Любить нельзя воспитывать Выпуск 245

Д.ЗИЦЕР: Здравствуйте, дорогие мои друзья. Сегодня наш, как бы сказать от слова среда, средний, что ли, ну, наш обычный теперь уже эфир в среду. Не средний, я надеюсь, надеюсь, прекрасный, и он одновременно радиоэфир и видеоэфир. Радио, потому что многие из вас слушают нас сейчас по радиостанции «Маяк», а видео, потому что многие из вас смотрят нас сейчас на «смотрим.ру».

Я приветствую и тех, и других, и всех, всех, всех, кто слушает нас и в подкастах, и на YouTube канале, где бы то ни было. Здравствуйте, дорогие, это программа «Любить нельзя воспитывать».

Заодно я напоминаю, что мы с радостью ждем ваших вопросов, в том числе, видеовопросов под видео на моем YouTube канале «Дима Зицер» всегда есть ссылка, для того чтобы можно было задать этот вопрос, ссылка на анкету, на форму для вопроса. Подобную ссылку вы можете на сайте «Маяка». Короче говоря, ждем вас, друзья в любом-любом проявлении.

Давайте слушать музыку. Я напоминаю и это, мы слушаем музыку наших детей, и мы по-прежнему с благоговением ожидаем плейлисты молодежи, плейлисты тех, кому сегодня, да не знаю, до 18 лет, давайте скажем так. К нам приходят просьбы, заказы, это очень-очень здорово, непременно будем давать обратную связь.

Устремляю взгляд на экран, и кого же я вижу на экране. Татьяна из Великого Новгорода. Здравствуйте, Дима.

Д.ЗИЦЕР: Рад вас видеть и слышать.

ТАТЬЯНА: Как я вас рада видеть.

Д.ЗИЦЕР: Ура, взаимность это прекрасно. Я слушаю вас, Татьяна.

ТАТЬЯНА: Дима, дело все в том, что я думаю, что это, конечно, постепенно копилось, не сразу, не за одно мгновенье возникло. Моему ребенку сейчас исполнилось не так давно 13 лет. И я заметила, что он очень не уверен в себе. Хотя ребенок занимается спортом. Но надо сказать честно, что год назад он был чуть поплотнее, ну, все в этом возрасте были чуть поплотнее, сейчас похудел.

Но постоянно, если рубашку одел, постоянно ищет какие-то бока, и говорит – я на физкультуре не буду переодеваться. Он идет на физкультуру, то есть урок, например, будет третьим, он уже идет в футболке в школу, понимаете, под джемпером или под рубашку, но идет в футболке. Говорит – я, потому что стесняюсь. Я говорю – да ты прекрасен, все хорошо. Ну, вот такая у нас ситуация.

Д.ЗИЦЕР: Так, а вопрос-то, в чем?

ТАТЬЯНА: Потому что его в прошлом году назвали жирным. Причем назвал мальчик, который намного был поплотнее, скажем так.

Д.ЗИЦЕР: Так, ну, и чего? Подождите, давайте, чего-то как-то я понимаю, что вопрос важный, но что-то я как-то не могу эту важность ухватить. Имеется молодой человек 13 лет, учится в 7-м классе, я полагаю, да?

ТАТЬЯНА: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. В прошлом году…

ТАТЬЯНА: Помимо этого, помимо неуверенности в себе у него какие-то сейчас возникают проблемные отношения с мальчиками. Их не так много, их человек 8 в классе, и он очень обостренно как-то вот все время обижается. Вот, знаете, кто-то что-то скажет, другой спокойно это воспримет, он же это все в штыки воспринимает. Потом обижается – все, я их всех не люблю. Вы знаете, вот такая ситуация. И в учебе, естественно, в этом году, он всегда учился без «троек», а в этом году вот во второй четверти он вдруг, понимаете, я смотрю, что у него картина вообще аховая получается.

Д.ЗИЦЕР: Ну, аховая, это какая?

ТАТЬЯНА: То есть к учебе интерес потерялся.

Д.ЗИЦЕР: Возраст. Слушайте, ничего себе у нас с вами получилось. Мы начали с простой, маленькая проблемка – человек надевает футболку под джемпер, а закончили тем, что у нас с учебой там у нас провалы какие-то, с парнями чего-то такое, сложные отношения и так далее. Так за что хватаемся-то, в первую очередь?

ТАТЬЯНА: За парней, наверное.

Д.ЗИЦЕР: А вот скажите мне, пожалуйста, вы начали с того, что он, в принципе, не уверен в себе. А в чем это проявляется? Ну, собственно говоря, вот эта история про его комплекцию, ну, маловата. Ну, может, не уверен, может, действительно, он хочет как-то, не знаю, покачаться или похудеть. Есть еще какие-то проявления вот этой неуверенности?

ТАТЬЯНА: Ну, даже, знаете, это такой тоже аспект тоже к этой неуверенности, тоже в одежде. Я не буду это надевать, потому что подумают, что я, это не настоящий бренд, что это еще про меня подумают, еще что-то. И постоянно что-то, стеснения какие-то. Он вроде бы общительный мальчик, в то же время, он как-то вот на фоне, с одноклассниками какая-то вот беда, опять-таки к этому приходим.

Д.ЗИЦЕР: А вот, как вам кажется?

ТАТЬЯНА: Я его сейчас выпихиваю в школу.

Д.ЗИЦЕР: Да, а вот вы его, зачем выпихиваете? Сейчас мы подходим к моему вопросу как раз. Что такое выпихиваю? А так бы он не ходил?

ТАТЬЯНА: Ходил, но с опозданием стал ходить. Он всегда рано приходил в школу, а сейчас с опозданием. Понимаете, он оттягивает это удовольствие как можно дальше. И плюс еще прогулял уже один урок, понимаете, для меня это вообще как бы дикость.

Д.ЗИЦЕР: Не прогуливали, что ли, никогда?

ТАТЬЯНА: Мы всем классом прогуливали.

Д.ЗИЦЕР: Ох, размазать ответственность, да, по всем вы имеете в виду?

ТАТЬЯНА: Да, да. Вот это я понимаю, но не так.

Д.ЗИЦЕР: Это я понимаю, я не буду вас перевоспитывать, мне кажется, что круто как раз принять решение самостоятельное, но я не про прогулы, конечно. Слушайте, Татьяна, скажите мне, пожалуйста, а пробовали ли вы с ним разговаривать следующим образом – дружище, а тебе помощь нужна?

ТАТЬЯНА: Да, я с ним говорила, он сказал – переведи меня в другую школу. Чем мы сейчас, в принципе, и занимаемся.

Д.ЗИЦЕР: Какие вопросы к Диме Зицеру?

ТАТЬЯНА: Прямые. Как наладить учебу? Ну, я понимаю, что все это…

Д.ЗИЦЕР: Я расскажу про учебу, расскажу. Знаете, что, давайте немножечко разгребем это. Значит, если бы вы мне сказали, если бы мы остановились на проблеме мнимой полноты, мнимой, не мнимой, это абсолютно не важно, я бы абсолютно точно сказал вам просто отстать от него в этом возрасте. И в тот момент, когда он говорит – я, не знаю, полный, вы делаете все правильно, на мой взгляд. Нужно просто говорить ему – ты мой самый красивый, и все, и конец.

ТАТЬЯНА: Я так и говорю.

Д.ЗИЦЕР: Я услышал. Поэтому я говорю, мне кажется, что вы поступаете правильно. Если это в какой-то момент перейдет в такую легкую манию, мне кажется, что с ним можно поговорить следующим образом. А именно сказать – слушай, дружище, а что ты хочешь, чтобы я сделала? Какая тебе помощь от меня нужна? То есть перевести это в практику.

Там много вариантов ответа, как вы понимаете. Мама, я хочу, чтобы ты меня пожалела. Котик мой дорогой, да конечно, я мама твоя, я тебя обожаю, я тебя пожалею. Или – мама, мама, давай, не знаю, что, здоровое питание в семье как-то будем практиковать. Хорошо, давай практиковать здоровое питание. Мама, я хочу, чтобы ты говорила, что я, на самом деле, худой. Ты мой самый худенький на свете, бедный мальчик. Вот такое. Это варианты ответа, но это хороший разговор. Пока не надо, на мой взгляд.

Теперь, что касается учебы. Ну, вот, не знаю, если вы регулярный слушатель, регулярная слушательница нашей программы, то вы наверняка время от времени слышите, как звонят мамы или папы детей 7-классников и говорят текст, очень похожий на ваш. И происходит это, действительно, в районе 7-8 класса.

ТАТЬЯНА: Да, конечно, да.

Д.ЗИЦЕР: А происходит это, ну, сами понимаете, почему, Тань? Ну, давайте я произнесу на всякий случай.

ТАТЬЯНА: Ну, взрослеет, эндокринная система меняется.

Д.ЗИЦЕР: Да, они взрослеют, и они понимают про что-то, что вообще-то, может, это и не так важно, как им рассказывали, что-то они новое хотят попробовать, что-то они ставят под сомнение, потому что это суть переходного возраста. В общем, короче говоря, это явление довольно массовое.

Значит ли это, что надо съехать на «трояки»? Вообще не значит. Нет, нет, вообще не значит. И, похоже, ваш сын это понимает. Он, почему говорит – переведи меня в другую школу, из-за чего?

ТАТЬЯНА: Ну, из-за общения с одноклассниками, я так понимаю. Почему-то у них не складывается. То хорошо, то как-то, ну, у него нет такого, чтобы у него были в классе друзья, вот, к сожалению, какая ситуация.

Д.ЗИЦЕР: А сам он, что говорит на эту тему? Как он это объясняет? Ну, вы же с ним наверняка разговаривали, что не так-то?

ТАТЬЯНА: Ну, у них эта ситуация возникла еще несколько лет назад, когда еще в школе присутствовал другой мальчик, который выбрал его жертвой. Потом мальчик ушел, а как бы вот эта ситуация немножко все равно осталась.

Д.ЗИЦЕР: А что такое выбрал его жертвой?

ТАТЬЯНА: Ну, понимаете, решил, что на нем можно удары какие-то оттачивать, еще что-то. Он более такой крепкий по характеру был мальчик, который был в классе, то есть всякое разное его надо было зацеплять. Он, понимаете, у меня ребенок очень реагирует. Я говорю, если какой-то мальчик бы спокойно отошел в сторону, этот же, наоборот, почему-то – ты мне так сказал, почему ты так сделал. Наоборот, из мухи слона выстроит…

Д.ЗИЦЕР: Ну, а как, Таня, ну, подождите, нет, нет. Называется это, я не знаю, было это буллингом или нет, но, если это один человек выбирает другого в жертву, это ваше слово, а не мое, тем более, если к нему присоединяются другие люди, это вообще-то травля. Ну, как отойди в сторону, что значит, отойди в сторону, он пытался себя защитить. Может быть, не теми способами, которыми надо. Но вообще-то в этот момент он пытается себя защитить.

