"Процесс" в постановке Кулябина показали на фестивале "Территория"
-
"Процесс" в постановке Кулябина показали на фестивале "Территория" -
Новосибирский «Процесс». В рамках фестиваля «Территория» в Москве показали спектакль театра «Красный факел» по знаменитому роману Франца Кафки. Режиссёр Тимофей Кулябин предлагает воспринимать его новую работу как реалити-триллер. Стоит ли искать параллели с жизнью самого Кулябина – автора скандальной постановки «Тангейзера» – разбиралась Ирина Разумовская.
Своеобразный плакат из черных кассет сделали к спектаклю «Процесс» в новосибирском театре «Красный факел». Это один из главных образов и элементов реквизита в постановке – на сцене очень много камер и камер наблюдения, запись на плёнку будет вестись без перерыва.
В этом мире отсутствует письменность. Фиксируется всё только на камеру в той реальности, которую додумал вслед за Кафкой Тимофей Кулябин для театрального эквивалента романа. За героями постоянно подглядывают и следят. Все здесь безличны – причём буквально. Режиссер лишил всех персонажей и их собственной речи, и интонаций. Всех, кроме Йозефа К.
«Вы смотрите спектакль так, как если бы вы смотрели своего рода криминальную хронику, знаете, где изменяют голоса и стирают лица, – отметил Тимофей Кулябин. – Я уверен, что эта книга – не только про бюрократическую систему. И для меня было важнее ощущение страха человека, который оказался в ситуации обвиняемого, под судом».
Артист Антон Войналович Йозефа К. играет как раз совершенно бесстрашным, уверенным поначалу, что весь этот процесс – какая-то ошибка или шутка. Актёр говорит, что совершенно не понимает, почему все жалеют его героя.
«Он самый неживой в этом романе. Это человек-машина, это перфекционист в жизни, у него расписан каждый день, всё, что он делает, всё распланирована до мелочей – и только когда его планы начинают рушиться, он начинает понемногу жить», - убеждён Антон Войналович.
У него очень непростая актёрская задача – он работает постоянно не только на зрителя, но и на камеру. «Приходится работать в очень странном жанре – и по-театральному, и по-киношному. Когда берут крупные планы, малейший поворот лица или глаз, выражение страха, удивления – всё должно быть тонким, а для сцены – наоборот. Поначалу было трудно переключаться», - признался Антон Войналович.
Когда читатель заканчивает и закрывает роман Кафки «Процесс», его не покидает чувство растерянности. Чем больше ты читал, тем меньше понимал. Вопрос «Почему?» гложет всё сильней. Создать это же чувство недоумения у зрителя после спектакля стремился и Тимофей Кулябин.
