Мужество или запой во время путча: интервью Руцкого о Ельцине спровоцировало скандал

"Как можно назвать "исключительной мужественностью" трехсуточный запой?" Эта реплика про Бориса Ельцина от Александра Руцкого. Фраза буквально взорвала отечественное медиапространство. Точнее, взорвала не одна реплика, а развернутое интервью бывшего вице-президента России "Московскому комсомольцу" про августовский путч 1991 года. И конкретно про поведение первого президента страны в те дни. Дескать, старые публикации о стойкости и решительности Ельцина не соответствуют действительности. Якобы, он в уже упомянутый запой ушел. И более того, даже, снова якобы, подумывал о побеге за границу. По версии Руцкого, были "неоднократные попытки сбежать в американское посольство". В общем, сплошь критика в самых резких выражениях. Плюс обвинения в предательстве: мол, забыл тех, кто "не давал ему опозориться", и "уехал пировать победу".

Понятно: Борис Ельцин — фигура сложная. И как личность, и как политик. Вопросы к нему у многих были и остаются. Вот только появились уже позже. А что касается путча — упрекнуть в чем-то, в принципе, сложно. По крайней мере, свидетельства той самой "исключительной мужественности" действительно есть.

"Для меня и Руцкой, и Хасбулатов — люди, которым давно нет веры. Столько предательств и лжи на их совести, что невозможно всерьез оспаривать очередной бред, который они распространяют".

Это реакция вдовы Бориса Николаевича Наины Ельциной на так называемые воспоминания когда-то соратников президента.

О том, что американское посольство было готово принять Ельцина в случае начала штурма Белого дома – факт. Были конкретные договоренности с послом США Мэтлоком, что в случае штурма Белого дома Ельцин сможет укрыться на территории диппредставительства.

Однако Ельцин отказался, сославшись на то, что его отъезд будет воспринят народом как бегство. На эвакуации тогда настаивал и руководитель охраны президента Александр Коржаков.

"Когда началась пальба, я его разбудил, повел к лифту. Посадил в машину, открываю пультом ворота, Ельцин меня спрашивает: "А куда мы едем?" До этого я уже ребятам позвонил, чтобы они разгородили баррикаду. "Ну, как куда? Вы сказали: принять решение, я принял решение проехать 200 метров, и там отсидеться вам". Он подумал и такой: "Неееет. Так не пойдет. Давайте лучше со всеми в подвал", — вспоминает Коржаков.

"Ельцин был готов уже выезжать и предлагал поехать с ним".

Это уже слова на тот момент и.о. председателя Верховного Совета РСФСР Руслана Хасбулатова.

"Ельцин сразу говорит: "Я вас жду, нам надо срочно перебраться в американское посольство, через полчаса штурм. Мы через день-другой вернемся к своим обязанностям, а сейчас нам надо с вами спасаться". Он был абсолютно растерянный, — рассказывает бывший председатель российского Верховного совета Руслан Хасбулатов. — В эти дни я убедился, что, в общем-то, человек он ненадежный, к тому же трусоватый".

Хасбулатов тогда отказался ехать с Ельциным, и якобы через 15 минут, как он вернулся в свой кабинет, передумал уезжать и сам президент. Однако, как считают эксперты, именно решительность Ельцина в те августовские дни не позволила ГКЧП начать штурм Белого дома. А многим бывшим тогда соратникам Ельцина до сих пор хочется разделить его историческую значимость в тех событиях.

"Для них мотиватором является неутоленная амбиция. Каждый из них в разное время в разных видах представлял себя властителем всея Руси. Это легкое помутнение рассудка, — подчеркивает председатель правления, исполнительный директор Президентского центра Б.Н. Ельцина Александр Дроздов. — Мне кажется, два человека этого не избежали. И никак не могут от этого избавиться".

Заявление о том, что Ельцин во время событий беспробудно пил, как заявляет Руцкой, не выдерживает никакой критики. События развивались настолько стремительно, что сохранять трезвый разум было тогда просто жизненно необходимо.

"Когда Руцкой говорит, что Ельцин был пьяный, — конечно, врет как сивый мерин. Потому что Ельцин в те дни вообще не напивался, максимум мог по рюмочке — и то с кем-то. Руцкого, пожалуйста, не слушайте, у него с психикой проблемы. Через 27 лет какую-то чушь вспомнить. Я такого не видел", — стоит на своем экс-глава Службы безопасности президента России Александр Коржаков.

В одном едины все — и нынешние критики Ельцина, и его сторонники: ситуация была по-настоящему критическая. Выступать против ГКЧП боялись даже руководители тех республик, которые громче всех требовали независимости. И если бы тогда Ельцин, как говорят, "включил заднюю", то, скорее всего, штурма Белого дома и сотен жертв среди его защитников избежать не удалось.