Слушайте, простая история, Татьяна, ну, ей богу. Про первый пункт, с которым вы позвонили, мне кажется, мы разобрались. Что касается второго, конечно, уходите.

ТАТЬЯНА: Ну, да, да.

Д.ЗИЦЕР: Конечно, уходите. Причем желательно уходить осознанно. То есть, мне кажется, что с вашим мальчиком замечательным надо поговорить о том, чего он ждет, что он ищет, какие у него ожидания от новой школы, и отправляться туда и воплощать, конечно.

ТАТЬЯНА: А мы уже сегодня были на собеседовании, уже прошел.

Д.ЗИЦЕР: А, уже прошел в новую школу.

ТАТЬЯНА: В другую школу, да, да.

Д.ЗИЦЕР: Ну, так, дружище, я вас поздравляю, бегите бегом, умоляю вас, не повторяйте прошлых ошибок двух. Первая из которых, если он, действительно, зацикливается, как бывает с молодыми людьми в этом возрасте, на своей внешности, просто поддерживайте его. Ни в коем случае не смейтесь над ним, я уверен, вы этого и не делаете, но на всякий случай говорю. Ни в коем случае не спорьте с ним особо. Все. Котик, я тебя поддерживаю, все, как надо, ты у меня самый красивый, самый хороший, нужна помощь, вот я здесь.

А второе, конечно, если возникает у человека в жизни ситуация, когда он страдает от кого-то другого, надо его защищать сразу прямо, честное слово, ну, честно.

ТАТЬЯНА: Дима, у меня, знаете, какой вопрос, почему-то другие ребята спокойно существуют в этом классе, а ему, ну, я не думаю, что только ему, но ему вот некомфортно. Вот как так получается? Не может же, знаете, как Макаревич говорил, что, если третий муж бьет по морде, значит, виноват не муж, а морда. Я уже думаю, что же тут такое-то? Понимает, не могут быть все плохие, а он один хороший.

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, это может значить все, что угодно. Тань, я вас успокою или, наоборот, может быть, я разбережу вам душу. Но нет, мне кажется, что разные люди бывают. Не исключено, что у мальчика у вашего тонкая организация нервной системы, он более тонкий.

ТАТЬЯНА: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Вот вы киваете, да. Не исключено в этот момент, что он не хочет примыкать к большинству, в этом нет ничего плохого. Если это большинство существует, знаете, на уровне кого бы потроллить, мягко говоря, или побуллить, жестче говоря, мне кажется, что он большой молодец, что он не хочет к ним примыкать. Теперь, ну, а что ему делать? Отходить в сторону каждый раз? Он приходит к маме Тане и говорит – мама Тань, пойдем в другую школу.

ТАТЬЯНА: Так нет, Дима, дело все в том, что не то, что он примыкать не хочет, его в ту компанию не берут, вот, в чем дело.

Д.ЗИЦЕР: Так и, слава богу, господи. Мы же не знаем, что от чего берется, и что от чего происходит, понимаете?

ТАТЬЯНА: Ну, я уже тоже так думаю.

Д.ЗИЦЕР: Мы же не знаем, что первично, что вторично. Мы не знаем, в этот момент мы не знаем, как сложилась в тонкостях, не знаем, как сложилась его судьба, его общение с этой компанией в кавычках и без. Вы рассказали про начало этой истории, когда пришел мальчик не очень хороший, приятный, там, бог знает, чего закрутилось. Может, он сейчас бы и хотел, но он интуитивно, еще раз, интуитивно он понимает, что делать этого не стоит, ну, и молодец. Тань, мы прощаемся.

ТАТЬЯНА: До свидания. Спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Пока. Удачи вам. Вперед в другую школу.

Пойдем дальше, друзья. А дальше Ульяна, Богучаны. Ульяна, здравствуйте.

УЛЬЯНА: Здравствуйте, Дима. Очень приятно вас видеть, слышать. Хочу сказать вам спасибо за ваш труд.

Д.ЗИЦЕР: Взаимно.

УЛЬЯНА: У нас все равно возникают вопросы, хоть мы стараемся следовать каким-то советам.

Д.ЗИЦЕР: Так и у меня возникают, что вы думаете, господи.

УЛЬЯНА: У нас дочка 7 лет.

Д.ЗИЦЕР: Дочка 7 лет, хорошо.

УЛЬЯНА: У нас дочка, ей 3,5 года почти.

Д.ЗИЦЕР: А, 3,5, извините.

УЛЬЯНА: Да, ну, почти 3,5. Вот у нас недавно был такой случай, я не знаю, как реагировать. Она рассыпала коробочку с пластилином. Возможно, случайно, скорее всего. Прошла, опрокинула и дальше прошла, в общем, не услышала. Мы ей говорим – доченька, нужно собрать пластилин, собрать его в коробочку и положить на место. Ответ у нее был такой – не хочу. То есть вот с такой вот прямо интонацией, что она не хочет.

Мы начали как-то объяснять, почему нужно собрать. Доченька, давай соберем, потому что он рассыпется, потеряется, ты не сможешь играть, у тебя не будет игрушки. Опять – не хочу. Доченька, нужно собрать, ведь у тебя не будет больше пластилина, ты не поиграешь. Доченька, нужно собрать пластилин, потому что завтра поедет Жужа, это робот наш, Жужа поедет, соберет весь пластилин, у тебя его больше не будет. Опять – не хочу.

Д.ЗИЦЕР: Все, понятно. Ульяна, понятно, понятно. Ну, и?

УЛЬЯНА: Что мы делаем не так?

Д.ЗИЦЕР: Да я скажу вам, я дам самый простой ответ на свете, господи. Ну, мешает вам пластилин, ну, уберите его.

УЛЬЯНА: Ну, я уже убрала в конце сама.

Д.ЗИЦЕР: Конечно, вы. Вот теперь смотрите, Ульяна, конечно, вы собрали, в том-то и дело. Вот смотрите, у нас три минутки, мы точно разберемся с этим вопросом. Конечно, вы собрали этот пластилин, ну, конечно, да. Вы бы и так его собрали, но только этому предшествовало вот такое бодание – собери, не соберу, собери, не соберу. Теперь, я понимаю вас очень хорошо в вашем желании, чтобы она убрала за собой сама, я, честное слово, понимаю. И вообще-то это правильно, все в порядке.

Но мы же имеем дело с деточкой 3,5 лет всего, и поэтому в этот момент, если она, например, в первую секунду вы сказали «убери», она прошла мимо, сразу же можно сменить тон и сказать – котик, ну, давай, ты хочешь, чтобы я тебе помогла, давай я тебе помогу. И все. Нравоучительность ушла из нашего голоса в этот момент, мы слезли с дерева, на которое мы долго забирались, потому что, что такое родительское дерево – если я уже сказал, что собери, она не собирает, ну, все, я начинаю, к сожалению, как попугай повторять это, потому что, мне кажется, что я должен этого добиться, мне кажется, что я ее распускаю. Да спокойно.

Должны ли наши дети убирать за собой? Я думаю, что да, я думаю, что это желательно. Как научить их убирать за собой? В первую очередь, показывать пример. Если мне что-то мешает, я это убираю, я мама. Вот.

УЛЬЯНА: Ну, вот она знает это, мы все время с ней как бы вместе, да, если уборка какая-то, она понимает. И у нас не принято в семье повышать голос или еще что-то.

Д.ЗИЦЕР: А я уверен.

УЛЬЯНА: Мы несколько раз пытались ей спокойно объяснить. Ну, как-то вот не получилось, это вот первый раз у нас такое.

Д.ЗИЦЕР: Ульяночка, ну, она маленькая еще, малюсенькая, вот такая малюсенькая девочка 3,5 года, маленькая. Надо повторить это еще много-много раз и все в порядке. Спокойно повторить и, главное, показывать пример.

УЛЬЯНА: А не будет у нее такое…

Д.ЗИЦЕР: Главное, все время показывать ей, что нет, трагедии не происходит. Мы уберем, мама уберет, а в следующий раз мы вдвоем уберем, все нормально. Не волнуйтесь, она не станет неряхой, если вы об этом. Давайте коротенький вопрос и коротенький ответ.

УЛЬЯНА: Не будет она привыкать к тому, что…

Д.ЗИЦЕР: Мама будет убирать за нее всегда.

УЛЬЯНА: Не будет она привыкать к тому, что я все за нее убираю, потом она больше не будет ничего сама делать?

Д.ЗИЦЕР: Нет, конечно, она будет делать сама, она будет делать с вами просто, потому что вы мама, она будет повторять за мамой, потому что девочки повторяю за мамой, за папой. Она будет делать, как вы. Я не сказал – не говорите ей, я не сказал ходить за ней с веником все время и подбирать за ней, нет, нет. Конечно, ой, котик, ты чего не обратила внимания, у тебя тут пластилинчик просыпался? Давай уберем вместе. Я не хочу. Ну, слушай, хорошо, если тебе нужна моя помощь, скажи, вот это намного важнее, скажи об этом, я помогу, я мама твоя. А в следующий раз вместе уберем.

Прощаюсь с вами. У нас есть уникальная возможность посмотреть пару клипов на «смотрим.ру» и послушать рекламу и новости. Скоро услышимся.

Прямо сейчас читаю в чате: «Дима, доброго дня. Скажите, пожалуйста, можно ли вашу передачу слушать детям? Сейчас в машине сын 6 лет увлеченно слушает передачу».

Да я думаю, что слушайте на здоровье, дело хорошее. Обещаю ничего плохого о вас не говорить. Вообще-то, мне кажется, что он учится в этот момент вместе с нами размышлять, задавать вопросы, искать сложные ответы, мне кажется, здорово. Сыну 6 лет привет.

Ну, ладно. Так, с Новым годом поздравляют нас. Дорогие друзья, с Новым годом вас тоже. Давайте вот такое. «Добрый день. Вышла на работу воспитателем в старшую группу 6 лет. В группе есть очень агрессивный мальчик, вспышки ярости ко всем, если что-то не получается или не нравится. Плюс к этому чрезмерная активность, не может сидеть на месте, совершенно не смотрит в глаза, истерично смеется. Разговаривала с мамой, она говорит, что ходили по неврологам, делали ЭЭГ. Сказали, что норма.

