После "лимита на реанимацию" народ задумался об эвтаназии

На минувшей неделе правительство утвердило так называемые правила смерти. До сих пор медики пользовались разрозненными ведомственными приказами. И вот впервые на уровне правительства прописаны правила определения смерти человека, критерии и процедура ее констатации.

Сроки между жизнью и смертью

В своем комментарии ведущий научный сотрудник отделения общей реанимации НИИ скорой помощи им. Склифосовского доктор медицинских наук Виктор Виноградов сообщил и о том, что теперь определен порядок прекращения реанимационных мероприятий, если признано, что они абсолютно бесперспективны.

"Важное уточнение: прекращать, если констатирована биологическая смерть человека при неэффективности в течение 30 минут реанимационных мероприятий, направленных на восстановление жизненно важных функций. А если речь о новорожденных, то при отсутствии сердцебиения по истечении 10 минут", — отметил Виноградов.

По его словам, 30 минут для взрослых и 10 минут для новорожденных — "это сроки между жизнью и смертью, принятые во всем мире".

Эта деликатная и крайне тяжелая (прежде всего, с этической точки зрения) тема вызвала в Интернете бурное обсуждение. Спорят не только о "лимите" на реанимацию. Некоторые блогеры особо акцентировали внимание на словах о том, что "в состав консилиумов не имеют права входить специалисты, принимающие участие в изъятии и пересадке органов и тканей".

Люди рассказывают разные истории, из которых трудно сделать однозначный вывод, как следует относиться к такому "лимиту" на реанимацию.

В надежде на чудо можно получить "растение"

"Сегодня в ординаторской с коллегами очень бурно обсуждали эту тему. Всё таки не медики ничего не понимают. Когда наступает смерть мозга, то органы для пересадки бесполезны. 30 минут вполне достаточно для реанимации. Зачем потом получать "растение"? 10 минут для реанимации новорожденных, с одной стороны, маловато. С другой, если сердечко не забилось, то может уже и не стоит дальше грузить препаратами маленького человечка, т.к. в последствии длительных мероприятий можно получить опять-же "растение", — пишет maximus.

Однако с ним явно не согласен пользователь Stillet13. "Моя бабушка 30 лет работает хирургом (акушером). Проводит "кесарево" по несколько раз за день, откачивает до последнего новорожденных. Один раз у нее ожил малыш на 15-й минуте. И вырос вполне здоровым. Теперь к ней каждый год в день рождения этого малыша приходят родители с цветами. А ведь ей говорили: брось, мы не в силах что либо сделать", пишет блогер. И рассказывает еще об одном чудесном "воскрешении: "Однажды случай был: везли труп из реанимации, когда его завезли в морг — он ожил. Его вернули в реанимацию, обследовали, долечили и выписали. Смерть это такое дело… Да, мозг умирает. Вот для этого и нужен консилиум специалистов, которые и будут решать, есть ли шанс, или нет... Только интересно: как они технически выполнять будут?"

Oblako Nebo рассказывает об общении с человеком, которого чудом вернули к жизни после того, как он чуть не утонул. "Прошли уже все мыслимые и немыслимые сроки возвращения к жизни, но ничего не получалось. Кто то сказал, что пора остановиться, уже ничего не сделаешь. А человек был жив все слышал, но не мог даже пальцем пошевелить, чтобы дать знак — он жив! Он очень боялся, что послушают того, кто хотел прекратить усилия по возвращению его к жизни. И только его друг никого не слушал и продолжал снова и снова делать искусственное дыхание. И он победил — он вернул друга к жизни!" – пишет блогер.

Денис Денисов пишет о том, что человек после длительной комы остается инвалидом. "Он может не слышать, не понимать, что происходит, не осознавать, кто он. И не узнавать вас, и испытывать от жизни только мучения! Я никому не пожелаю такого, поэтому лучше близкий человек уйдет на тот свет и будет счастлив, нежели чем в этом свете будет страдать, — считает Денис Денисов. — Вообще оставлять людей на искусственном жизнеобеспечении, на мой взгляд, эгоизм".

