"Неужели я провокатор?". Интервью с актером и драматургом Тьяго Родригесом
Португальский актер и драматург, художественный руководитель Национального театра королевы Марии II в Лиссабоне Тьяго Родригес впервые посетил Москву, чтобы представить на сцене Театра Наций свой спектакль «Наизусть». Необычная постановка была показана на фестивале NET. Наш корреспондент Юлия Зиньковская встретилась с Тьяго Родригесом, чтобы взять у него эксклюзивное интервью.
Ю.З. - Вы являетесь художественным руководителем Национального театра королевы Марии II в Лиссабоне. Здание театра было построено в далеком 1450-м году. Как Вы сочетаете традиции театра с вековой историей и современность, а также провокативность, свойственные Вашим постановкам?
Т.Р. - Одна из проблем, с которой я столкнулся, когда стал художественным руководителем, – как я буду подготавливать современный театр для традиционной публики. Сейчас в труппе существует некий консенсус: мы уважаем традиции этого театра, ведь он является самым большим и самым важным театром в стране, но и, конечно, мы вносим современные альтернативы. Интересно то, что многие мои артисты, которые заинтересованы в новых репертуарных прочтениях, одновременно тяготеют к классике, к памяти о том, что делали предки. Они хотят отдать дань уважения истории. Я разработал специальную программу, представленную современными постановками, которые рассказывают о прошлом, об истории и традициях. Это была точка отсчета, но мы делаем больше и больше в этом направлении.
Ю.З. – В вашем репертуаре есть и классические постановки («Макбет» Шекспира), и то, что Вы называете «модерном» («Забыть», «Слух»). Расскажите, по какому принципу Вы выбираете современную драматургию.
Т.Р. - Я всегда долго работаю с текстами, зачастую приходится проверять некоторые детали. Есть много зарубежной литературы, которую я «перелопатил»…Но со временем я углубился в собственные пьесы. Сейчас я пишу свои версии уже существующих пьес, адаптирую их, преломляю под призмой своего авторского видения. Я много работал с произведениями Шекспира. «Король Лир» зажил новой жизнью в Национальном театре Лиссабона: люди, которые его смотрят, могут проецировать этот бессмертный сюжет на свою жизнь и даже на жизнь будущих поколений. Я также много работал над постановками классической прозы. Это, например, «Госпожа Бовари» Флобера, «Анна Каренина» Льва Толстого. Написание новой версии старой истории невероятно интересно… романы, рассказанные устами великих классиков, чрезвычайно важны для человечества. И представлять их снова и снова просто необходимо. Это одна из задач хорошего режиссера.
Ю.З. - Получается, актеры – это тоже Ваши слушатели?
Т.Р. – Актеры? Многие мои пьесы написаны с…артистами моего театра! То есть когда я прописываю реплики, я думаю о них, их теле, губах, глазах, темпераменте. Я всегда создаю пьесы вокруг вечных тем: любви, конечно. Только что я написал пьесу, основанную на жизни одного человека из Национального театра – суфлера, женщины, которая 25 лет находилась за кулисами, помогая актерам, если они забывали текст. То есть это взгляд на театр изнутри, со стороны, невидимой зрителю. Это была главная работа, которую я вскоре представлю.
Ю.З. - Существует ли, по-Вашему, проблема нехватки хорошей современной драматургии?
Т.Р. - Нет! Я, конечно, не лучший ответчик на этот вопрос (смеется). Я пишу сам. То есть если я скажу: «Да, сейчас много отличной современной драматургии», это будет выглядеть, как будто я говорю: «О да, как я крут!». Я уверен, что по всему миру и, конечно, в Европе рассредоточилось множество хороших драматургов, но, может быть, не слишком известных.
Ю.З. – В Вашем портфолио много успешных актерских работ. Я знаю, что в 21 год Вы бросили театральный институт и начали работать в качестве актера с бельгийской труппой tg STAN. Чем мотивирован этот поступок?
Т.Р. – Я учился в Большой Театральной школе Лиссабона. И в один момент я понял, что могу научиться большему в бельгийском театральном коллективе. Я следовал за ними повсюду. Как маленькие мальчики, которые живут в деревне и ничего не знают о мире, хотят сбежать оттуда, я абсолютно так же ушел с узкой студенческой скамьи. Я многое узнал об игре актеров, о работе в команде, о том, как создаются театральные постановки.