Но потом рассказала, что какое-то время они жили с бабушкой, которая над мальчиком издевалась, запирала в темных помещениях». Длинное сообщение, сейчас чуть-чуть пропущу. «Маму направила с ним к психологу. Как помочь мальчику в коллективе? Как помочь коллективу взаимодействовать с ним? Дети, естественно, не принимают, ругаются и так далее. Карина из Белоруссии».

Карин, вот, что я думаю на эту тему. Значит, во-первых, вот вы говорите, что мама была у невролога, пусть бумажку принесет от невролога. Вот это тот случай, когда я готов побыть формалистом. Ну, потому что хороший невролог, если ему описать вот то, что вы описываете мне, он не скажет маме – все в порядке, идите спокойно домой и не волнуйтесь. Он может, действительно, послать к психологу, может послать к психиатру, может послать к другому специалисту. Но как-то что-то здесь не то, с этим самым неврологом. Значит, это первое.

Второе. Мне кажется, что с мамой нужно очень-очень серьезно поговорить и сказать – значит, смотрите, дорогая, не знаю, как ее зовут, нам нужна ваша помощь. Мы, к нашему огромному сожалению, не можем вот в том состоянии, в котором он находится сейчас, с ним взаимодействовать, потому что это опасность для него, в первую очередь, и опасность для других детей.

Так что давайте-ка, сказал бы я, вот честно, давайте-ка, мы возьмем тайм-аут на недельку, на другую, походим по врачам, поймем, что делать, вернемся обратно и с конкретными рекомендациями будем действовать. Вот это важно-преважно. В данном случае вы абсолютно правы, дети не виноваты, дети 6 лет не знают, как с этим взаимодействовать, чему бы вы детей ни учили. Я желаю вам удачи.

А у нас Виктория из Москвы на экране прямо. Виктория, я здесь, смотрите сюда, сюда. Привет.

ВИКТОРИЯ: Здравствуйте.

Д.ЗИЦЕР: Радиослушателям расскажу, что Виктория просто оглядывалась назад, а я так хотел увидеть ее глаза. Привет.

ВИКТОРИЯ: Привет, Дима.

Д.ЗИЦЕР: Рассказывайте.

ВИКТОРИЯ: Вопрос такой, может быть, достаточно банальный. У меня дочери старшей будет, вот накануне скоро уже 13 лет, и она при всем своем нормальном телосложении, занимается народными танцами, но достаточно часто сутулится, как-то вот, может быть, походка какая-то ненормальная. И я ей все время делаю какие-то замечания. Ну, так как я мама, я вижу это со стороны.

Д.ЗИЦЕР: И что же, интересно, я вам сейчас отвечу, Виктория?

ВИКТОРИЯ: Если вы скажете, что отстаньте от ребенка, вы мне облегчите жизнь, и я отстану от своего ребенка с этими замечаниями.

Д.ЗИЦЕР: Отстаньте, Виктория. Ну, подождите, ладно, давайте, раз уж судьба нас с вами встретила, давайте поговорим чуть-чуть дольше, хотя, в общем, результат будет – отстаньте от ребенка. Давайте поймем, почему я вообще говорю – отстаньте от ребенка, и откуда идет эта логика. А то сейчас, как подумают все, особенно, если кто-то слышит впервые нашу программу, скажут – ну, чего ему звонить, он про все говорит «отстаньте от ребенка». Давайте поймем, какой результат вы хотели бы получить в результате ваших действий?

ВИКТОРИЯ: Рита, подожди, пожалуйста, секундочку. Она зайдет, у нее есть ключ. Извините, пожалуйста, у меня сейчас младший ребенок.

Д.ЗИЦЕР: Да все в порядке.

ВИКТОРИЯ: Какой результат? Я хочу, чтобы в дальнейшем, когда она выросла, потому что у меня, допустим, были к моей маме небольшие претензии там, ну, мам, почему ты это не сделала, почему это не сделала по поводу там какой-то внешности или спорта, у меня какой-то там потенциал был. И я хочу, чтобы она мне потом в будущем не сказала – мам, почему вот так-то, почему вот так-то.

Д.ЗИЦЕР: Почему ты, мам, в 13 лет меня не пилила, да?

ВИКТОРИЯ: Ну, потому что я мама, я вижу это со стороны. Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет.

ВИКТОРИЯ: Я хочу быть другом для своего ребенка. Я, на самом деле, я с ребенком в отличном, с ней в отличных отношениях, и я даже напрямую спрашиваю – скажи мне, пожалуйста, я тебе не надоела со своими вот этими замечаниями в плане осанки, походки? Она говорит – мам, я уже привыкла.

Д.ЗИЦЕР: Подождите, ну, так отлично, вот это ответ друга. Вопрос, когда вы говорите – я хочу быть другом, говорим ли мы нашему другу все время «не сутулься»? Если уж, так сказать, это ваша метафора «друг». Мне кажется, можно по шее от друга получить за это. Нет?

ВИКТОРИЯ: Ну, не знаю, по шее, мне кажется, нормальный друг как-то нормально к этому отнесется.

Д.ЗИЦЕР: Ну, представьте себе свою подружку лучшую, Виктория, лучшая подружка… Ну, вопрос, сколько раз. И вы своей лучшей подружке постоянно делаете замечания на тему ее внешности. Мне кажется, она расстроится, мягко говоря, ваша лучшая подружка. Ну, бог с ним, ладно, все, отпустим эту часть разговора. Мне кажется, вот, что, мне кажется, что ваша 13-летняя девочка…

ВИКТОРИЯ: Это будет искренне, на самом деле.

Д.ЗИЦЕР: Да, это будет искренне, но вопрос, что в этот момент чувствует второй человек. И когда второй человек, когда я второго человека спрашиваю, на самом деле, не очень ли я тебе надоел, интеллигентный второй человек, которым, очевидно, является ваша 13-летняя дочь, говорит – мам, ну, слушай, ну, что тебе сказать, мама. В душе у нее в этот момент звучит. Я уже привыкла. Ну, а что мне маму дорогую, любимую, что ли, послать куда подальше, никуда это не годится.

Теперь смотрите, я думаю, что ваша 13-летняя дочь знает все о своей внешности или многое. Я думаю, что она имеет это в виду. Имеет в виду, возможно, осанку или что-то еще. Я думаю, что в тот момент, когда мы напоминаем ей очередной раз о том, что что-то здесь не так, ей довольно неприятно.

Теперь, поэтому я боюсь, что мы с вами достигаем прямо противоположного результата, на самом деле, прямо противоположного результата. Относительно вопроса, который вы ей задали, я бы посоветовал вам чуть-чуть подкорректировать тот же самый вопрос. А именно спросить – котик мой, слушай, чего-то я подумала и запарилась на эту тему, может, я вообще зря это делаю, действительно, может, мне не приставать к тебе?

ВИКТОРИЯ: Вот, я, кстати…

Д.ЗИЦЕР: Так скажите это ей. Создайте рамки, в которых она сможет ответить честно. У нее целых два варианта ответа. Вариант первый – ой, мамочка, спасибо тебе большое за этот вопрос, да, действительно, хорошо бы ты мне это не напоминала, я помню это сама. Или – мама, ты чудесная напоминалка, мне просто невдомек было, что можно на телефоне поставить напоминалку, которая будет мне говорить время от времени «не сутулься». А тут мама выполняет эту функцию. Прекрасно, мам, выполняй, конечно, в школу позванивай тоже на всякий случай, вдруг я сутулюсь там. Я же не только вечером сутулюсь. Ну, да, немножко я вас потроллил, было такое дело.

В общем, конечно, на самом деле, на эту тему не волнуйтесь, правда. То есть волнуйтесь, конечно, но не так.

ВИКТОРИЯ: Спасибо вам за совет.

Д.ЗИЦЕР: Волнуйтесь, конечно, но нет, какой вопрос, такой ответ – да, не приставать. Уверен, что она умная, уверен, что она все понимает сама.

ВИКТОРИЯ: Спасибо огромное за совет, отстану от ребенка.

Д.ЗИЦЕР: Ура, удачи вам, супер, договорились. С наступающим, между прочим.

ВИКТОРИЯ: Спасибо большое. До свидания.

Д.ЗИЦЕР: Пока.

Так, смотрим в экран и видим на экране, нет, кого-то видим, только имени не видим. Здравствуйте. Слышите ли вы меня?

НАДЕЖДА: Здравствуйте. Я вас слышу.

Д.ЗИЦЕР: Надежда из Череповца, вот, теперь я еще и вижу, как вас зовут. Надежда?

НАДЕЖДА: Да, да, это я, здравствуйте.

Д.ЗИЦЕР: Что скажете?

НАДЕЖДА: Во-первых, хочу сказать вам огромное, огромное вообще спасибо, благодарность вам за все, что вы делаете. Мы вас слушаем с супругом уже, наверное, года три и очень многое в себе изменили.

Д.ЗИЦЕР: Года три, это значит, с рождения программы практически. Нашей программе три года. Спасибо вам большущее.

НАДЕЖДА: Да, да. Познакомились, ездили даже в Москву на фестиваль «Гуманной педагогики» именно благодаря вам.

Д.ЗИЦЕР: Круто.

НАДЕЖДА: Так что нам очень-очень все нравится.

Д.ЗИЦЕР: Надежда, давайте к вопросу, я боюсь, у меня там секунды бегут, я волнуюсь.

НАДЕЖДА: Все, я уже начинаю.

Д.ЗИЦЕР: Давайте. Ой, и тут Надежда исчезла у нас. Что-то сегодня как-то злые силы, мне кажется, хотят разлучить меня со зрителями и радиослушателями. Ну, могу попробовать сообщение еще одно посмотреть какое-нибудь. А, нет, вот вернулась Надежда, нас вернули друг другу.

НАДЕЖДА: Да.

Д.ЗИЦЕР: К вопросу.

НАДЕЖДА: Мальчик Максим, 6 лет. Замечательный мальчик, очень разносторонний, творческий, любит заниматься шахматами, робототехникой, рисованием, лепкой из глины и последнее у нас футбол. И одна такая у нас проблема с нашим замечательным мальчиком, удивительным, он, на самом деле, очень добрый.

Но есть такой момент у него, проявляется агрессия. И агрессия у него была еще в маленьком возрасте к животным. То есть он нам в два года собаке сломал хвост в двух местах. Сейчас она проявляется с детьми. Очень, я сама это вижу, то есть это не просто сказки, как он к детям проявляет какое-то, может толкнуть в садике, может накричать, кого-то ударить, показать кулак.

