"Русские сны по Достоевскому" можно видеть в Московском ТЮЗе
Исполнилось 194 года со дня рождения Фёдора Михайловича Достоевского. Известны драматические события жизни писателя, когда ему грозила долговая тюрьма, и он был вынужден заключить кабальный договор с издателем. Но появлением нескольких великих романов Достоевского мир обязан именно этим обстоятельствам. Так в 1866 году было напечатано «Преступление и наказание». Ко дню рождения Достоевского – 11 ноября – столичный ТЮЗ выпустил спектакль по мотивам романа. Автор постановки - Кама Гинкас – называет это русскими снами по Достоевскому.
Это даже не сцена, это комната-театр. В этом флигеле, который уцелел после пожара 1812 года, играть Достоевского, по словам Камы Гинкаса, – особое удовольствие. Эффект микроскопа, под которым режиссер любит разглядывать героев Фёдора Михайловича, здесь усиливается.
«Где я только здесь не играю. Только вот в туалете не играю! А так – я играю на балконе, в фойе, я играю в белой комнате, которая даже чуть поменьше. Поэтому сценические площадки здесь разнообразные, и меня не смущает эта комната», – признаётся заслуженный артист России Игорь Гордин.
Игорь Гордин – главное действующее лицо: Свидригайлов. Виртуозно перевоплощается то в сумасшедшего, то в юродивого, то в шута, то в шулера.
Во второстепенных персонажах Достоевского, в этих, на первый взгляд, «тварях дрожащих», Кама Гинкас видит всю проблематику писателя. За каждым – «преступление и наказание».
«Если Свидригайлов не то что осознаёт, а просто настаивает на своём преступлении: цинично, откровенно, – то Раскольников бежит, старается обмануть себя идеологией. Разница между преступниками. Мне важно было их свести и показать, что преступление одно. Какое бы оно ни было: животное, плотское или духовное, интеллектуальное», – комментирует режиссер.
Названием «По дороге в…» обозначен путь Свидригайлова – то ли в Америку, куда он собирается весь спектакль, то в ли ад, где окажется в итоге. Этот персонаж – убийца, но это не доказано, соблазнитель, а любит Дуню. Персонаж, которого Гордин так воплощает в этом почти моноспектакле, что в его второстепенности в романе зритель усомнится.
Читайте также: