Алексей Варламов: благодаря Году литературы я побывал даже на Курилах

Писатель, исследователь русской литературы, биограф Михаила Пришвина, Александра Грина, Михаила Булгакова, Андрея Платонова, Василия Шукшина, профессор МГУ, руководитель Литературного института, лауреат Солженицынской премии, премии "Большая книга" (за роман "Алексей Толстой") Алексей Варламов рассказал отделу культуры об итогах Года литературы.

- Поскольку год носил гордое название Год литературы, я решила, что правильно обратиться к вам с просьбой подвести итоги — к писателю, человеку думающему, возглавившему Литературный институт, вуз, который существует только у нас в стране. Тем более, что вы на одном из заседаний оргкомитета Года культуры выступили с предложением возродить кафедру переводов с языков народов России, которая существовала в советское время?

- Надо сказать, что это не совсем моя идея. Я ее поддерживаю горячо. Но идея высказывалась и раньше моими предшественниками. Действительно, в советское время у нас такая была замечательная кафедра, и в нашем институте учились молодые ребята, девушки из всех республик бывшего Советского Союза, из стран дружественных Советскому Союзу. Потом по понятным объективным причинам в начале 1990-х годов все это, в общем, прекратило, к великому сожалению, свое существование. Понятно, что необходимость такой кафедры сейчас есть. Но, понимаете, эти слова о возрождении кафедры достаточно легко произнести, но довольно трудно воплотить в жизнь. Мы, конечно, сталкиваемся здесь с определенными сложностями, и мы понимаем, что одни, своими силами, без поддержки извне, едва ли сможем справиться. Поддержка должна быть самая разная: и со стороны государства, потому что все это требует дополнительного финансирования, и со стороны студентов и преподавателей. Поддержка должна быть и со стороны республик, которые заинтересованы в том, чтобы присылать целевым набором своих талантливых ребят, которые хорошо владеют обоими языками. Тогда мы бы могли начать эту работу.

- И оплачивать обучение.

- И оплачивать обучение. Это очень важный ключевой вопрос. До того, как я стал исполнять обязанности директора, я был настолько всегда далек от этих административных дел, что я просто слабо себе представлял, как трудно реализовать хорошие идеи на практике. Сейчас я постепенно начинаю вникать. Конечно, надо стремиться к тому, чтобы возродить кафедру как кафедру. Но я думаю, что более прагматичный, более правильный путь заключается в том, чтобы начать в рамках той кафедры, которая у нас есть. У нас есть кафедра перевода, но она сейчас ориентирована на европейские языки. В рамках этой кафедры можно дать язык, один или два языка народов Российской Федерации. Мы думали, может быть начать с татарского языка и сделать татарскую группу. Такие переговоры у нас ведутся с правительством Татарстана и с представителями этого правительства. Здесь, в Москве, мы с ними встречались. Я сейчас ездил в Казань и почувствовал заинтересованность со стороны руководства Татарстана. Поэтому я думаю, что мы начнем с этого. Дальше прибавится, может быть, еще один язык. Вот так постепенно мы сможем это сделать. А так, чтобы какая-то кампанейщина, взять и на пустом месте создать кафедру, так дело не делается.

- В следующем году это можно будет уже запустить?

- Мы очень надеемся. По крайней мере, я очень надеюсь, что в следующем году нам удастся это запустить.

- То, что победителем "Большой книги", самой авторитетной нашей литературной премии, самой репрезентативной, потому что очень много экспертов в ней участвует, стала книга Гузель Яхиной "Зулейха открывает глаза", где используется и русский язык, и татарский, это ли не еще один аргумент в пользу кафедры, о которой мы говорим?

- Гузель Яхина написала свою книгу на русском языке. Она им прекрасно владеет. Кстати, последние 10 или 15 лет живет в Москве. Здесь как раз никакого перевода с татарского языка на русский не требовалось.

- Но там много татарских слов.