Он ходит на занятия, казалось бы, шахматы, просто шахматы, спокойная игра интеллектуальная, но даже там он умудряется с детьми поссориться, психануть, уйти с занятия. И при этом, все бы ничего, мы как-то находили выход из этого, но он выходит и говорит, что его все обижают. И я никак ничего не могу с этим поделать.

То есть он так утвердительно поворачивается, я вижу, как он толкает мальчика, поворачивается ко мне – мама, меня здесь все обижают, меня здесь не любят, мам, я не могу ходить, меня на футболе все обижают. При этом, естественно, я знаю, что ситуация-то как раз-таки обратная.

Д.ЗИЦЕР: А мама что отвечает?

НАДЕЖДА: И как бы я ни пыталась с ним разговаривать, Максим, смотри, мы садимся, я говорю – Максим, давай расскажи, почему, что случилось? Ну, вот меня, у меня взяли игрушку. Я говорю – Максим, ну, я же видела, что ты сейчас показал мальчику кулак, пригрозил ему, и ты сейчас его обидел.

Д.ЗИЦЕР: А он такой?

НАДЕЖДА: Нет, мама, ты не понимаешь, ты мне не веришь, верь мне.

Д.ЗИЦЕР: Значит, так, давайте, есть один вопрос и одно пожелание. Ну, давайте я начну со второго второй раз за сегодняшнюю программу. У невролога-то были?

НАДЕЖДА: Нет.

Д.ЗИЦЕР: А сходите.

НАДЕЖДА: А надо?

Д.ЗИЦЕР: Нет, это не вопрос, слушайте, еще раз, я говорю это вам, Надежда, и говорю это всем радиослушателям. Когда я говорю – сходите к неврологу, дорогие друзья, я ни на секунду не подозреваю какую-то болезнь у ваших детей, честное слово. Вот я даю вам честное слово. Дело не в этом, это просто правильный специалист, особенно, если речь идет о хорошем специалисте.

Потому что, на самом деле, вот вы говорите, что у него агрессия стала проявляться в два года. Если, я не задал этого вопроса, но, я полагаю, вы, раз слушаете нашу программу, сказали бы сами, если вокруг него нет модели агрессии, то есть ни вы, ни муж, ни бабушка, ни дедушка, ни детский сад, никто, вот, если он не считывает эту модель, не исключено, что что-то его изнутри гложет немножко, чуть-чуть. Ну, вот, собственно, и все.

Так, а чего не сходить-то? Может, вам скажут мелочь какую-то, может, вам скажут, не знаю, делать дыхательные упражнения, и это пройдет. Но это, конечно, не все, что я хотел сказать. Я хотел сказать еще вот, что, что у нас через десять секунд будет реклама и клипы на «смотрим.ру». Оставайтесь непременно, Надежда, мы договорим через пару минут.

Я напоминаю, что на линии и на экране у нас Надежда, и разговариваем мы о чудесном молодом 6-летнем человеке по имени Максим. Значит, первый пункт понятен, Надежда, да? Не волнуемся про врача, просто советуемся, честно, ничего страшного он вам не скажет, обещаю вам.

НАДЕЖДА: Да.

Д.ЗИЦЕР: А вторая штука выглядит следующим образом. Вот вы, когда с Максимом говорите, может, вы ему задавали такой вопрос – а хочешь это поменять? Вот такой.

НАДЕЖДА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Так, и он?

НАДЕЖДА: Да, мы задавали. Даже, когда в самом начале я думала, что, на самом деле, это его обижают, я предлагала ему, может быть, ты не хочешь туда ходить, как мы с тобой будем тогда. Нет, я хочу, мам, ходить. Тогда давай, как мы с тобой выйдем из этой ситуации, кто тебя обижает, почему. Говорю – хочешь, мы поговорим.

Д.ЗИЦЕР: Нет, я не про то, не про то, Надежда, не про то. Я понимаю, что он хочет туда ходить.

НАДЕЖДА: А про?

Д.ЗИЦЕР: Я не про разбор полета, я не про анализ. А я про такую волшебную историю – хочешь это поменять? Предположим, давай, предположим, он говорит – хочу. И замечательная мама Надя говорит ему, что есть специальные приемчики, для того чтобы эту ситуацию поменять. Уж не знаю, что там мама Надя придумает, может, она их назовет волшебными приемчиками, а, может, не волшебными.

Вот, например, если мы с вами знаем, мы не можем сейчас систематизировать все его поведение, хотя, я думаю, что вы без меня справитесь легко. Сядете с мужем, да проанализируете. Например, мы знаем, что он входит в комнату и показывает кулак сразу всем. Предположим, говорю я сейчас, я понимаю, что разное поведение бывает, я упрощаю модель. Если, например, мы знаем, что он входит в комнату и показывает кулак, что мы ему посоветуем?

НАДЕЖДА: Не показывать кулак.

Д.ЗИЦЕР: Ну, это не годится, это очень примитивно для нашего умного мальчика.

НАДЕЖДА: Даже не знаю.

Д.ЗИЦЕР: Ну, ладно. Если мы знаем, что кулак сжимается, это значит, мы посоветуем ему, например, вот представлять, что у него там какие-нибудь крылышки, и он руками вот так вот машет и так далее. Или махать обеими руками и приветствовать всех таких образом. Или протянуть так по-взрослому руку своему другу и пожать эту самую руку. То есть мы волшебным образом игровым способом снимаем вот этот самый сжатый кулак.

НАДЕЖДА: Заменяем.

Д.ЗИЦЕР: О, пошло дело. Значит, дальше надо проанализировать вот всю цепочку. Уверяю вас, там будут повторяющиеся события абсолютно точно, ну, абсолютно точно. У него есть какие-то триггеры, он реагирует на что-то криком или агрессией, или чем-то там еще.

НАДЕЖДА: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Правда же? Ну, хотите привести пример быстренько? Можете сами привести пример, мы его разрулим, пожалуйста.

НАДЕЖДА: Да, я с вами согласна. Нет, я с вами полностью согласна. Вы все правильно говорите, на самом деле, так и есть, прямо я просто согласна с вами полностью.

Д.ЗИЦЕР: Так и здорово, Надежда. Если мы согласны все, то тогда нам нужно в результате этого анализа придумать прямо вот такие вот волшебные, ну, маночки, которые будут вытягивать его в другое поведение. Ну, например, если он, мы знаем, что он на кого-то кричит, я не знаю, в определенной ситуации, какой совет мы ему дадим? Ваша реплика.

НАДЕЖДА: Максим дорогой, а что, если мы будем не со злостью кричать, а, например, песню какую-нибудь.

Д.ЗИЦЕР: А, например, шепотом говорить. Это же колоссально.

НАДЕЖДА: Шепотом.

Д.ЗИЦЕР: Или, например, песню, ну, может быть, и песню, но песню, я боюсь, чтобы не подумали, что у нас мальчик на глазах сходит с ума. А вот отвечать очень-очень тихо, такая игра у нас, игра про расслабленные ручки, про то, что мы всем рукой машем, и со всеми, действительно, здороваемся, и, может, обнимаемся со временем, если там другие дети не возражают, и разговариваем тихонечко-претихонечко. Я даю вам честное слово, форма тянет за собой содержание в этом случае. Хотя нам кажется наоборот, конечно, и мы очень хотим нашим детям объяснить.

НАДЕЖДА: То есть, получается, то его поведение, которое есть, наоборот просто его сделать. Если он кричит, то проиграть с ним шепотом, чтобы тише.

Д.ЗИЦЕР: Не совсем так. Где-то так, где-то иначе, конечно, ну, конечно, да. Но не обязательно идти от обратного. Просто думать о том вместе с ним, смотрите, вместе с ним думать о том, какие физические маночки ему помогут.

Но тут, Надежда, еще раз, есть очень-очень важный момент, который я сказал, я очень хотел бы, чтобы вы его не пропустили – это должно быть сформулировано вместе с ним. То есть сначала должен быть ответ на вопрос – мам, да, я хочу это поменять, если это так. Понимаете? Потому что в противном случае, ну, мне и так тяжело, мне и так плохо, а мама вторгается в мою жизнь, глупости какие-то говорит, я не знаю, руками маши, шепотом разговаривай, не могу выдержать это все.

А вот, если мы говорим, в следующий раз, когда он скажет – меня обидели, мне плохо и так далее, спросите – слушай, ну, хочешь, попробуем поменять? Не кружок, не друзей, попробуем поменять всю эту ситуацию. Я немножко волшебница, Максимка, может, ты не знал этого, а я тебе говорю, да, я умею такие вещи делать, ты просто даже представить себе не можешь. Вот, собственно, и все.

Теперь смотрите, у меня есть минуточка, я просто одну темку вам заброшу, раз уж я услышал и время есть. А вот то, что он говорит все время «меня обидели», то, что он говорит наоборот, как вам кажется, почему ему приходится это делать? Чего он хочет в этот момент? Я просто зацепился за это и не хочу оставлять.

НАДЕЖДА: Внимание, может быть. Я согласна, меня именно это и настораживает, то, что его все везде вокруг обижают. И я пыталась с ним, ну, Максим, неужели все именно тебя одного?

Д.ЗИЦЕР: Нет, не перевести его на эту тему, трудно ему логически это понять. А вот не логически ему понять очень-очень…

НАДЕЖДА: Нет, нет, я…

Д.ЗИЦЕР: Ну, так смотрите, ну, предположим, он приходит откуда-то, ну, не в такой острой ситуации, когда вы эмоционально реагируете, и говорит – мама, меня там, не знаю, обидели. Ну, скажите ему – котик мой дорогой, иди сюда, мама тебя пожалеет, котик. Ну, вот так. Может, это у него такое дополнительное, знаете, желание выбить из вас ласку. Я уверен, что вы ласковая мама, я не сомневаюсь. Но, может, он хочет еще, а тут накладывается что-то, за что. Я слышу, что вы его не ругаете, но в его сознании, может, вы его ругаете, и поэтому он наносит превентивный удар в кавычках и говорит – лучше я сразу расскажу, что я бедный, чтобы потом эта ситуация не раскручивалась в неблагоприятную сторону.

НАДЕЖДА: Да, да.

Д.ЗИЦЕР: Все, прощаюсь я с вами. Действуйте. С наступающим Новым годом. Пока, пока.

НАДЕЖДА: Благодарю вас.

