Золотой век датской живописи в музее имени Пушкина
Скульптор Бертель Торвальдсен для датского искусства – то же, что Андерсен для литературы. И без первого, возможно, не было бы второго.
"Андерсен познакомился с Торвальдсеном в Риме, в 1833 году. Ему было 28. Его произведения не брали в печать. Тогда он пошел к своему влиятельному соотечественнику. Торвальдсен сказал ему, мол, верь в свое призвание и пиши, о чем действительно хочешь. Андерсен вернулся в Данию и написал свои знаменитые сказки", – рассказывает Стиг Мис, директор Музея Торвальдсена (Копенгаген).
На бумаге – ракурсы, позы и лица для будущих скульптурных композиций, которые хранятся в Музее Торвальдсена в Копенгагене. Сюжет "Гектор у Париса и Елены" – мотив с античного саркофага, как подписал мастер на обороте. Датский скульптор был буквально одержим античностью – 40 лет прожил в Риме, дату своего приезда в Вечный город праздновал каждый год. Как день рождения. И только перед смертью вернулся на родину. Признанным, прославленным мастером неоклассицизма. Памятники его работы украшают многие европейские города: в Варшаве стоит Коперник, в Кембридже – Байрон, в Штутгарте – Шиллер.
Творчество лучшего скульптора Дании на выставке представлено всего одной статуей. И она – из Пушкинского музея. Это изображение княгини Барятинской. Российские аристократы часто заказывали Торвальдсену свои портреты. Позировал ему и император Александр I – его бюст хранится в Эрмитаже.
Скульптуры датчане не привезли. Объясняют: слишком хрупкие. Да и внимание хотелось заострить на двухмерном – живописном искусстве датской школы, которую в России практически не знают. Ее и не было, как считается, до Кристофера Экерсберга. Ученик французского неоклассика Жака-Луи Давида, он был первым художником Дании, который стал писать на пленэре.
"Он первый, что называется, вышел на улицу. До него пейзажи рисовали по памяти или выдумывали. Еще он первый стал столько внимания уделять свету и деталям. Видите, прорисовывает листья, архитектуру", – говорит Лиза Бурмайстер Коринг, куратор выставки.
Сцены Эмиля Бэренцена из жизни простодушных обывателей в Пушкинском музее прозвали датским бидермейером. Датчане же этот термин не любят. Говорят, что с немецкой бюргерской живописью – пусть искусствоведы говорят обратное – у них нет ничего общего. Куратор Виталий Мишин считает, что это говорит давняя обида. В 40-х годах XIX века между Данией и Пруссией разразился земельный спор за княжества Шлезвиг и Гольштейн. "Настроения в области государственной политики оказали влияние на художников, на идеологию. И в этой ситуации национальная датская природа стала символом датского духа вообще", – пояснил Виталий Мишин.
"Патриотические картины Йохана Лундбю должны были поддержать у немногочисленного датского населения этих областей чувство гордости за то, что они – датчане. Гордости за свою природу, за свою старую, милую Гусиную башню", – говорит Лиза Бурмайстер Коринг.
Именно война за княжества Шлезвиг и Гольштейн в 1864-м, как думают искусствоведы, и положила конец Золотому веку датской культуры. Веку Андерсена и Кьеркегора, Торвальдсена и Экерсберга.
