На Чеховском фестивале театр Руставели представил спектакль "Конец игры"

Ирландец Сэмюэл Беккет сочинял абсурдистские драмы на английском или французском, а потом сам же делал переводы на другие языки. Пьеса "Конец игры" написана на французском, на языке, о котором Бэккет говорил "по-французски можно писать вообще без стиля". Стуруа, пожалуй, рисковал, взявшись перевести такого автора на почву грузинского театра (грузинским Бэккет, понятно, не владел). Но ничего, во всяком случае, дух абсурда Стуруа не потерял.

Перед показом в России Роберт Стуруа проверяет спектакль на московской сцене. Первых с начала пандемии гастролей ждали особенно.

Премьера "Конца игры" состоялась в Тбилиси в начале 2020 года. Постановка по Беккету стала последним спектаклем перед долгим локдауном, когда театр не работал, а спектакль не игрался. Когда театр вернулся к жизни, Роберт Стуруа попросил обязательно указать в программке: "Конец игры" был поставлен ДО пандемии. Иначе ему казалось, что происходящее в спектакле выглядит слишком уж пророческим.

Некая страшная катастрофа уничтожила мир. В живых остались четверо: Хамм и

Клов, хозяин и слуга, которые, конечно, не смогут не поменяться ролями. И родители Хамма, обиженные собственным сыном. Все они друг другу и мучители, и самые близкие люди. Тем временем до конца света — всего час.

Стуруа любит абсурд Беккета. "Конец игры" его третий спектакль по пьесе нобелевского лауреата. Режиссер даже сделал собственный перевод пьесы, позволив себе и сокращения, и некоторые изменения.

Роберт Стуруа, режиссер (Грузия): “Этот драматург, который считается одним из отцов театра абсурда. Мне кажется сейчас, в это абсурдное время, наиболее реалистическим автором. Сейчас есть много пьес о конце света, но он как-то умеет рассказать эту историю странно. Он понимает, что мир рано или поздно разрушится. И я тоже так считаю, причем его разрушит человек”.

Беккет не хотел, чтобы для этой пьесы использовали музыку. Но Стуруа не стал от нее отказываться. В спектакле звучит много разных мелодий, но больше всего — произведений Гии Канчели, который был соавтором почти всех постановок Стуруа. Именно ему, большому грузинскому композитору, ушедшему из жизни в октябре 2019-го, и посвящен этот спектакль.

Четверо актеров работают со Стуруа не одно десятилетие. Особый национальный грузинский колорит их существования и образов порой отменяет необходимость читать титры.

Давид Уплисашвили, актер (Грузия): “Знаете, в кресле сидеть, в очках — партнеру не можешь смотреть, не можешь туда-сюда ходить. И только внутри то, что идет — играть. Вот это сложно”.

Нана Пачуашвили, актриса (Грузия): “Когда я показала Роберту Робертовичу этот грим, ему понравилось, и мы оставили. Она такая бледная, она же полумертвая. Она уже не из этого мира, из того мира”.

Перед смертью человек вспоминает все события своей жизни. Герои спектакля вспоминают грехи не только свои — всего ХХ века. И вот уже на Клове — военные сапоги и немецкая шинель. Сара Лиандр поет романтическую песню времен гитлеровской Германии. Внимательного зрителя ждет любопытный ассоциативный квест от Роберта Стуруа.

Гога Барбакадзе, актер (Грузия): “Нам очень важно участвовать в Чеховском фестивале. Культура объединяет, и мы чувствуем даже некоторую миссию, чтобы наши страны снова стали ближе друг к другу. Мы всегда чувствуем, что в России нас любят. И надеюсь, и в этот раз оправдаем зрительские ожидания”.

Стуруа создал непредсказуемую сценическую версию "Конца игры", где, в отличие от Беккета, оставляет людям надежду на то, что жизнь будет продолжаться. Как продолжается она в современной театральной Грузии, где несколько месяцев назад театр имени Шота Руставели стал Национальным театром страны — за активный вклад в развитие национальной культуры и языка на протяжении почти полутора столетий.