Д.ЗИЦЕР: Дорогие друзья, новости на «Маяке», клипы на «смотрим.ру». Скоро услышимся.

Давайте-ка, возьмем один звонок с радиостанции, чтобы обидно не было никому. Ольга из Серупхова на линии. Здравствуйте, Ольга.

ОЛЬГА: Здравствуйте, Дима. Очень рада вас слышать.

Д.ЗИЦЕР: Приветствую вас.

ОЛЬГА: Спасибо вам большое за передачу. Рада, что нашла такую передачу.

Д.ЗИЦЕР: Спасибо.

ОЛЬГА: Смотрите, такой вопрос. Дочке 6 лет, почти 6, и три года назад умер мой папа. И она не знает, она знает, что он уехал, что где-то он, где наш дедушка, постоянно спрашивает. И как-то вот ей братик сказал, что, ну, наш дедушка умер. Ну, так как-то в разговоре. А она мне вечером вот это вот выдала, говорит – мама, а это правда? И прямо плачет. Я растерялась, я говорю – я не знаю, мы разберемся с тобой потом, все как бы выясним, успокойся. И вот я не знаю, как ей сказать это. Можно ли вот ее отвезти на кладбище, показать, вот можно ли так сделать? Потому что уже не хочется ее томить и как-то вот придумывать что-то.

Д.ЗИЦЕР: Вы правы.

ОЛЬГА: И она очень близко все к сердцу принимает.

Д.ЗИЦЕР: Это тот случай, когда я даю однозначный ответ – точно да. Точно нужно рассказать. Более того, нужно, раз уж это, в общем, зашло так далеко, нужно сесть с ней вечерком спокойненько и добавить к этому рассказу, вначале сказать, прямо правду сказать, как вы бы взрослому человеку сказали – слушай, ты прости меня, пожалуйста, я так растерялась, и, действительно, это был очень тяжелый для меня, прости, пожалуйста, что мы тебе не сказали раньше. Ну, в такой или в другой форме. Вот примерно вот эту мысль. И дальше рассказать, и дальше дать ей поплакать. Вот это же тот случай, когда нужно оплакать близкого человека.

ОЛЬГА: Да, да, я понимаю.

Д.ЗИЦЕР: И она поплачет, Ольга. И не исключено, что вы поплачете вместе с ней, и вообще ничего плохого в этом нет. А потом про кладбище задайте этот вопрос ей. Она, ну, хорошо разговаривает, хорошо размышляет?

ОЛЬГА: Да, она очень взрослые вопросы часто задает, и очень такие мысли у нее часто взрослые.

Д.ЗИЦЕР: Отлично. Тогда, я не знаю, поднимал ли бы я на вашем месте тему о кладбище самостоятельно, думаю, что нет. Но, если она задаст такой вопрос, то вы должны ее спросить, на мой взгляд – а ты хочешь на кладбище пойти? Если она об этом спросит. Если она скажет – да, конечно, пойти. Это будет, конечно, Оль, это будет волнительный момент, безусловно. Но я гарантирую, что это момент правильный. Потому что, видите, уже произошел первый срыв, не дай, бог, еще это куда-нибудь зайдет, она же потом будет винить себя, вас, ну, нам это совершенно не нужно.

ОЛЬГА: Да, так и есть. И мы вроде ее жалеем, а, с другой стороны, делаем неправильно, я понимаю, да.

Д.ЗИЦЕР: Нет, нет, мы ее жалеем, вы правы абсолютно, но дальше будет горше. Поэтому в этом смысле, ну, потому мы и оплакиваем умерших родственников, потому что это же, ну, особенно у детей, это такая вот очистка души в этот момент и немножко вентиляция в этих слезах. В общем, рассказывайте, конечно.

ОЛЬГА: Хорошо, спасибо вам большое за совет. Очень приятно, что приняли звонок. Спасибо большое. С наступающим вас.

Д.ЗИЦЕР: Да, да, спасибо вам. Удачи вам. С наступающим, всего вам доброго, до свидания.

Кто же следующий у нас? Ну, следующий видео уже будет, ну, точно видеозвонок. Здравствуйте, Полина из Тольятти.

ПОЛИНА: Здравствуйте. Моей дочке 7 лет. Сразу перехожу к вопросу.

Д.ЗИЦЕР: Класс, правильно.

ПОЛИНА: Моей дочке 7 лет в январе исполняется. Немножко расскажу о ней, чтобы было представление, потому что она с рождения очень такой боязливый и опасливый ребенок, ну, в том плане, что она настороженно относится к чужим людям. И даже она, когда была совсем маленькая, уводила меня в другую комнату, если вдруг к нам приходили гости, и мы с ней сидели, спрятавшись.

А потихоньку, она в садик не ходила, потому что была возможность воспитывать ее дома, бабушки, я, муж, и мы начали ее водить потихонечку, чтобы как-то вот эту ситуацию нивелировать, мы начали водить ее в секции разные, пробовать, чтобы как-то социальную адаптацию пройти ребенку.

И у нас каждый раз, ну, естественно, те секции, где родителям нельзя было присутствовать, это для нас просто было сразу «нет», потому что ребенок просто наотрез отказывался без мамы ходить куда-то. Потихоньку мы наши вот фигурное катание, нашли тренера, с которым можно заниматься. Я ходила с ней целый год, и вроде она привыкла, и ей очень нравится. Она постоянно дома кружится, катается.

Но любое, то есть вот она уже два года занимается, и любое отхождение от ее привычного какого-то графика у нее вызывает сразу, ну, просто страх, какое-то начинается у нее, там живот крутит, она сразу начинает бояться, что я не пойду к новому тренеру или не пойду…

Д.ЗИЦЕР: Полин, а пример можете привести вот сбоя графика? Просто примерчик какой-нибудь.

ПОЛИНА: Вот сбой графика может быть совершенно простой. Везет на тренировку не папа, а бабушка. И все, и у ребенка просто…

Д.ЗИЦЕР: И тогда что происходит? Ну, расскажите.

ПОЛИНА: Ну, везет бабушка, которая, причем не приходящая какая-то, а бабушка, которая с ней живет. И она начинает плакать, что, нет, я тогда не поеду, никуда не хочу, я лучше останусь дома, буду дома.

Д.ЗИЦЕР: Чем кончается?

ПОЛИНА: И вот недавно совсем у нас… Ну, кончается тем, что потихоньку вроде я пытаюсь ее убедить, что надо поехать, потому что все будет хорошо, не переживай, да, папа не может, но может бабушка, это же вот твоя любимая бабушка, ну, как же, ничего же не случится, ничего не изменится, все будет так, как и есть. Тренера те же, девочки те же, секция та же, ничего не изменилось, и только меняется человек, который тебя туда отвезет.

Следующая ситуация, например, у нее, у тренера главного есть помощник. И он уехал на соревнование со старшими девочками и оставил помощника тренировать. Помощник это молодой мальчик, который один раз ей сделал замечание, что она что-то не так сделала, ну, и все, и ребенок отказался наотрез, говорит – я не пойду вообще ни в какую, никогда, никуда.

И дальше на подготовительных, вот тоже она ходит на к школе подготовительные. И учительница по английскому поругала мальчика за то, что он не сделал какое-то задание домашнее. Не ее, а мальчика. И все, и вот у нее это…

Д.ЗИЦЕР: Отдельный вопрос, зачем на подготовительных курсах домашние задания, ну, бог с ним, ладно, не буду к этому приставать.

ПОЛИНА: Ну, у нас подготовительные курсы только для того, чтобы ребенок вот именно социально как-то привык, что нужно куда-то ходить. Потому что проблема, например, она долго болела ветрянкой и потом снова вот этот перерыв, и опять у нас проблема, что я не хочу никуда ходить, ни в школу, ни на любимые тренировки, никуда не хочу ходить, не буду, буду дома.

Д.ЗИЦЕР: Ну, давайте вопрос сформулируем. Я угадываю, но задайте вы.

ПОЛИНА: Вот мой вопрос, как помочь ребенку вот с этой ситуацией справиться? Ну, преодолеть вот этот свой страх, волнение. То есть, ну, потому что мы уже как-то теряемся, как правильно себя вести в таких ситуациях.

Д.ЗИЦЕР: У меня один вопрос, вернее, у меня два вопроса. Первый вопрос, а почему вы называете это страхом? Может, вы и правы. Почему вы связываете со страхом, а не с таким, знаете, консерватизмом характер?

ПОЛИНА: Может быть, консерватизм. Ну, потому что начинает крутить живот, она вот говорит, что у меня болит животик, меня как-то тошнит, плохо. То есть я еще, может быть, ассоциирую с собой, потому что, когда я была маленькая, я точно знаю, что я вот никуда не ходила, потому что я просто боялась, стеснялась, боялась. И вот, может, это моя такая ассоциация.

Д.ЗИЦЕР: Ну, Полина, ну, так у нас же такая модель есть чудесная. И как же вы из этого выпутались, ну-ка, расскажите нам? Всему честному народу.

ПОЛИНА: Ну, я-то никак, я просто стала постарше и ходила уже в художественную школу. А она пока еще маленькая, ей сложно преодолеть этот старт. То есть потихоньку мы пытаемся, но вот я говорю, как только опять случается какой-то перерыв, и вот у нее снова это начинается. И вроде как любимый вид фигурное катание, все, нет, я не буду ходить, и бросаем.

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, судя по всему, тем более что вы сейчас обмолвились, что вы были такой же, судя по всему, это такой вполне себе консервативный характер, в первую очередь. И так же, как прошло у вас, пройдет и у нее. Но один вопросик у меня есть дополнительный. А во что она играет? Вот у нее какие любимые игры?

ПОЛИНА: Она любит рисовать, любит играть в Lego, в куклы, ну, то есть так-то интересов много достаточно. Но, в целом…

Д.ЗИЦЕР: А вы с ней вместе?

ПОЛИНА: Вот сейчас в последнее время… Мы вместе играем и в куклы, и в Lego, и какие-то занимательные у нас проходят, то есть, когда она была поменьше. Сейчас второй ребенок появился, сейчас мы вместе стараемся втроем играть. То есть такие какие-то игры, уже более детские.

Д.ЗИЦЕР: А напомните, вы из Тольятти, по-моему, да?

ПОЛИНА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, а как в Тольятти обстоит дело с детскими театральными студиями?

ПОЛИНА: Ну, насколько я знаю, там чуть-чуть постарше деток берут. Но она девочка очень артистичная, то есть ей бы, конечно, туда бы хорошо бы.