"Наиболее высокоморальны те, кто стоит дальше всего от принятия практических решений. Состояние человека "живущего" на аппаратах называется "вегетативное". Vegetable по-латински: "овощ". Так что это не столько цинизм, как констатация факта. Зайдите в НИИ им. Поленова в "зеленую реанимацию" — увидите, почему это именно так называется", — отмечает Бобр_Добр.

"У меня друг — подводный охотник, увлекается йогой, участвует в соревнованиях по фридайвингу. Для него даже просто задержать дыхание больше чем на 7 минут — не проблема. Я думаю, что это все сугубо индивидуально. Некоторых людей, которые тонули в холодной воде, откачивали после 45 минут с момента их утопления", – делится своими наблюдениями МВ-Мастер.

"Знаете, когда я прочла, что правительство утвердило "правила смерти", то очень обрадовалась. Теперь будет меньше детей-инвалидов, которые потом не живут, а существуют вместе с родными. Просто я — одна из них, которая не живет, а проживает жизнь, не видя ничего прекрасного в этом мире вместе с сыном-инвалидом. И ничем помочь я ему не могу. Как хотите, можете меня осудить. Но за 14 лет жизни моего сына я просто очень устала, а сдать его я не смогу — совесть не позволит", — признается Надежда Д.

По-человечески такое настроение, наверное, можно понять. Впрочем, далеко не все родители детей-инвалидов его разделяют. Многие стойко переносят трудности и, невзирая ни на что, надеются на чудо.

Недавно Вести.Ru рассказали об одной такой семье – семье Владимирцевых из Якутска, в которой мальчик 10 лет живет в состоянии, похожем на ступор. Это произошло ребенком, который до трех лет был здоров, но после клинической смерти и, возможно, неудачной реанимации стал инвалидом. До сих пор врачи многих стран, к которым обращались родственники мальчика, не могут его вылечить.

Впрочем, есть и те, кто, рассуждая даже на эту тяжелую тему, способен шутить. "Не хочу, чтобы меня разбирали на запчасти. Буду пить, курить, чтобы все было непригодно для трансплантации. А комиссиям и консилиумам не верю: всегда за деньги договорятся, ведь покойники ничего не предъявят", — пишет Владимир Тихомиров.

Блогеры задумались об эвтаназии

"Очень неоднозначно все это. Я реаниматолог, стаж 28 лет. В моей личной практике было два случая, когда я продолжал реанимацию в течение 45 минут и 1 часа 15 минут. В обоих случаях — полное восстановление функции головного мозга и последующая полноценная жизнь в течение минимум 5 лет (дальше не отслеживал). Во втором случае перешел на открытый массаж сердца через 10 минут неэффективного закрытого. Вот вам и 30 минут", — делится своим опытом Kirill Barkay.

"Вот именно для того, чтобы исключить все неоднозначности, и принято это постановление правительства. И вы не сказали, сколько в вашей практике было случаев получения "овощей" после проведения реанимационных мероприятий. Я считаю, следующим шагом правительства должна быть разработка документа об эвтаназии. Причем, с возможностью решить этот вопрос каждому человеку в заявительном порядке при достижении им совершеннолетия, — пишет Pluto. — Так же, как люди оставляют после себя завещание. Я лично, к примеру, случись что-то со мной, что бы привело меня в состояние "овоща", не хотел бы, чтобы мое существование поддерживали искусственно. И полностью согласен с теми, кто считает, что видеть мучения близких без надежды на улучшение состояния — это эгоизм".

Действительно: еще одна очень деликатная и острая тема, по которой в обществе нет единого мнения, это право на эвтаназию для людей, которые измучены тяжелыми заболеваниями. Недавно многие СМИ писали о британце Тони Никлинсоне.

Будучи полностью парализованным после страшной автокатастрофы, он 7 лет пытался бороться с судьями за право на эвтаназию. Однако суд ему регулярно в этом отказывал. И тогда несчастный сам нашел "лазейку на тот свет": он умер от голода.

Доктор Агапкин о коллизиях "лимита на реанимацию" 

Для тех, кто не слишком хорошо разбирается в медицине, кандидат психологических наук Сергей Агапкин – ведущий программ "О самом главном" и "Рецепт ее молодости" на канале "Россия 1" – по просьбе Вестей.Ru дал разъяснение. Он считает, что возбуждение (по данной теме в блогосфере) вызвано неправильным пониманием постановления, а точнее, тем, что оригинал, видимо, читали не все.

