За кадром Н. Прилепская: "Господи! Красота-то какая!"

Программу "За кадром" ведёт Николай Мамулашвили.

Представители самых разных профессий, порой редких, порой экстремальных, но чаще самых обычных – гости в нашей студии. Испытатели, врачи, водолазы, пожарные, дипломаты, лётчики, автогонщики, альпинисты, журналисты и спасатели... Этим профессионалам есть, что рассказать об изнанке своей работы, о том, чего мы не знаем, о том, что обычно остаётся за кадром. Их всех объединяет одно: любовь к своему делу. Это люди с характером, они никогда не отступают. Каждый из них обрёл своё настоящее признание и находится  на своём месте.

Гость в студии – мастер спорта по альпинизму Наталья Прилепская.

Наталья совершила порядка 70 восхождений, среди которых более 30 – это маршруты 5-й и 6-й категории сложности. В альпинизме это самые сложные категории. Наталья покорила вершины на Кавказе, Памире, Крыму, Альпах, Иордании и даже в США. Помимо этого, наша гостья является обладателем жетона "Спасение в горах" за номером 22. Такие жетоны получает только профессиональные горные спасатели.

После предыдущих эфиров было много звонков и писем с просьбой вспомнить какие-то интересные истории, которые наверняка случались во время восхождений.

Н. Прилепская: Была у меня интересная история. Случилась она, когда мы решили женской группой зимой совершить восхождение на Эльбрус, то есть, подняться на гору в Новый год.

Специально, чтобы Новый год отметить на вершине?

Н. Прилепская: Да. Это было в 2000 году, и мы хотели как бы отметить Миллениум, поднявшись на Эльбрус под красивым лозунгом "За мир во всё мире". Эту идею придумала Ольга Шуленина, очень известный альпинист. В нашей команде были и другие известные женщины-альпинисты, в том числе Лена Наговицына (к сожалению, она погибла в Фанских горах), Кузнецова Лена, кое-кто ещё, и меня позвали. Естественно, я поехала. С такими знаковыми женщинами-альпинистами очень хотелось походить.

Но, к сожалению, нам не повезло с погодой. Зимы у нас бывают часто, и зима на зиму не приходится. Тогда навалило очень много снега, и в Баксанском ущелье сошла лавина, которая повалила линию электропередачи. Мы успели подняться на "Бочки", на которых, собственно, и планировали жить. Но спуститься уже не могли. Потому что электричество отключили, перестали ходить фуникулёры и вагончики. И нас просили не спускаться самостоятельно, потому что лавинщики обстреливали склоны, чтобы не допустить перегрузки их снегом. И мы там оказались запертыми, сидели там порядка 10 дней без электричества и совершали периодические попытки взойти на Эльбрус. С нами ещё был Валера Багов, который был у нас оператором. Одним словом, мы совершали эти попытки. И я помню свои впечатления, когда ты одет полностью, у тебя на лице горнолыжная маска, ты защищён от ветра, но, тем не менее, когда смотришь на склон, ветер с такой скоростью несёт снежную крупу, и в это время встаёт солнце, то всё это окрашивается красным цветом. И ощущение такое, что ты находишься на Марсе, а под тобой летят облака. И вот ты ставишь ногу, планируя поставить её в определённом месте, а ветер относит её примерно на полметра в сторону. Вот таким образом мы совершали эти попытки.

Хорошо, что там были вешки, потому что один раз мы практически заблудились. Исчезла видимость, и мы пошли не туда. Но, к счастью, вовремя разглядели в другой стороне вешку и вернулись. Потому что можно выйти на ледопад, либо на трещину.

И, когда я находилась там, со мной произошло несколько историй. Одна из них довольно забавная. Я думала, рассказывать её или нет, но всё-таки расскажу. Я решила пойти в туалет. Дело это совершенно естественное. Но в таких экстремальных условиях оно становится довольно проблематичным. Одним словом, я оделась, вышла из "бочки" на улицу и решила честно дойти до деревянного туалетика, которого не было видно.

А он был далеко от этой "бочки"?