Д.ЗИЦЕР: Вот. Я объясню, почему я говорю о театре, и до этого спросил про игры, и там игра в кукол меня устраивает абсолютно, в дочки-матери. Потому что вот вы говорите, как помочь ей, а помочь ей следующим образом. Делать так, чтобы она оказывалась в вариативных игровых ситуациях, игровых, понимаете? Когда ей ничего не угрожает, она умная девочка, она точно отделяет жизнь от игры, я абсолютно в этом уверен, и театр в этом смысле это лучшая игра, конечно. Когда может повыситься вариативность та самая.

Ну, давайте просто говорить. Если мы играем в дочки-матери, значит, в дочки-матери мы можем играть разными способами. У нас может, не знаю, там папа утром уходит на работу как будто, а вечером возвращается с работы. А вдруг в какой-то момент мы же можем поиграть в то, что мы вместе улетели в отпуск куда-нибудь. А вдруг может оказаться, что к нам кто-то пришел. И это дает нам возможность проигрывать и говорить про это, прямо говорить. То есть выводить это вот в этот самый когнитивный уровень.

Теперь, лучше, чем театр с этим не справляется ничего, как вы понимаете, ни одно искусство. Потому что это возможность, проверьте, проверьте, на самом деле, в Питере есть точно, но в Тольятти, может, что-то и есть для начинающих. Вот когда я могу прожить жизнь другого человека и по ходу изменить, и поиграть в это, когда мне ничто не угрожает. А потом же я могу про это с мамой поговорить. Не в смысле, что мама придет и скажет – а, вот, смотри, ничего же страшного не произошло. Не про это.

А просто про то, как интересно менять, и как это круто, и как это сегодня мы прошли новой дорогой в детский сад случайно, и как это мы по дороге нашли какой-то там куст, которого мы до этого не видели, просто потому что мы прошли мимо. А как мы потом поиграли в каких-нибудь исследователей, путешественников и как-то в соседний двор забрели. Вот я про что.

ПОЛИНА: А как тогда быть в ситуации, когда она говорит – я занимаюсь фигурным катанием, и я не хочу ходить в театр. Ну, вот она может так сказать, что я занимаюсь чем-то одним, и я не хочу вот туда.

Д.ЗИЦЕР: А я и не сказал тащить ее насильно в театр. Я сказал, наоборот, начните с того, чем вы и так занимаетесь и пока потихонечку узнайте. Начните с игр, начните с кукол, пойдите в магазин, купите, есть настольные игры всякие, где повышенная вариативность, опять-таки. Где не просто мы переставляем фишку от А к Б, немножко похожие на квесты такие компьютерные, вот в такое поиграйте. И все время расшатывайте в ней вот эту консервативную уверенность про то, что есть только один путь. Нет, нет, и в физическом смысле есть больше одного пути.

ПОЛИНА: А, если это все-таки страх и связано со страхом?

Д.ЗИЦЕР: Я скажу абсолютно то же самое.

ПОЛИНА: То же самое. Только театр поможет.

Д.ЗИЦЕР: То есть нам надо… Ну, театр, нет, театр это вы просто услышали только театр. Я кроме театра сказала уже много, чего. Я сказал гулять другими дорожками, заходить в другие гости.

ПОЛИНА: Ну, игры, да.

Д.ЗИЦЕР: Знакомиться с новыми людьми и так далее. И прикрывать ее все время.

ПОЛИНА: Ну, вот еще у нее…

Д.ЗИЦЕР: Страх тут, строго говоря, ни при чем. Потому что даже, если это страх, нам все равно нужно потихонечку, по маленькому научиться не бояться. А как это делать? Сначала научиться не бояться того, что мне, действительно, не угрожает. Потому эту степень мифической, в общем, опасности чуть-чуть повысить. Ей же она не кажется мифической, эта опасность. Ну, вот, действительно, я и говорю, пойдем чуть-чуть другой дорогой, купим молоко не в обычном магазине, а в магазине напротив. Вот такое. Это кажется мелочами, это вообще не мелочи.

ПОЛИНА: То есть все-таки нужно, потихоньку надо, ну, то есть мы правильной дорогой идем, что потихоньку мы ее двигаем туда. То есть, если вот папа возит, то, значит, вот бабушка повезет, ничего страшного, что вот изменилось немножко…

Д.ЗИЦЕР: Бабушка это крупновато, видимо. Смотрите, очень-очень важно, да, это крупное изменение для нее, видимо. Ну, нам с вами оно кажется не крупным, мне тоже кажется не крупным, а ей кажется крупным. Поэтому начните с чего-нибудь помельче. Нет, нет, я не сказал, что ее надо продавливать прямо и заставлять ее принимать бабушку, нет, нет. Начать с игры, начать с очень-очень простых ситуаций.

Теперь, что касается бабушки, которая должна ее везти вместо папы, ну, по мне так вы поступаете правильно, когда вы говорите – слушай, подруга, повезет бабушка и так далее. Потому что, что происходит со временем? Со временем модель крепнет. Вот у нее была эта моделька, когда я вот консерватор, а дальше я потихонечку с годами начинаю это распространять на все потихоньку.

И немножечко такой эффект тоже возникает, 7 лет, это, в общем, серьезный возраст, что я сама уже себе говорю – слушай, нет, нет, это не годится, эта ручка должна лежать здесь, и, если будет другая ручка, меня ждет неуспех и так далее. Я распространяю невольно пока еще эту модель на все остальное. А мама с папой будут чуть-чуть ее расшатывать без насилия, по чуть-чуть.

ПОЛИНА: Так, а как вот сейчас тогда, если она говорит – я не хочу больше ходить, все, тренер, и все, я не пойду.

Д.ЗИЦЕР: Не надо, не надо. Поэкспериментируйте, а чего будет. Ну, смотрите, а что, а какая у нас альтернатива. Если у вас хорошая связь с ней, вы много и хорошо разговариваете, в принципе, можно было бы задать ей сложный вопрос. Там, если бы ей было 10, я бы однозначно посоветовал задать его. Слушай, ты хочешь, чтобы я тебя поуговаривала ходить? Или ты хочешь, чтобы мы не пошли? Но это взрослый вопрос, понимаете?

ПОЛИНА: Я поняла, да.

Д.ЗИЦЕР: Условно говоря, когда я говорю «я не хочу идти», на самом деле, в глубине души я хочу, чтобы мама меня поуговаривала или придала мне сил, или сказала «не волнуйся», или я, действительно, не хочу ходить. Ну, в той или иной форме можно попробовать. Но есть более простой способ – не хочешь ходить, не ходи, все. Ее привычно-то ждет, она ожидает интуитивно привычно, что сейчас все начнут говорить – да нет, да пойдем. Давайте посмотрим, что получится, если не начнут. Интересно же.

ПОЛИНА: Не пойдет.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и отлично.

ПОЛИНА: Мы уже пробовали.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и отлично. Ну, не пойдет, а чего вы тогда боитесь-то?

ПОЛИНА: Ну, а как дальше, например, вот она…

Д.ЗИЦЕР: Не знаю. Да подождите про школу, когда это еще будет. Ну, подождите, еще раз, это ведь мы же говорим с вами о комплексе всего, правда? То есть это все одновременно происходит, это не линейно, это одновременно.

Одновременно мы играем, одновременно мы разговариваем, одновременно мы меняем маршрут, одновременно мы задаем вопрос – ну, честно не хочешь ходить или хочешь, чтобы я тебя поуговаривала, или хочешь ходить? Одновременно мы даем ваши аргументы прекрасные, почему с бабушкой тоже стоит сходить. Одновременно мы говорим – я тебя поддержу, чтобы тебе было не опасно, не страшно и так далее.

Одновременно мы говорим, что у меня есть волшебный сиропчик, от которого живот не крутит даже, если очень страшно. Одновременно много, чего еще происходит. А вы сами-то чего боитесь, если она перестанет ходить на фигурное катание, вот и будет ходить на театр. А то у вас сценарий такой, а как же она скажет – я уже на фигурное катание хожу.

ПОЛИНА: Да нет, я не боюсь, я просто вижу, что ей очень нравится и мне кажется, что вот она из-за каких-то вот ситуаций, которые ее выводят из колеи, она отказывается от того, что ей нравится. Потому что она может целыми днями вот это вот крутить тут…

Д.ЗИЦЕР: Да, но ей не 5 лет, а 7, еще раз, разница большая. Кризис 7 лет и так далее. Она имеет право на эксперимент. Она имеет право поэкспериментировать. Если она через два дня придет к вам и скажет – мам, я вот хочу вернуться на фигурное катание, но при этом я опасаюсь тренера, вы с ней сядете, возьмете карандашик и бумажку, нарисуете все «за» и все «против», проанализируете, и вместе примете решение, возвращаться или нет. Но тогда это будет ее решение, по ее запросу. А сейчас тут нет никакого решения.

Ну, я встретилась с какой-то непривычной ситуацией, ну, все, в этой непривычной ситуации у меня есть привычная модель – я убегаю. Отлично. У мамы есть привычная модель попробовать меня пораскручивать, поуговаривать. Нет, 7 лет, вперед, самостоятельное решение пробуем вовсю.

ПОЛИНА: Ладно, спасибо большое. Будем давать тогда больше…

Д.ЗИЦЕР: Ладно, хитро сказала Полина, прищурившись. Ладно, проверим тебя. Ладно, я желаю вам удачи. Все получится точно абсолютно, нет повода волноваться, наоборот, есть прекрасная возможность с собственным ребенком и играть, и обсуждать, и так далее. С наступающим вас.

Времени у нас пара минуточек всего осталось, давайте какое-нибудь сообщение мы возьмем. А, нет, у нас Эльмира из Англии. Боже мой.

ЭЛЬМИРА: Здравствуйте.

Д.ЗИЦЕР: Эльмира издалека. Привет, привет. Мы, вероятно, с вами начнем только разговаривать, а дальше послушаем вместе новости и пойдем вперед. Я вас слушаю.

ЭЛЬМИРА: Ну, во-первых, спасибо вам большое за инструменты. Я хотела спросить, как удобней, на «ты», на «вы», как приятней для общения?

Д.ЗИЦЕР: Как хотите. Мне вообще все равно, честное слово. Я тут перешел с одной радиослушательницей на «ты» вот тут по ее просьбе, а, знаете, мне, сколько написали всего в YouTube, да что, да это не интеллигентно, да как она могла. Но мне кажется, что это отлично. Так что мне в этом смысле абсолютно комфортно, как хотите.

ЭЛЬМИРА: Ну, давайте на «вы», потому что большинству привычней.