Доктор Агапкин поясняет: "Реанимационные мероприятия делятся на первичные, которые могут выполняться не медиками (непрямой массаж сердца, искусственное дыхание), и вторичные (использование дефибрилятора, инъекции лекарственных препаратов, кровозамещение), выполняемые медицинским персоналом".

Врач обращает внимание на то, что, с одной стороны, согласно данному постановлению, "реанимационные мероприятия прекращаются при признании их абсолютно бесперспективными, а именно: при констатации смерти человека на основании смерти головного мозга".

С другой стороны, согласно тому же постановлению, "диагноз смерти мозга человека устанавливается консилиумом врачей в медицинской организации, в которой находится пациент. В составе консилиума врачей должны присутствовать анестезиолог-реаниматолог и невролог, имеющие опыт работы в отделении интенсивной терапии и реанимации не менее 5 лет".

"То есть первичные реанимационные мероприятия обязаны осуществляться до приезда скорой помощи. Поскольку наличие в экипаже невролога и анестезиолога-реаниматолога маловероятно, — до приезда в медицинское учреждение. А в самом учреждении — до момента, когда консилиум будет собран, — поясняет Сергей Агапкин. — Иначе говоря: растянуться реанимационные мероприятия по тому же постановлению могут часа на 3".

Что же касается другого сценария (отсутствия эффективности реанимационных процедур в условиях стационара), то, действительно, можно дать серьезный прогноз их полной неэффективности, считает доктор Агапкин.

Скорая помощь: иногда они приезжают

Примем за аксиому утверждение о том, что "первичные реанимационные мероприятия обязаны осуществляться до приезда скорой помощи". Однако тут же возникает другая проблема. Для многих уже не секрет, что наша скорая помощь — далеко не всегда действительно скорая, а в чемоданчиках врачей не всегда есть все необходимое для экстренной помощи на месте.

"Есть, конечно, и отличные врачи. Но их мало. Скорая реанимация если и прибудет, то у них ничего нет, кроме чемоданчика. Да и то, что есть, не будут применять. На глазок решат: жилец или не жилец человек. Или диагноз не тот поставят. Вон сколько в инете они рассказывают, почитайте", — пишет Валера Велор.

Действительно, в Интернете таких рассказов немало. Вот лишь один из них, который в последнее время активно расходится по Сети. Подмосковный медик блогер savcho заранее предупреждает, что его рассказ об экстренных службах – только для взрослых и не для слабонервных. Вестям.Ru некоторые слова в его рассказе пришлось заменить (выделены курсивом).

"В Москве на сутки заступают восемьсот бригад скорой. Много поисковых спасотрядов и пожарных. Случись чего – разберутся. Мы же базируемся в Домодедовском районе. Зона ответственности от МКАДа до Серебряных Прудов (почти до Тулы). На всю эту территорию мы единственная (!!!) реанимационная бригада! Без обезболивающих лекарств! Других бригад нет. В Домодедовском районе все мои силы и средства – БЭМП-10, шесть бригад скорой (пять фельдшерских, работают по одному), три пожарных части, одна пожарно-спасательная часть (одна АСМ, аварийно-спасательная машина с экипажем спасателей), местная больница и медпункт аэропорта. Всё. Сойдутся завтра "в лоб" пара автобусов на трассе или самолет на город упадет – и делайте что хотите. Москва, конечно, на помощь прибудет. Но на это еще и время потребуется", — пишет блогер. И уточняет: "Правда, есть одно большое НО: до вызова мы с вами не доедем. Почему? Горючего нет. Талонов нет. Денег нет. Ничего нет!"

Впрочем, и в санитарной авиации дела обстоят не лучше – нет ни законодательной базы, ни специальных нормативных документов. Много и других проблем, о которых в эфире "Утра России" недавно рассказали эксперты.

В такой ситуации не то что провести квалифицированные реанимационные мероприятия на месте — с аппендицитом бы довезти больного до стационара.