Н. Прилепская: Нет. Буквально метров 10 или 15, совсем рядом. Но его не было видно, потому что он был покрыт глубоким слоем снега. Туда вёл такой туннель вниз. Но я забыла взять с собой очки. И вот, отойдя буквально несколько метров от бочки, я вдруг поняла, какую глупую ошибку совершила.

Очки ветрозащитные или солнцезащитные, которые альпинисты обычно надевают?

Н. Прилепская: Даже горнолыжную маску одевают. Потому что обыкновенные солнцезащитные очки пропускают воздух сверху, снизу с боков. Там был такой сильный ветер и такая мощная и острая крупа, что очки бы сильно не защитили. То есть, нужна была полноценная горнолыжная маска, которую я не одела.

И вот тут я стою и понимаю, что не могу открыть глаза, потому что иначе я их лишусь. А эта крупа пробивает даже толстый шарф, то есть, залетает в лёгкие. Я прямо ощущала её, не могла дышать. В какой-то момент я повернулась и вдруг осознала, что уже не знаю, в какую сторону мне идти. То есть, я даже не понимала, в каком направлении мне нужно было двигаться, чтобы вернуться. Я немного ещё покрутилась на месте, и вдруг подумала: "Боже мой, какая глупость! Если я здесь замёрзну". А ведь такие случаи были.

Отходит человек от стоянки буквально на несколько метров, и уже не видит и не понимает, куда ему идти.

Н. Прилепская: Конечно. Такие случаи довольно распространены, особенно на Эльбрусе, когда люди замерзали, не доходя нескольких метров до высокогорной гостиницы. Потому что видимость нулевая. И я была в полной растерянности, надо же мне было так сглупить. Но, к счастью, буквально на какое-то мгновение ветер затих, развиднелось, и я увидела угол кухни. И потом опять видимость пропала. Я просто пошла в эту точку, действительно уткнулась в стену, нащупала дверь. И хорошо, что двери там открываются вовнутрь. Потому что я просто упала на эту дверь, она распахнулась, и я упала в предбанник.

То есть, вы обессилели, пока добирались?

Н. Прилепская: Как ни странно, да. Сил действительно не было. Отдышалась там, и только после этого открыла уже вторую дверь и зашла. И смотрю: там сидят девчонки и пьют чай. Они помолчали немного и спросили, у меня всё нормально или нет. Вот теперь да, ответила я.

И я, кстати, поняла, почему все двери в таких местах открываются вовнутрь. Потому что у нас были моменты, когда утром просыпаешься, открываешь весело дверь из "бочки" и утыкаешься в снежную стену. И только наверху тоненькая полоска неба. А потом ты долго и весело откапываешься. Как говорится, больше я в эти места без горнолыжной маски не хожу. Особенно зимой.

Вообще считается, что опытные альпинисты, которые ходят по маршрутам разной сложности, по изведанным и не очень изведанным местам, иногда натыкаются на какие-то интересные вещи, делают какие-то открытия, находят какие-то, может быть, заброшенные лагеря. За вашу практику вы что-то находили интересное?

Н. Прилепская: Вы имеет в виду какие-то артефакты?

И артефакты, и вообще всё, что может представлять интерес.

Н. Прилепская: Наверное, я находила, как и многие другие альпинисты, вещи, которые могли бы заинтересовать сотрудников музеев альпинизма. Это какие-то старые сломанные кошки, сломанные ледорубы, какие-то древние потёртые верёвки. Что мне очень понравилось на вершине Вольная Испания на Кавказе, так это то, что наши предыдущие восходители пользовались не современным оборудованием, которого просто не было в те времена, а забивали деревянные клинья. Я уж не знаю, правда это или вымысел, что перед серьёзными восхождениями все стулья становились покороче. Им ножки отпиливали. Я не знаю, может быть, это шутка. Одним словом, на многих маршрутах и на Кавказе, и в Азии вы можете действительно встретить забитые в щели деревянные клинья с просверленными дырочками. В эти дырочки продёргивалась верёвочка, которой, собственно, и страховались. И я даже один такой клин на память привезла, потому что сейчас, естественно, страховаться с его помощью никто не будет, никому в голову даже не придёт. И вот он как-то так лежит где-то на полочке. А некоторые из них в довольно хорошем состоянии, если они находятся в том месте, где вода не течёт. Вот этот был интересный момент.