Д.ЗИЦЕР: Хорошо, не будем никого пугать.

ЭЛЬМИРА: Постараюсь очень кратко описать. У меня, на самом деле, два вопроса. Если успеем, второй, если не успеем, то, ну, и ладно.

Д.ЗИЦЕР: Слушайте, знаете, что, я скажу вам правду, поскольку у меня полминуты, в любом случае, до рекламы и новостей, скажите мне, пожалуйста, в каком городе вы живете, во-первых, в Англии просто?

ЭЛЬМИРА: Суиндон.

Д.ЗИЦЕР: И скажите мне, ну, что бы вас спросить такое нейтральное, как погода нынче стоит в Суиндоне?

ЭЛЬМИРА: Ноль, минус один, немножечко солнца.

Д.ЗИЦЕР: Ноль, минус один, но все равно потеплее, на самом деле, чем у нас. Я. Эльмира, я просто сейчас скажу вам честно, я просто тяну время, тяну несколько секунд еще, для того чтобы просто не переносить вопрос на через шесть минут, через которые мы с вами и встретимся.

ЭЛЬМИРА: Да.

Д.ЗИЦЕР: Итак, дорогие друзья, Эльмира остается на линии, скоро мы услышим, зачем она к нам пришла. Ну, а мы слушаем новости на «Маяке» и параллельно соответственно мы смотрим клипы на «смотрим.ру». Через несколько минут мы вернемся в программу.

Ну, вот теперь к вопросу. Я вас слушаю, наконец-то.

ЭЛЬМИРА: Отлично. Я постараюсь так очень коротко, я буду тезисами так немножко говорить, а потом, если нужно будет, у меня подробности можете поспрашивать. Вопрос про бабушек и дедушек, на самом деле. Мои свекры, они как-то, на мой взгляд, проявляют какое-то прямо иногда нездоровое желание заботиться о нашем ребенке.

Ребенку 2 года сейчас, девочка, зовут Соня. В общем, начинается все как бы то, что они нам предлагают, как они нам предлагают за ребенком ухаживать, помогать нам с уходом за ребенком, звучит, ну, нормально как бы, да, все отлично, пока мама с папой работают, мы, значит, посидим с ребенком.

Но заканчивается это все тем сейчас, что нас особо, правда, даже не спрашивают, нас как бы ставят перед фактом, что вот за ребенком будут ухаживать у себя дома, то есть его везти будут 40 минут к ним. Потом у ребенка в том доме уже сразу оборудована своя комната без нашего как бы, без спроса для нас.

Д.ЗИЦЕР: Эльмира, подождите, извините, что я вас прерываю. Я боюсь, что это вопрос про отношения взрослых, а не про отношения взрослых и детей.

ЭЛЬМИРА: Да, я все это к этому вела. Но, на самом деле, вопрос у меня не в этом, мы с ними как бы сами разберемся, да.

Д.ЗИЦЕР: Уверен.

ЭЛЬМИРА: Но у меня немножечко такое волнение, как вообще понять, как ребенка-то вообще в этой всей ситуации, то есть, если ей комфортно с ними и в таких условиях, то, да, отлично. Но, поскольку она не разговаривает, ну, ей еще 2, мне по ее реакции не очень понятно, насколько ей комфортно. Вот я вот к вам обращаюсь, собственно, за вот этими инструментами. Как можно понять?

Д.ЗИЦЕР: Да наблюдать. Слушайте, я ничего особо умного вам не скажу, к сожалению, но нужно наблюдать. Потому что 2 года, ну, все-таки это не совсем младенец уже, и мы понимаем, насколько она хочет бежать к бабушке и дедушке, и насколько она пытается, так или иначе, насколько она, ну, нет, тем не менее, пытается рассказать, я хотел сказать. Она, конечно, еще не рассказывает, но, тем не менее, в каком настроении она идет после этого домой. Насколько у нее есть это желание. Нет, нет, я бы просто наблюдал, вот и все, честно-пречестно.

ЭЛЬМИРА: Ну, просто вот у меня как бы, почему такие сомнения возникают, потому что, с одной стороны, она вроде рада их приходу. Но когда они мне, например, присылают на работу видео, как они гуляют с ней в парке, у ребенка такой потерянный немножко вид часто бывает, и ощущение, что ей как бы некомфортно. Я не очень понимаю это вот…

Д.ЗИЦЕР: Эльмира, нет, нет, это, в первую очередь, ваше волнение, поверьте мне. Все бывает, но мне все равно кажется, что надо подозревать бабушек с дедушками в плохом в последнюю очередь. Поэтому я думаю, что на 97 процентов это ваше волнение, которое абсолютно понятно – материнство и все остальное. Если, по сути, вы спрашиваете меня, может ли ребенок вот так вот уезжать к бабушке с дедушкой и возвращаться домой, может, если ему хорошо и там, и там, и все оборудовано, как вы рассказали, может, конечно.

ЭЛЬМИРА: Отлично. Я просто, да, тревожная мама, поэтому мне нужно было услышать, что с ребенком ничего такого не будет.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и молодец.

ЭЛЬМИРА: Тогда можно второй вопрос, раз так быстро все разрешилось?

Д.ЗИЦЕР: Коротенький.

ЭЛЬМИРА: Да. В общем, вы этот вопрос уже обсуждали недавно в передаче, но там немножко другая ситуация была. Ребенок, ему, вот нашему ребенку 2 года, она до сих пор спит с нами, она отказывается прямо спать самостоятельно. Днем она спит в кроватке, а ночью нет. И я больше спросить даже, это как бы чревато чем-то? Или, ну, мы хотим как-то это все естественно, что она подрастет чуть-чуть, мы ей объясним, и, значит, она переляжет.

Д.ЗИЦЕР: Ну, чревато чем? Давайте, произнесите, чего вы боитесь? Что она до 40 лет будет спать с вами в кровати?

ЭЛЬМИРА: Ну, очень часто просто поднимается вопрос о том, что это вот, ну, как бы не очень хорошо с точки зрения, и Эдипов комплекс у ребенка или что-то в этом роде.

Д.ЗИЦЕР: У разных людей разная религия, давайте так, на эту тему. Мне кажется, что круто, если ребенок спит в своей кровати, это круто. Но ваша история, она ведь чуть подлиннее. И ваша история устроена так, что вы расстаетесь на целый день и после этого вечером сходитесь заново. И это часть такой ласки общей, наверное. Наверное, в этом есть тоже что-то такое трогательное и приятное, и такое единение. Но при этом, нет, страшного ничего нет. Но все равно я даю свой привычный совет. Мне кажется, что потихонечку нужно отползать в свою комнату.

ЭЛЬМИРА: Ну, мы пытаемся, да, но как бы у меня больше вопрос типа, как долго можно это тихонечко момент растягивать, до какого возраста?

Д.ЗИЦЕР: Если всем хорошо, валяйте. Как это, хочется сказать – позволяю тебе, дочь моя. Ну, кто я, чтобы говорить вам, как вам жить в семье. Если трем людям нормально и комфортно, и вам, и мужу, и ребенку, ну, потяните, ну, пополучайте это удовольствие, господи, боже ты мой. Ничего тут страшного нет. Но при этом, еще раз, все равно она должна понимать…

ЭЛЬМИРА: Отлично, бояться ничего не надо, значит.

Д.ЗИЦЕР: Нет, бояться не надо точно. Вы все равно будете бояться, даже если я четыре раза скажу «не надо». Все равно надо, чтобы она привыкала к своему пространству, часть пространства это кроватка. Вот будет момент, когда вы будете покупать всякое разное новое, вот и кроватка пусть появится в этих новых предлагаемых обстоятельствах. Прощаемся?

ЭЛЬМИРА: Отлично. Спасибо большое.

Д.ЗИЦЕР: Я желаю вам удачи, всего вам доброго и прекрасного. С наступающим.

Следующая. Здравствуйте. Как вас зовут, скажите, пожалуйста?

ЕКАТЕРИНА: Меня зовут Катерина, я из города Железноводска.

Д.ЗИЦЕР: Катерина, очень приятно, вот красота. Ну, рассказывайте, Катерина.

ЕКАТЕРИНА: Да, маленький курортный городок с глобальными проблемами. У меня двое детей, у нас с супругом двое детей, сын, ему 14 лет и дочери 9 лет, уже 10 недавно исполнилось. Дети ходят в один лицей. Дочь соответственно в 4-й класс, сын в 8-й класс. И я занимаю очень активную жизненную позицию, являюсь председателем общешкольного родительского комитета, участвую в совете лицея.

Проблема в том, что у нас в нашем маленьком городке очень часто нарушают права детей. И я, занимая такую социальную должность, на которую меня выбрали родители, я нахожусь в постоянном противодействии с органами образования города, соответственно с администрацией лицея, где обучается мой ребенок. Если один пример вы позволите, я приведу.

Д.ЗИЦЕР: Давайте, один позволю, конечно, о нем и хотел попросить.

ЕКАТЕРИНА: В прошлом году отопительный сезон, период пандемии, то есть все меры против коронавируса соблюдаются. Прошу прощения, это не я.

Д.ЗИЦЕР: Катерина, я скучал. С той же точки давайте, продолжаем с той же точки – отопительный сезон.

ЕКАТЕРИНА: Отопительный сезон, детей лишают воды на два месяца с формулировкой, что вы не должны пить, так как пьют все нормальные люди, вы можете пить из туалета, то есть в раковине, которая находится в туалете непосредственно. Ну, мне кажется, что это безобразие чистой воды.

Д.ЗИЦЕР: Так, Катерина, все, мне примерно понятно. Да я согласен с вами, что это безобразие. Давайте сформулируем вопрос, потому что тут развилка, как мы понимаем, можно на разные темы разговаривать.

ЕКАТЕРИНА: Вопрос в том, неужели, для того чтобы не нарушали границы твоего ребенка и не нарушали границы твои, как родителя, тебе необходимо постоянно показывать зубы и находиться в противодействии? И как у детей не выработать похожий сценарий в поведении и во взаимоотношении с таким общественным институтом, как школа?

Д.ЗИЦЕР: Шикарный вопрос, шикарный вопрос. Я скажу вам, что я про это думаю. Я начну с конца. Мне кажется, что детей не обязательно защищать прилюдно и публично. То есть, как сделать так, чтобы у детей это не выработалось? Мне кажется, что взрослые могут позащищать детей отдельно от них.

