надеюсь, вы понимаете, что я имею в виду. Очень часто, знаете, у нас и звонки такие в программу бывают – а вот мой ребенок ведет себя так-то. Почему? А я не знаю. А что в такой ситуации можно сделать с человеком 6,5 лет? Ну, конечно, поговорить с ним об этом. Ну, конечно, спросить его. Берегу я чуть-чуть, Алина, мне говорят, что вы на линии, да?

АЛИНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, так вот, я тут пока позволил себе пуститься в рассуждения со слушателями без вас, но я для вас коротенечко повторю. Мне кажется, что переключать его внимание ни на что не нужно, потому что девочка явно его привлекает. А вот поговорить с ним о том, чего он хочет, нужно очень-очень. И это прямо важнейшая тема. Потому что ему 6,5 лет, он точно может это сформулировать, или 6 лет, сколько ему там.

АЛИНА: 5,5.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Он точно может это сформулировать. Надо помочь ему это сформулировать. Например, если он скажет, ну, представьте себе, в результате вашего обсуждения…

АЛИНА: Я знаю, я у него спросила.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и что?

АЛИНА: Он сказал – мне интересно, я хочу с ней поиграть. Но дело в том, что бабушка-то не дает играть.

Д.ЗИЦЕР: Да подождите, ну, подождите.

АЛИНА: А я же не могу настаивать.

Д.ЗИЦЕР: Алин, все вы можете, подождите одну секунду. У вас же точно умный мальчик и у него точно умная мама. Какие другие способы у него есть? Какие другие инструменты, кроме кривляния у него есть, чтобы привлечь внимание девочки? Давайте по-простому.

АЛИНА: Ну, обычно он подходит и говорит…

Д.ЗИЦЕР: Не надо говорить, что он делает обычно, не надо, Алина, нет. Вы ответьте мне, оставьте его в покое. Какие, на ваш взгляд, у него есть инструменты? Не важно, что он делает.

АЛИНА: Он хорошо рассказывает, много разного…

Д.ЗИЦЕР: Не надо про него, ну, Алина, нет.

АЛИНА: А про что тогда?

Д.ЗИЦЕР: Про вас. Если вы хотите с молодым человеком поиграть, как вы поступаете?

АЛИНА: Ну, обычно он подходит и говорит – давай поиграем.

Д.ЗИЦЕР: Вы, вы, Алина, да вы что? Вы шутите?

АЛИНА: Я (неразборчиво) первая.

Д.ЗИЦЕР: Напрасно, между прочим, попробуйте, и ваша жизнь изменится, возможно. Я шучу, конечно. Ну, какая связь? Я что, сказал, что с этими людьми сексом, что ли, заниматься? Но, если мы хотим контактировать с людьми, как мы поступаем? Давайте тогда я порассуждаю.

Если мы хотим контактировать с людьми, мы поступаем разными способами. Мы можем им об этом сказать. Мы можем попробовать их заинтересовать какой-то там своей игрушкой в его случае и так далее. Мы можем попросить маму о помощи, мы можем много-много чего.

Ваш мальчик поступает так, потому что, по той или иной причине, у него нет других инструментов. Единственный человек, который может ему подсказать другие инструменты, это, кто бы вы думали? Мама Алина. Но с ним нужно про это поговорить. Поэтому очень важно, чтобы он произнес, чего он хочет.

Вы говорите, что он произносит – я хочу с ней поиграть. Дальше мама Алина чуть-чуть, он маленький, конечно, для этого еще, но чуть-чуть рассуждать про это уже можно, помогает ли ей и тебе, что ты кривляешься и машешь у нее перед лицом руками? Очевидно, нет, правда же? Значит, инструменты нужно менять. Ведь от этого не получается, что она хочет с тобой играть. Наоборот, получается, что ее бабушка пугается.

АЛИНА: Ну, да.

Д.ЗИЦЕР: Может быть, про это надо сказать? Может быть, нужно, не знаю, чем-то ее угостить? А, может быть, нужно какую-то игрушку принести? Иными словами, помогите ему сформулировать конкретный инструмент, которым он воспользуется. Мне кажется, мы ответили. В любом случае, мы должны заканчивать и прощаться до завтра.

Любви, ребята.