Войти в историю, не вляпавшись. Ко дню рождения Михаила Жванецкого
Он читал свои опусы скороговоркой и вроде без выражения. Но ему приходилось то и дело останавливаться – либо чтобы со скрытым ликованием переждать заглушавший его голос хохот, либо – с лукавым взглядом поверх очков – чтобы дать этому хохоту возникнуть, когда до зрителей "дойдет". Доходило порой не сразу – столько парадоксальных смыслов было в его монологах. В каком жанре он творил? Он сам был жанром – единственным и неповторимым. Михаил Михайлович Жванецкий. Сегодня ему исполнилось бы 87 лет.
"Одесса плачет", – написал в день его смерти 6 ноября прошлого года сайт Всемирного клуба одесситов, бессменным президентом которого он был целых 20 лет. 7 ноября в городе официально объявили траур: ушел из жизни не просто почетный гражданин Одессы, но "одессит всея Руси". Последний раз он был на родине, когда там снимали фильм по его миниатюрам "Одесский пароход" для телеканала "Россия 1". Почтить память юмориста в день его рождения можно перечислением наград и заслуг, а можно просто вспомнить его нетленные строки и посмотреть, как замечательные наши актеры дают им новую жизнь.
Итак, Одесса: "А что, уже есть шесть часов? – Нет, а что? – Ничего, мне нужно семь". "Почем семечка? – 20 копеек. – Почему у всех по 10, а у вас по 20? – Потому что по 20 больше". "Простите, вы не скажете, где почта. Мне письмо отправить. – А пошлите со мной. – У меня письмо. – Я понял. Пошлите со мной. – А откуда вы знаете, куда? – Женщина, пошлите, я знаю, куда. – Но я почту хотела. – Я понял. Пошлите со мной. – Нет, спасибо. Не пошлю. – А как вы тогда узнаете, где почта?"
"Граждане пассажиры! Я командир корабля. У меня один вопрос: кто-нибудь может посадить самолет? Нет? А попробовать? Нет? Странные у нас сегодня пассажиры…"
"А рукав где? – А рукав в музее. – А, ну вот, уже что-то проясняется". "…С каким милиционером? – У которого вы коляску оторвали. – Что, милиционер с ребенком был? – Нет, с мотоциклом".
"Миша, тут будет что-нибудь, или я разнесу эту халабуду вдребезги пополам? Я инвалид, вы это знаете. – Хладнокровней, хладнокровней, Жора. Не изводите себя". "Я снял с работы семь человек. Я не дал юноше закончить консерваторию. И вы хотите, чтобы я понимал шутки? Хорошо! Давайте рассчитаемся и посмеемся вместе. – Почем стоит похоронить? – С почестями? – Да. – Не торопясь? – Да. – По пятерке на лицо. – А если без покойника? – Без покойника по трешке, но это унизительно".
"Шура, а кто этот толстый? – Директор кладбища. – У тебя есть к нему ход? – А что тебе надо? – Что мне от него может быть надо? – Сколько мест? – Сделай пока два. – Я тебе сделаю три. Только ты меня не подведи. Места ждать не могут. Ложиться надо в ближайшее время. – Я тебя когда-нибудь подводил? Люди будут".
Фильм "Одесский пароход" – это признание в любви великому Автору. И все же, все же… То, как читал свои тексты сам Жванецкий, – неповторимо. Дополнительный смысл скупым, лапидарным фразам придавали паузы, многозначительные купюры, междометия. А эта улетающая вверх полувопросительная интонация, как бы приглашающая подумать – да? Нет? А этот его бодрый пессимизм – хорошо информированный оптимизм? И такие простые слова, которые вдруг оглушали нетривиальным взглядом на абсурдность нашей жизни. В программе "Монологи на все времена" – классика жанра: "Баржа", "Нормально, Григорий! Отлично, Константин!", "Собрание на ликероводочном заводе", "Я видел раков", "Как шутили в Одессе" и многие другие:
За год до кончины Михаил Михайлович объявил, что прекращает концертную деятельность. Но осталась запись "Юбилейного вечера", которым он отметил свое 80-летие. В зале – десятки звезд первой величины: актеры, режиссеры, музыканты. Слушают, смеются, аплодируют. Внимают мудрости именинника: "Наш национальный характер: сначала жениться, потом выбирать". "Хорошо жить в России хорошо. Но надо быстро. Чтобы успеть до прихода милиционера, революционера и врача". "Есть три пути развития: первый путь – стоять на месте, второй путь – лежать на месте, и наш, третий путь, – лежать на правильном пути". "Нам руки впереди мешают. Руки сзади – другое дело". "Человек не знает, о чем мечтать, пока не увидит это в чужих руках". "Или я буду жить хорошо, или мои произведения станут бессмертными". "Старость – это бесконечная проверка змейки брюк, хотя внешней угрозы – никакой". "Самая страшная месть – это прощение". "Он на ее верность надеялся, но не рассчитывал". "Очень здоровый образ жизни, пришедший на смену самой жизни".
В "Одесском пароходе" роль Автора – без слов. Финальные кадры задумывались как прощание с героями, эпохой и страной, про которые он так гениально шутил. А получилось – с ним самим. Про это у него тоже было: "Великие все умерли – и ничего. Благодаря им и жизнь есть, и лекарства, и мосты, и книги. Но если, наконец, подумать: они ж все умерли, вот это все написали, изобрели, построили и ушли. Их уже нет – и ничего. Никто не горюет. Чего же переживать?" Но кто же теперь поднимет к нашим глазам зеркало: "Смотрите, это вы. Это все мы"? Как жаль, Михаил Михайлович, что Вы ушли. Спасибо, что Вы были.
Еще больше интересных новостей – в нашем Telegram-канале @smotrim_ru.
