"Альфа и Омега" композитора Гиля Шохата – премьера на иврите в "Геликон-опере"

"Геликон-опера" – впервые в России – представляет оперу на иврите. В театре начались показы спектакля "Альфа и Омега" на музыку современного израильского композитора Гиля Шохата. На первой премьере сезона побывала Анна Аппалонова.

Эту премьеру представляют как двойную сенсацию: впервые в Москве звучит "Альфа и Омега" Гиля Шохата и впервые за всю историю московской оперы она идет на иврите. Рискованный шаг и для театра, и для режиссера: артисты могут не справиться со сложным языком, публика может не понять. Но Дмитрий Бертман все-таки рискнул, и даже думал над этим недолго.

"Когда мы придумали постановку этого спектакля, композитор сам предложил, чтобы эта опера шла на русском языке, а я ему противостоял и сказал, чтобы эта опера шла на иврите, на языке оригинала. И я думаю, что я не ошибся, потому что в театре и хор, и солисты – все счастливы, потому что язык невероятно красивый", – рассказал генеральный директор – художественный руководитель театра "Геликон-опера", народный артист России Дмитрий Бертман.

Тору артисты прочитать не смогут, но все слова, что звучат в опере, произнесут так, что и израильтянин поверит, что говорит с соседом. На это ушел целый год. "Сначала было очень тяжело, потому что не было никаких ассоциаций, вообще никаких. То есть ты читаешь, но ничего не понимаешь, какую ассоциацию себе придумать, чтобы просто выучить слова, а всего лишь одна сотая часть из того, что музыкант должен сделать", – поделилась солистка театра "Геликон-опера" Юлия Никанорова.

Юлия Никанорова в этой постановке олицетворяет зло, почти библейский змей, разве что она – змея. Так же склоняет к греху, и так же женщину. Ее зовут Омега, она любила Альфу. Змея разрушила идиллию.

"У змеи нет пола, в этой опере змея – это даже не животное, она как линия судьбы на ладони, как группа звезд на небосклоне. Змея – это что-то вне пола, вне животного мира, вне физической материи. Это зло, которое разбивает естественный порядок вещей во Вселенной", – пояснил композитор Гиль Шохат.

Композитор задумал оперу как притчу о начале всего сущего, о любви, искушении, слабости, сомнениях. Финал предсказуем, но все-таки не библейский. Это опера фантазия, размышление о человеке, о жизни и о том, что приводит к апокалипсису.

"Неприятный конец. Умирают обычно от туберкулеза, от заболеваний, кого-то расстреливают несправедливо. А тут как-то все... ну вообще не хеппи-энд. И даже не знаешь, плакать или задуматься о чем-то. Зритель уйдет озадаченный очень", – считает солист театра "Геликон-опера" Иван Гынгазов.