- Там много татарских слов, согласен. Кстати, вместе с Гузель была в Казани, и там ее очень трогательно встречали в библиотеке, потом она поехала в деревню, где, собственно, не могу сказать, что напрямую происходило действие, но в этой деревне жили ее дедушки и бабушки, которые частично стали прототипами главных героев ее повести. Там ей был оказан самый радушный прием. В Татарстане было принято решение о том, чтобы переводить ее роман "Зулейха открывает глаза" на татарский язык.

- Представляю, как ей приятно. Теперь перейдем к итогам Года литературы. Что удалось за это время сделать? Официально была провозглашена поддержка того самого правительства, тех самых официальных органов, к которым вы апеллируете, говоря о кафедре. Чиновники были обязаны поддержать литературу. В следующем году проще будет киношникам.

- Надеюсь, что режиссерам будет проще. Тем более, что мы сейчас с нашим замечательным режиссером Владимиром Хотиненко пытаемся снять фильм по моему последнему роману "Мысленный волк", и у нас тоже немножко возникли здесь сложности. Пробуксовки, связанные с поиском денег, чтобы снять кино. Если Год кино поможет и этому, то я буду корыстно очень рад. В принципе, если говорить о Годе литературы и о ситуации с литературой в целом, то меня поразили и очень понравились своей откровенностью и точностью постановки вопроса слова, которые произнес советник президента Владимир Толстой в Петербурге на Культурном форуме, когда было пленарное заседание секции, посвященной чтению литературы. Владимир Ильич сказал, что у нас в стране складывается парадоксальная вещь – президент за развитие литературы, за продвижение чтения, премьер-министр – за продвижение чтения, крупные государственные деятели, Валентина Матвиенко, тоже за это. Но почему-то не получается. Я бы не сказал, что Год литературы оказался переломным годом. К сожалению, этого не произошло. Он заканчивается сейчас, в Петербурге состоялось официальное закрытие и переход к Году кино, он заканчивается очень красивым и немножко идеалистичным, на мой взгляд, лозунгом – "От Года литературы к читающей стране". Я всецело поддерживаю стремление этого лозунга. Но, честно говоря, выражаю некоторый скепсис, некоторое сомнение в том, что это удастся вот так же полно и точно реализовать на практике, как это сформулировано.

Проблем я вижу гораздо больше, чем достижений. Понятно, что можно отчитываться об успехах и нужно отчитываться об успехах. Нельзя впадать в отчаяние и в ужас. Но, на мой взгляд, перелома не произошло. Перелома не произошло пока что даже в сфере образования. Для меня отрадно, что вернулись сочинения хотя бы в том виде, в котором они пока что есть. Я за это выступал. Я понимаю, что это тоже не просто и ребятам, и учителям, и родителям. Вообще, катиться вниз гораздо легче, чем карабкаться наверх. Но я считаю, что мы достаточно далеко вниз улетели в гуманитарной сфере, и карабкаться наверх необходимо. Какие-то следующие шаги, на мой взгляд, буксуют. С моей точки зрения, например, правильным бы итогом Года литературы было бы более активное включение Министерства образования и вообще всей концепции школьного и высшего образования. Я давно говорил о том, что, с моей точки зрения, нам необходим какой-то гуманитарный курс для студентов всех факультетов. Я всю свою жизнь работаю в высшей школе, в Московском университете, и я считаю, что было бы хорошо, если бы мы могли в лучших университетах страны предложить на всех факультетах, на всех специальностях, гуманитарный культурный курс, который читался бы в течение семестра или года, и ядром бы этого курса была бы русская литература, поскольку все-таки мы литературоцентричная страна. Опять-таки, это все слова, которые легко произносить, но, как их конвертировать в дела, это все не очень понятно.

- Причем не факультативно, а это будет часть обязательной программы.

