Собрание слов Большое интервью Владимира Зисмана

РУЖЕЙНИКОВ: У нас сегодня в гостях Владимир Зисман. Меня спрашивают: а как ты его будешь представлять? Я говорю: ты знаешь, музыкант с большой буквы. Музыкант, автор книги «Путеводитель по оркестру и его задворкам», книги, которая должна быть вообще в каждом доме в России, я считаю, и не только. Здравствуйте, Владимир.

ЗИСМАН: Добрый день.

РУЖЕЙНИКОВ: Как лесть моя насчет каждого дома?

ЗИСМАН: Блистательно, а, главное, попадает совершенно в точку.

РУЖЕЙНИКОВ: Ну, это правда же абсолютно. Для тех, кто не читал книгу «Путеводитель по оркестру и его задворкам» и не собирается, главное, читать, можно выключить радиоприемники. 99 процентов, они должны собраться вашу книгу прочитать. Прочитать детям.

ЗИСМАН: Да, и больше никогда этим не заниматься, ни чтением, ни слушанием музыки. И детей не отдавать на скрипочку.

РУЖЕЙНИКОВ: Подождите, только на скрипочку не отдавать, вот скажите? Только на скрипочку или, в общем? Как насчет духовых? Сразу о духовых хочется.

ЗИСМАН: Нет, все это полезные вещи, конечно, но детей-то жалко.

РУЖЕЙНИКОВ: Ой, детей жалко. Я, когда читал главы из вашей книги, где как раз говорится о терзании детей, я себя вспоминал. Но, я прошу прощения, к счастью, музыкантом не стал. Мне повезло в отличие от вас.

ЗИСМАН: Нет, мне тоже повезло, я стал.

РУЖЕЙНИКОВ: Ну, да, в отличие от меня вам повезло.

ЗИСМАН: Да, но это уже финальный результат, о котором никто не предупреждал. Случайность некоторым образом.

РУЖЕЙНИКОВ: Ну, это, как правило, случается.

ЗИСМАН: Я мог так и остаться за фортепиано и всю жизнь развивать мелкую моторику.

РУЖЕЙНИКОВ: У меня дочь спросила, зачем ты играешь на клавишах, не фортепиано, у меня клавиши, я говорю: ты знаешь, мелкая моторика развивается. Вы в точку попали.

ЗИСМАН: Исключительно.

РУЖЕЙНИКОВ: Владимир, такие дежурные вопросы. А что вас приперло книгу написать?

ЗИСМАН: Народ.

РУЖЕЙНИКОВ: Говорит: хватит в устной форме, хотим это зафиксировать, да?

ЗИСМАН: Нет, они начали издалека. Народ хитрый. Сначала началось, вот издалека сначала.

РУЖЕЙНИКОВ: У меня антисемитская шутка сразу родилась. Вы имеете в виду, народ хитрый или хитрый народ? А, какая шутка, а?

ЗИСМАН: Шутка блистательная, и международная вполне. Началось, собственно, с того, что театр отправился на гастроли во Францию, которые мне были совершенно не своевременны, ни к чему и никак. И я так понял, что это будет очень скучно.

РУЖЕЙНИКОВ: Это когда было, извините?

ЗИСМАН: Это был 2010 год.

РУЖЕЙНИКОВ: Да, я представляю. Я прошу прощения за то, что прерываю, знаете, это был 1993 год, эти гастроли во Франции, абсолютно… Ну, 2010, я вам верю, никуда.

ЗИСМАН: Нет, они были очень плотные и очень, ну, не своевременные для меня просто. Я решил, да, и ладно. Взял с собой компьютер, думал, я там буду писать оттуда сюда, завел ЖЖ, и все замечательно пошло. Гастроли были изумительные совершенно в результате, потому что любую ситуацию надо использовать себе во благо.

РУЖЕЙНИКОВ: Конечно.

ЗИСМАН: Я ее использовал. В Париже, не вылезая, глубинка вся, изумительно, и писал. И так потихонечку.

РУЖЕЙНИКОВ: То есть вы начали книгу писать во Франции?

ЗИСМАН: Ну, совершенно, как бы, да. А потом народ, который стал читать мои наблюдения о французах, начал задавать разные замечательные вопросы уже предметно о музыке, о том, как это устроено, о том, как на нем играют, как оно все функционирует. И процентов 80 вопросов были такие, которые мне в голову никогда в жизни не приходили.

РУЖЕЙНИКОВ: То есть не приходило в голову на них отвечать, поскольку для вас это само собой разумеется.

ЗИСМАН: Ровно наоборот. Поскольку это само собой разумеется, я их себе и не задавал. И каждый раз я озадачивался все больше и больше, отвечал, приходилось, и начал оглядываться в оркестр, как это все выглядит. Это выглядит совершенно по-другому, чем когда ты просто тупо ходишь на работу. Сидишь, смотришь, у тебя слева сидит четыре валторниста, я, значит, в паузах разглядываю. Выясняется, что эти четыре самогонных аппарата…

РУЖЕЙНИКОВ: Дорогие друзья, это самый длинный музыкальный инструмент. Длиннее нет, по-моему?

ЗИСМАН: Нет, но он замечательно свернут. Это изумительный холодильник, если кто понимает.

РУЖЕЙНИКОВ: В смысле не холодильник, а этот самый, как его, охлаждатель.

ЗИСМАН: Ну, это холодильник и есть.

РУЖЕЙНИКОВ: Ну, в смысле змеевик.

ЗИСМАН: Ну, змеевик и есть, так и называют, именно этот. Поэтому они систематически оттуда и сливают конденсат, потому что эта штука работает точно так же, как и должна, собственно говоря. Выяснилось, что у всех этих штуковин геометрия совершенно разная. Я сидел и вот эти картиночки «найди десять отличий», и долго, и тупо разглядывал.

РУЖЕЙНИКОВ: И это четыре валторны.

ЗИСМАН: Это четыре валторны, четыре разных визуально инструмента, которые достигают на выходе одинакового результата. Дальше я начал озираться уже по всем сторонам, и чем дальше, тем чудесатее и чудесатее все выглядело. И когда я ответил на половину вопросов в течение полугода примерно, коллега из братского коллектива сказал, что, в принципе, имело бы смысл все это систематизировать и написать книгу.

РУЖЕЙНИКОВ: Это серьезное исследование. То есть вы к нему подошли, как к серьезному исследованию.

ЗИСМАН: Я начал развлекаться.

Полностью интервью с гостем слушайте в аудиофайле.