Ещё меня очень поразило тоже деревянное страховочное устройство, но уже в ущелье Каравшин к Киргизии. Там есть широкая щель, в которой довольно сложно страховаться. Есть, конечно, большие камалоты (это специальные такие страховочные устройства), но они тяжёлые.

И что мы там увидели? Мы лезли маршрутом Альперина на пик Асан и увидели там деревяшки, забитые поперёк в широкую щель. И они фактически распирали эту щель. Там на деревяшке была завязана масявочка, и мы на этой штуке страховались, мы сделали на ней даже станцию.

То есть, деревяшка была в хорошем состоянии, потому что она была свежей. Мы просто даже знали, кто её забил. Перед нами за какое-то небольшое время ребята её туда поместили. То есть, всё зависит от фантазии на самом деле.

От фантазии, а, возможно, от маршрута. Вы упомянули Кавказ. Я вспомнил период Великой Отечественной войны, немецкую знаменитую горно-стрелковую дивизию "Эдельвейс", которая подняла свой флаг и установила его на Эльбрусе. Потому наши поднимались туда, чтобы снять этот флаг. Я где-то читал, что альпинисты, которые шли по местам боёв, иногда, когда сходил немного снег, находили и стрелянные гильзы, и старое оружие. Такого вам не попадалось?

Н. Прилепская: Мне не попадалось. Ведь ледники же двигаются, и это всё могло просто сдвинуться, уйти в глубину и так далее. А то, что было, возможно, на поверхности, всё уже собрали.

Одна из таких историй, которая мне вспомнилась, связана с моей напарницей Мариной Нечаевой, которая у нас отвечала за прекрасное. Дело в том, что когда ты очень-очень устал, это меня касается, ты сидишь себе спокойно на полочке и отдыхаешь в эти короткие промежутки времени, когда ты можешь не лезть. И вы можете себе представить, что вы сидите в тишине, отдыхаете, дышите, и вдруг над ухом раздаётся крик: "Господи, красота-то какая!" Вы подпрыгиваете на полметра, спрашиваете, что случилось. А у этого человека хватает в этот момент сил и энергии восхищаться природной красотой. И ты действительно начинаешь смотреть и думать, а ведь действительно как замечательно и здорово. Потому что очень часто, когда ты устал, ты красоту уже оцениваешь потом, по фотографиям. И думаешь: "Ну, нечего себе: облака под ногами. Ну надо же!" А там, на месте, это всё воспринимается как обыденность, что так и нужно. Вот такая необычная история!

Группы во время восхождения смешанные? С кем вам комфортнее всё-таки идти. Не только в одной связке, а вообще? С мужчинами-альпинистами или женщинами-альпинистами? Потому что вы несколько раз упомянули вашу коллегу и приятельницу Марину Нечаеву.

Н. Прилепская: Я думаю, всё зависит от человека. Есть и мужчины-альпинисты, с которыми одно удовольствие ходить. Но здесь включается такой момент. Если вы лезете вверх просто для собственного удовольствия, то тогда, по сути, не принципиально, кто является вашим напарником, лишь бы была комфортная обстановка. А если вы лезете на каких-то соревнованиях, где важны каждая секунда, мгновение и т.д., то, как правило, всё-таки нужно, так уж природа распорядилась, мужские связки посильнее. Поэтому женщина может выступать с женщиной, как бы соревнуясь с другими женскими связками. Потому что, если связка смешанная, она обычно идёт в мужском зачёте. Конечно, разные бывают женщины, но обычно у них есть какой-то проигрыш в силе, во времени и т.д. Ни в коем случае не умаляю ничьих женских заслуг, потому что есть очень и очень сильные уважаемые женщины-альпинистки. И далеко не всякий сильный альпинист способен пролезть горы теми маршрутами, которыми женщины ходят.

Вёл программу Николай Мамулашвили. Режиссёр выпуска Юлия Дунце.