- Обязательно. Обязательно, у меня есть даже вот такая аналогия, которую я всегда провожу. Когда мы учились, у нас была история КПСС, потом марксистско-ленинская философия, потом политэкономия и так далее. Это было чудовищно, с моей точки зрения. Это было чудовищно, как такое идеологическое насилие, но это были знания. Знания, которые все получали. Если вернуться к этой идее, освободив ее от идеологического соуса, если никому не навязывать никаких обязательных точек зрения, каких-то обязательных имен, хотя обязательные имена в русской культуре и литературе есть, если это сделать действительно такой вот деидеологизированной или идеологизированной в таком глубинном русском, российском традиционном смысле этого слова, с учетом национальной специфики нашей страны, то, так или иначе, все-таки просветительский ознакомительный курс и литературы, и живописи, и музыки был бы очень хорош. Причем это будет хорошо и для студентов Литературного института, которые смогут находить себе работу и смогут быть преподавателями этого курса. Так что здесь всех зайцев можно убить таким образом. На мой взгляд, если бы такие глобально заявленные цели, задачи Год литературы предложил, это было бы очень здорово. Но преуменьшать значения этого года я бы тоже не стал. Он все-таки получился праздничным. Он получился праздничным, потому что был замечательный Фестиваль книги на Красной Площади. Действительно, приходили люди, были очень острые дискуссии, несмотря на плохую погоду. Были яркие выступления писателей, поэтов, были какие-то диалоги, вопросы, ответы. Было чтение романа "Война и мир" под занавес Года литературы. Я сам принимал участие, мы читали в "Ясной Поляне" с моими друзьями-писателями. Я помню эту торжественную атмосферу, как мы входим в этот дом. Когда я потом смотрел это по телевизору по каналу "Культура", то возник поразительный эффект, насколько это все суетно, телевизионщики, камеры, все как-то ходят, но когда мы смотришь это по телевизору, то ощущение, что никого нет, кроме вот нескольких людей, которые читают, как какие-то подпольщики. Открытие Года литературы прошло прекрасно в Москве, в Московском художественном театре. Мне очень понравилась композиция, которую придумала Марина Брусникина и актеры. Но у этого открытия был замечательный пролог, о котором, к сожалению, меньше известно в средствах массовой информации. Он состоялся в Царском Селе, директор музея-квартиры Пушкина на Мойке,12 Сергей Некрасов придумал удивительный праздник – праздник двухсотлетнего юбилея лицейского экзамена Пушкина, который состоялся в январе 1815 года. В январе 2015 года Сергей Некрасов пригласил литературную общественность, актеров, музыкантов, и в Царском Селе состоялось это замечательное действие с фейерверками, с глинтвейном и с открытием памятника Александру I в лицее. Это же очень точно. Мы знаем сложные отношения между Пушкиным и Александром, но вспомним его замечательные дивные слова про Александра I, про его тезку: "Простим ему неправое гонение. Он взял Париж, он основал лицей", и эта фраза — под бюстом российского императора. Это, на мой взгляд, изумительно точное отношение, какое должно быть у нас к своей истории, благодарность. Сложная была история и в XIX веке, и в XX веке. Но всегда можно найти эти вот моменты, связанные не с разрухой, а с созиданием, строительством. Мне кажется, это такой величайший урок. Год литературы дает возможность напомнить об этом уроке, что не только государство может заботиться о литературе, но и литературы может напоминать государству, как важно в нее вкладываться, вот это Сергей Некрасов, директор музея, изумительно срежиссировал и показал. Такие фестивали, точечки, которые вспыхивали в этом году для меня были действительно праздником.

Благодаря Году литературы я побывал в таких отдаленных местах нашего Отечества, как Курильские острова, как Камчатка. Там я тоже вижу огромный интерес к литературе, но там совсем дефицит книг. Видим эту потребность в книгах, и в то же время мы видим, что разрушена система книгораспространения: невозможно доставить книги в эти отдаленные места Отечества, это немножко напоминает пьесу Андрея Платонова "14 красных избушек", когда главная героиня, как приз, как награду для тружениц для своего колхоза, везла книги русских писателей в отдаленное каспийское селение, описанное в этой трагедии. Мне кажется, сегодня мы в таких опять платоновских временах, когда надо ввозить книги, когда надо устраивать встречи писателей и читателей и превращать литературу в праздник.

