Александр Мясников рассказал о своих героических родственниках

"День Победы – праздник радостный! Да, мы помним павших, но объединяет нас не только она, но и чувство великой гордости, которую испытывает каждый из нас за нашу страну, за наших родственников". Об этом заявил, начиная 8 мая свою субботнюю авторскую программу на канале "Россия 1" доктор Мясников. Он подчеркнул, что ему тоже есть кем гордиться, и в ходе передачи рассказал о своих родных, которые пережили блокаду Ленинграда, воевали на суше, на море и даже на тайном фронте.

В кадре Александр Леонидович появился с портретом тестя – Александра Петровича Колпакчи, который в 17 лет ушел на фронт с оккупированной территории. И всю войну – три года – провел в разведке. Он награжден орденом Славы за победу над Германией. Как он получил орден? Брали высоту важную. Как в песне – "семь раз занимали мы ту высоту, семь раз мы ее оставляли". И после очередного раза он упал раненым, а наши опять откатились. А он был радистом. Он остался и вызвал огонь "Катюш" на себя. Ему повезло: нырнул в какую-то траншею и уцелел, хотя вокруг было сожжено все до основания…

Мясников рассказал, что история его семьи тесно связана с его родным городом – Ленинградом: "Все мои родились на Красном холме – это полдороги между Москвой и Ленинградом, тогда – Санкт-Петербургом. Но потом, еще в революцию, переехали в Ленинград, и там осели. Моя прабабушка, мама деда, умерла в блокаду от голода. Но есть родственники, которые пережили блокаду и живы до сих пор. Это, например, удивительная женщина – Любовь Мясникова, тетя автора программы. Несмотря на свой возраст, она молода, подвижна и разумная – математик, говорит на нескольких языках и до сих пор катается на водных, а также на горных лыжах (этой зимой в Шерегеше, а до ковида ездила в Европу).

Племянник когда-то приглашал ее в передачу "О самом главном", где она рассказала: "Я прошла "естественный отбор" в блокаду, я не умерла, хотя я была на грани: у меня был кровавый понос 22 раза в день, простите за такие подробности. Но бабушка не разрешала нам "протирать" время, все время нужно было быть чем-то занятой, даже в блокаду. При свете трехвольтовой лампочки (потому что электричества не было) мама вечером нам читала "Большие надежды". Моя сестра должна была записывать по барометру давление, температуру, строить графики. И мы читали все время. Я уже в четыре года читала "Мифы Древней Греции", до сих пор любимая книжка".

Мясников помнит рассказы тети Любы о том, как она расчищала проходы детским совочком, и как в подъезде прямо на лестничной клетке лежали мертвые тела. А когда он приходил к ней в гости (женщина живет в той же квартире по сей день), она говорила: "А вот в этом шкафу я пряталась от бомбежек маленькой". И показывала печку, в которой они сожгли всю мебель.

Дед Александра Леонидовича был главным терапевтом Балтийского военно-морского флота. Он получал, конечно, совсем другую пайку, но рассказывал, как приносил ее домой, как старался поддержать маму, брата маленького – дядю Левика, соседей. "Блокадники – удивительные люди, которых не сломать", – констатирует Мясников.

Второй муж его матери был значительно старше нее – 1902 года рождения. Из дворянской семьи, из древнего рода князей Эрдели. Иван Васильевич Дорба – член Союза писателей, лауреат различных премий. Но на могиле у него другое имя, настоящее – Владимир Дмитриевич Чеботаев. Юношей вместе с отступающими частями Белой армии он попал в Югославию, окончила там кадетский корпус и стал работать на антисоветскую организацию "Народный трудовой союз", стал начальником контрразведки. А потом началась война. И, как и очень многие дворяне, убежденные противники советской власти, перешел на сторону своей Родины, стал работать на советскую контрразведку. Его вернули на родину в 1947 году, дали другую фамилию, имя. "Похоронили" Чеботаева, забыли. Из родных у него осталась только сестра, которая оказалась в Америке. Когда Мясников работал в США, он ее разыскал. Она приехала в Москву, сели за стол, разговаривают. И прямо там, за столом, Иван Васильевич умер. 50 лет ждал встречи. Встретился. И в течение часа после этого умер. Вот такая судьба, такие люди.