Ю.З. - Как отнеслись члены семьи к Вашему выбору? Кто дает Вам жизненные силы для неожиданных творческих решений?
Т.Р. – Они всегда поддерживали меня. Но огромное влияние на мою творческую личность оказали артисты, с которыми я начинал. Я никогда их не забуду! Первые годы в профессии очень важны. Они реально меняют представление о ней, и именно они научили меня быть терпеливым. Почти все время я чувствовал себя на грани провала, но обязан был быть упорным, снова и снова отправляться на репетиции. Ты должен сделать сотню плохих поставок и только потом одну стоящую.
Ю.З. - Чтобы служить театру, всегда ли нужно профессиональное актерское образование или бывают исключения?
Т.Р. – Чтобы стать актером, конечно, нужно надлежащее образование. Но никто не отнимает права быть актером без него! Когда ты учишься в творческом вузе, есть время для роста, для экспериментов, для изучения азов! Но даже если ты окончил любой другой вуз, но имеешь потенциал, любишь театр, у тебя есть шанс стать хорошим актером или актрисой. Нужно уметь учиться. У меня нет оконченного профессионального образования. И я актер! Есть огромное количество таких примеров. То есть театр – это территория свободы. И есть огромное количество путей получения знаний о нем.
Ю.З. – Расскажите о своих актерских работах, которые Вы считаете самыми любимыми.
Т.Р. – Это очень трудный вопрос! Наверное, больше всего я люблю роль Антиоха в трагедии Расина «Береника». Это потрясающий персонаж. Он до умопомрачения влюблен, но умеет не показывать свои чувства. Он знает, что возлюбленная принадлежит другому, что близится свадьба Береники и Тита. А он и Тит – хорошие друзья. Это сложный, многогранный характер, и именно он дорог мне! Он несчастен. И для меня очень важно было передать его чувства, движение его мысли.
Ю.З. - Как сказывается тот факт, что Вы профессиональный актер, на Вашем режиссерском творчестве?
Т.Р. - Я всегда думаю, а что делал бы я, будь я на их месте, как бы я передал ту или иную эмоцию. Конечно, я даю своим актерам свободу выражения, учитываю их видение в создании образа. Но мы работаем в некой кооперации: я советую, но не диктую. Режиссер не должен быть рупором власти. Я не люблю людей, которые говорят мне, что делать, и сам никогда не делаю этого. В творческом коллективе важна общая мысль и совместная работа. В Национальном театре Лиссабона только 11 постоянных актеров, остальные, сотни человек, разбросаны по всему миру. Они участвуют в наших постановках время от времени, работают по приглашению.
Ю.З. – Какие проблемы современного театра Вы считаете самыми опасными?
Т.Р. – Я думаю, большая проблема во всей Европе, и не только Европе, это культура потребления искусства. Все больше и больше постановок создаются с целью показа их для определенных людей, в рамках определенных фестивалей. Театр не должен обслуживать «припадки» настроения масс. Поэтому в своем театре мы стараемся проработать собственную концепцию развития, независимую от желания людей вне театра.
Ю.З. - Вас называют провокатором. Почему?
Т.Р. – Неужели я провокатор? (Смеется). Разве только потому, что бросаю вызов происходящему. Мне нравится открыто выражать свое мнение, если я вижу неправду, ошибку, несправедливость.
Ю.З. - На фестивале NET Вы показываете спектакль «НАИЗУСТЬ». Как родилась идея создания такого необычного спектакля?
Т.Р. - Это личная история. В возрасте 93 лет моя бабушка начала терять зрение. И у нас была добрая традиция – привозить книги в ее деревню Трас-ош-Монтес. Она ужасно любила читать всю жизнь. И она, чувствуя, что скоро никогда не сможет читать, попросила меня выбрать ей одну книгу, которую она… выучит наизусть, чтобы потом воспроизводить ее у себя в голове! Это была отправная точка работы над постановкой.
Мои искания привели к тому, что я создал спектакль «Наизусть», в ходе которого я учу с десятью зрителями, добровольно поднявшимися на сцену, сонет Шекспира. Это один из сонетов той книги, которую я выбрал для бабушки. Таким образом, произведение навсегда поселится внутри тела, внутри памяти, и его нельзя будет уничтожить! Кто знает, может быть, через 400 лет люди забудут Шекспира. Опасность реально существует. Но мы спасаем тексты от вымирания. Их запоминает наше тело, уголки нашей памяти.
Автор фото: Андрей Гордеев