- И люди-то готовы к этому. Я вижу на столе "Шукшин", вышедший из-под вашего пера в серии ЖЗЛ, замечательная биография. До интервью мы вспоминали Театр наций, где абсолютным хитом, спектаклем номер один, на который очень трудно достать билеты, являются "Рассказы Шукшина". Я как-то подарила книгу рассказов знакомому швейцарцу, владеющему несколькими языками. Он сказал, что даже не слышал такой фамилии. Прочитал, прослезился: "Это же о тех русских, которых я знаю, щедрых, бесшабашных, радующихся и грустящих одновременно". Популярность этого спектакля говорит о том, что люди хотят слушать, смотреть хорошую литературу при том, что спектакль камерный, не блокбастер. На сцене – деревенская лавка, фотографии жителей Сросток и молодые актеры во главе с Чулпан Хаматовой и Женей Мироновым. Дело, наверное, за какой-то государственной программой, которая не должна ограничиваться только Годом литературы.

- В том-то и дело. Очень хорошо, что сохраняется оргкомитет Года литературы, и он будет продолжать работать. Важна государственная поддержка, она же тоже должна распространяться через какие-то фонды, структуры. Из затратных событий этого года я вспоминаю Платоновский фестиваль в Воронеже. Он уже несколько лет проводится, и в этом году он просто замечательно в Воронеже прошел. Этот синтез единства театра, литературы и кино можно подключить, если будет Год кино. Мне кажется, такой как бы культурный фронт, какое-то культурное единение в стране притягивает людей. Я помню, в Воронеже читали Андрея Платонова, например. Замечательный был праздник в Иванове. Там тоже традиционно проводится книжный фестиваль в декабре, и огромное количество людей приходят, спрашивают. В Пензе я был не так давно, тоже в этом году. Фонд "Пушкинская библиотека" работает уже много лет, замечательный у них есть проект – "Большая книга – встреча в провинции", приходят же люди. У них огромный интерес. В Иркутске прошел отличный праздник, который называется "Этим летом в Иркутске", фестиваль, который проводит Иркутский драматический театр.

Мне кажется, что немножко не хватает еще информационной поддержки. Потому что у нас есть канал "Культура", у нас есть ваш канал, но все-таки хотелось бы, чтобы эти программы, посвященные культуре, литературе, носили не только информационный характер, но чтобы это были программы, которые в так называемый прайм-тайм существовали на федеральных каналах. Если бы мы придумали какую-нибудь культурную программу, связанную с литературой, со словом, и эта программа действительно предлагалась бы зрителям в вечернее время, когда народ смотрит телевидение, это очень бы помогло. Может быть сейчас, мне кажется, есть какой-то странный парадокс в русской истории: чем у нас более сытые времена, тем больше мы, к сожалению, пренебрегаем культурой и думаем, что мы можем легко без нее обойтись. Все уходит в потребление материальных товаров. Когда немножко суживается наше материальное пространство, может быть тогда мы вынуждены или не вынуждены, мы понимаем, что в культуре, на самом деле, наше спасение и осмысление нашей жизни, мы к ней обращаемся. Может быть, именно сейчас и пришло, наконец, это время, чтобы телевидение обратилось и к современной литературе, и к современному театру, и к современному кино. Вот например, Иркутский драматический театр, там бывают встречи: привезти туда камеру и показать, как это происходит. Привезти и показать, как Валентин Курбатов общается со зрителями театра, как актер стоит на сцене в течение трех часов, рассказывает своим удивительным голосом важные вещи о культуре, о литературе, как его слушают, как ему пишут записки, как он отвечает на это. В советские времена были "Встречи в Останкине"? Кто мешает сейчас сделать нечто подобное. Я уверен, что народ будет это слушать, будет это смотреть. Нельзя, чтобы только российского зрителя кормили только развлечениями. Я уверен, что наш зритель достоин более уважительного к себе отношения.

- Безусловно. Спасибо. Будем считать наш разговор и итогами, и анонсами Года литературы.