Ну, вот смотрите, вы какая замечательная, вы выбрали очень понятный, практический путь. Вы говорите – я буду этим заниматься, для меня это важно. Совершенно не обязательно детей внутрь вовлекать. У взрослых есть свои механизмы. Например, дети не могут обратиться к уполономоченному по правам ребенка Ставропольского края, Ставропольский вы?

ЕКАТЕРИНА: Ставропольский.

Д.ЗИЦЕР: Ставропольский, извините, пожалуйста. Ставропольского края. А родители могут, а Катерина может. Отлично. Так что мне кажется, что касается второго, мне не кажется, что мы, взрослые, должны вовлекать детей в собственные какие-то дрязги и разборки.

Теперь, что касается первого, я даже не знаю, что вам сказать. Но скажу искренне. К сожалению, часто да. Я напомню вопрос, вопрос – нужно ли добиваться добра, показывая зубы, есть ли другие способы. К сожалению, другие способы есть не всегда. Потому что, если, действительно, если вы не преувеличили, если, действительно, вам дали такой ответ про то, что дети в отличие от взрослых могут пить ту воду, которую мы им дадим, это, безусловно, нарушение прав ребенка, это, безусловно, оно, не о чем говорить. Вообще нарушение прав человека. Что это значит, есть люди одни, есть люди другие, как Оруэлл пишет, все животные равны, но свиньи равнее других. В «Ферме» Оруэлла написано.

Так что, Катерина, я могу вас только поблагодарить за такую позицию и пожелать вам силы и удачи. Ну, вот, собственно, и все.

ЕКАТЕРИНА: Спасибо, Дим, вам тоже. С наступающим.

Д.ЗИЦЕР: У вас чудесная такая елочка за спиной, я любуюсь ею и вами на фоне этой елочки. С наступающим Новым годом. Прощаемся.

ЕКАТЕРИНА: Спасибо, Дим.

Д.ЗИЦЕР: Пока, пока.

А вот очень я рад, между прочим, когда мы разговариваем с кем-то из слушателей чуть-чуть на отвлеченные темы. Но зато, когда выясняется, что все-таки очень многие берут на себя вот эту самую новую для них позицию защиты детей, мне кажется, что эта тенденция усиливается, и это здорово. Реклама и клипы.

И, возможно, последний диалог на сегодня, и на экране у нас Анастасия из Москвы. Добрый вечер.

АНАСТАСИЯ: Добрый вечер, Дима. Недавно начала только смотреть ваш подкаст, но как-то прониклась вашим подходом к воспитанию и решила задать свой вопрос про своего сына 10 лет.

Д.ЗИЦЕР: Давайте попробуем.

АНАСТАСИЯ: Как-то он очень быстро повзрослел за последние, наверное, несколько месяцев и начал, ну, так вести себя, скажем, не очень уважительно по отношению к родителям, к бабушкам с дедушками, то есть грубит, повышает голос, если какие-то просьбы, то не выполняются. Я сама человек очень эмоциональный, то есть на это тоже реагирую эмоционально в ответ, от чего он еще больше заводится. Хотела бы узнать, как лучше себя вести в этой ситуации? Как, может быть, его тормозить? Потому что, если начинаешь с ним разговаривать, он закатывает глаза, начинает как-то вот даже передразнивать.

Д.ЗИЦЕР: А приведите примерчик, Анастасия. Я понял, я понял, прямо пример, как мы любим.

АНАСТАСИЯ: Да. Не разрешаю, например, пойти с друзьями, не знаю, после школы он один пойти в кафе хочет с друзьями, в фастфуд. Я говорю – нет, нельзя.

Д.ЗИЦЕР: Почему?

АНАСТАСИЯ: Ну, как бы здесь начинается сразу…

Д.ЗИЦЕР: Да почему? Расскажите, почему?

АНАСТАСИЯ: Потому что я считаю, что это, для меня кажется, что это немножко опасно все-таки, в 10 лет ходить одному. Не знаю, мне самой как бы страшно за него. Я только недавно разрешила ему из школы одному ходить, а здесь еще, получается, он пойдет в кафе.

Д.ЗИЦЕР: Да, безобразие, я согласен. Я не говорю вам, что вы напрасно боитесь или не напрасно боитесь. Давайте поймем логику этой ситуации. Вот, коль скоро вы выбрали ее, мы с ней и будем работать, пожалуйста, они все похожи, я уверяю вас. Значит, молодой человек с друзьями собирается идти в кафе. Друзья идут в кафе. Молодому человеку нашему 10-летнему мама говорит – нет, тебе нельзя. Как вам кажется, как он должен поступить?

АНАСТАСИЯ: Я понимаю, что у него будет протест, я понимаю.

Д.ЗИЦЕР: Я другой вопрос задаю, нет, нет. Как он должен поступить?

АНАСТАСИЯ: Он должен спросить, почему, наверное, получить ответ.

Д.ЗИЦЕР: Ну, и что ему даст вопрос «почему», ну, давайте. Почему? Потому что я боюсь. Мам, ну, это вообще такой дерзкий ответ, честно говоря. В смысле ты боишься, поэтому я не могу идти?

АНАСТАСИЯ: Нет, я ему предлагаю альтернативу сразу же на это. Он говорит, что такая альтернатива ему не нравится.

Д.ЗИЦЕР: Анастасия, как он должен поступить? Вы не должны передо мной оправдываться, вы лучшая мама на свете, не волнуйтесь.

АНАСТАСИЯ: Он должен возмутиться, понятно, что как бы возмутиться должен, почему нет.

Д.ЗИЦЕР: Нет, как он должен поступить? Возмутиться это эмоциональная реакция. Поступить, как он должен?

АНАСТАСИЯ: Не идти, что, не ходить.

Д.ЗИЦЕР: Он должен прийти домой в этот момент, да? Отлично.

АНАСТАСИЯ: Ну, либо остаться в школе, погулять с друзьями после школы, либо прийти домой, да.

Д.ЗИЦЕР: Так. Предположим, таких ситуаций у нас много. Как вам кажется, чему учится ваш 10-летний мальчик замечательный в таких ситуациях?

АНАСТАСИЯ: Слушаться родителей.

Д.ЗИЦЕР: Ну, только родителей слушаться?

АНАСТАСИЯ: Ну, как бы он больше ни у кого же разрешения не спрашивает, кроме родителей в данный момент.

Д.ЗИЦЕР: Это кто вам сказал? А учителя?

АНАСТАСИЯ: Или вообще подчиняться.

Д.ЗИЦЕР: Вот, вот. Мне кажется, Анастасия, подождите секунду, мне кажется, что в этот момент наш 10-летний мальчик учится выполнять чужую волю даже в случае, когда он с этой волей не согласен. Более того, объяснения рационального нет. Вы, еще раз, ваше право волноваться. Но нет рационального объяснения, отчего, на самом деле, он не может идти в кафе. Эта история удивительная, но рационального объяснения нет. Еще раз, услышьте это.

Ведь, на самом-то деле, вы говорите – я боюсь. Но я могу вам сказать, ну, как взрослый человек – слушайте, ну, подышите глубоко, сходите на медитацию, запишитесь на йогу, есть психотерапевты. Я ведь не против того, что у вас в семье, например, было бы не принято ходить в кафе, только вы этого не сказали. Я думаю, ну, сейчас Анастасия мне скажет – у нас в семье здоровое питание, никакого фастфуда, в этом проблема. Нет, не в этом проблема, это не связано с семейной культурой.

Теперь, я не к тому, что вам нужно отпустить его в кафе, поступайте, как знаете. Но я к тому, что у человека в 10 лет, действительно, вы говорите, недавно это началось, то ли еще будет, он начинает крепнуть очень-очень сильно. И на ситуации, которые ему непонятны, которые вызывают у него протест и так далее, он начинает реагировать тем способом, который он знает из дома.

Теперь, от мамы Анастасии, которая сразу все мне рассказала, всю правду он знает, что принято реагировать эмоционально, он и реагирует эмоционально.

Теперь, что с этим делать? А делать с этим можно только одно. Во-первых, перестать реагировать эмоционально и начать дышать глубоко-преглубоко. Во-вторых, правда, я серьезно говорю, ну, посмотрите видосик мой «Свобода от воспитания», там прямо рассказано, как с этим быть. Видео называется «Свобода от воспитания».

АНАСТАСИЯ: Очень стараюсь, но, когда, знаете, когда возникают такие ситуации пять раз в день, очень тяжело.

Д.ЗИЦЕР: Анастасия, посмотрите, там про несколько раз в день. Ну, что, вам жалко, чем вы рискуете, 20 минут вашего времени я прошу у вас всего лишь. Это первое.

Как только вы сможете сами регулироваться, наступит вторая часть, вторая стадия. Потому что на второй стадии вы сможете ему сказать – сыночек мой дорогой, вот смотри, я очень-очень над собой работаю, я стараюсь тебя не пугать своими реакциями, не вызывать у тебя раздражения своими реакциями. Давай поймем, что тебе мешает, давай обсудим, как ты видишь наше взаимодействие. Вот, когда возникают какие-то проблемные обстоятельства, как бы ты хотел, чтобы я реагировала? Как тебе удобнее, чтобы я об этом говорила? И как, на самом деле, тебе удобно сигнализировать нам? Анастасия, это очень-очень важно.

Потому что, конечно, вы имеете полное право сказать – меня не устраивает, что ты, я не знаю, орешь, но в этот момент надо решить, что в этот момент вас устраивает. Я ведь не случайно спросил вас, а чего вы хотите, какого поведения. 10-летний мальчик хочет в кафе, это не блажь, потому что его друзья идут в кафе. Мы понимаем, что, ну, объективно опасность не велика или ее нет, как он маме скажет – мама, я с тобой не согласен? Понимаете? Этому способу надо его научить.

Сыночек, меня не устраивает, что ты кричишь на меня, но вообще-то я нормальный человек, со мной можно взаимодействовать. Я боюсь, у меня есть такая проблема, это моя проблема страх, не твоя, моя, я буду с ней работать. Но помоги мне, котик, чуть-чуть, ну, капелюшечку помоги, и я обещаю тебе, что я поменяюсь, и мы постараемся сделать так, чтобы комфортно было и тебе, и мне. Общее направление такое. В частности пускаться не могу, поскольку время программы у нас закончилось, ничего не поделаешь. Анастасия, я желаю вам удачи.

АНАСАСИЯ: К сожалению, да. Спасибо.

Д.ЗИЦЕР: Дышите, посмотрите видос, поверьте мне, вы найдете кучу ответов.

Дорогие друзья, мы прощаемся с вами до следующей недели. Спасибо вам большущее.