Аля Береславцева: больше половины всех людей сталкивались с агрессией в сети

11 ноября в России проводят День борьбы с кибербуллингом. Явление это относительно новое: раньше агрессивная травля происходила в реальности по другим "законам". Отчасти более человечным, хотя бы потому, что люди встречались с агрессорами лицом к лицу. О том, что изменилось с уходом в онлайн, а самое важное, можно ли этому противостоять, мы говорим с директором, соучредителем и генеральным продюсером студии Lateral Summer Алей Береславцевой, выбравшей для себя сегмент импакта. Импакт – относительно новое явление в кинематографе. И крайне интересное.

- Студия работает с разными форматами от VR и создания виртуальных аватаров до классического кино. Сегодня мы лидеры интерактивного сторителлинга в России, именно в интерактивном формате в День борьбы с кибербуллингом у нас выходит сериал "Ничего страшного".

Сейчас способ донесения аудиовизуальной информации каждый день меняется, и на первый план выходят такие важные вещи, как повышение эмпатии и интереса к просматриваемому материалу. А значит не забывать об агентности зрителя – когда он может сам делать выбор. Классическое кино навсегда останется с нами, и мы рады работать с таким материалом, но надо учитывать, что целое поколение выросло со смартфонами в руках, привыкло к постоянному неиссякаемому источнику развлечений прямо перед собой, поэтому нам интересно развиваться и в других форматах и быть ближе к аудитории. Мы были одними из первых в России, даже можно сказать одними из первых в мире, кто начал работать с темой интерактива. Мои коллеги и соучередители нашей компании Антон Уткин и Ната Покровская стали режиссерами и сценаристами сериала "Все сложно", который мы делали в партнерстве с "Такими делами". Сериал вышел раньше знаменитого интерактивного эпизода Бандерснэтч сериала "Черное зеркало”.

- Давайте определимся с понятием кибербуллинг. Если я создаю тайную группу, где мы договариваемся, что будем планомерно уничтожать чью-то репутацию – тут все понятно. А если мы с вами посередине этого разговора поссоримся, и вместо статьи я напишу пост в соцсети, в котором выдам ваши самые страшные тайны – это он? Где граница – здесь еще не травля в интернете, а просто ругань, а там – кибербуллинг?

- В принципе, как и с травлей, с классическим буллингом, тут все с одной стороны довольно просто, а с другой, есть особенности. Классическая структура буллинга подразумевает наличии трех сторон: автора травли, того, кто подвергается травле (я бы тут была осторожна со словом жертва, жертва – сложное слово, и некоторые люди предпочитают говорить, что они просто подвергались травле). И наблюдателей. Каждый из этих трех компонентов, из трех групп может быть представлен одним человеком или группой.

- Вы хотите сказать, что, если вынуть один кубик, буллинг исчезнет?

- Важным аспектом травли является наличие свидетелей, зрителей – аудитории, которая видит это и допускает. Иначе, говорят социологи, исследующие тему, скорее, это классифицируется, как насилие или абьюз.

Что касается кибербуллинга, здесь все происходит в онлайн-среде. Тот, кто подвергается травле, может быть незнаком с обидчиком. Это любые коммуникации в онлайн-среде, в которых происходит публичное преследование, травля. Кибербуллинг отличается от сталкинга, от просто конфликта в сети наличием круга людей, наблюдающих за развитием истории.

- Почему кибербуллинг так страшен, что ему посвятили отдельный день в календаре, а вы решили снять о нем фильм?

- Мы живем в XXI веке. Особенно актуально об этом говорить на фоне пандемии и реальности, в которой мы все стали чуть больше онлайн, чем офлайн. Мир меняется, мы не просто раз в день вышли в интернет что-то посмотреть и ушли оттуда. Он – часть нашей жизни, которая воспринимается нами так же реально, как та часть, которая происходит офлайн. При этом появляются аспекты, которые делают его еще более серьезным.

Например, зачастую мы не располагаем данными и контактами авторов травли, а иногда это не один человек, на которого можно написать жалобу, их бесконечное множество, и они могу быть анонимами. Не могу сказать, что интернет развязывает руки, но делает буллинг немножечко проще, в онлайн способность агрессии вырастать развивается гораздо быстрее, чем в офлайн-среде. И степень противостояния, количество способов защитить себя здесь гораздо меньше, чем в офлайн ситуации.

Гораздо острее такие ситуации воспринимают подростки. Именно поэтому нам хотелось поговорить о кибербуллинге и создать условия, чтобы люди задумались о нем. Что касается Дня борьбы с кибербуллиногом, то этот день учредили в 2019 году VK (тогда еще Mail.ru Group), именно в партнерстве с ними мы сняли сериал.

- Не только подростки. В онлайне оказалось большое количество людей моего возраста и старше меня, ладно, которые оказались не готовы, потому что в реальной жизни они не представляли себе подобных отношений.

- Я говорю отдельно о подростках, потому что травля офлайн обычно происходит в институализированных средах. Это школа, это кружки, которые посещают дети, то есть это те места, где хотя бы в теории обычно присутствуют значимые взрослые, которые либо могут заметить травлю, либо подростки могут к ним обратиться с запросом. И в этих институализированных средах обязанность взрослых защитить подростков – это их прямая работа: педагогического состава, воспитателей, консультантов, психологов. Если же буллинг происходит в сети, подумайте, какое количество подростков на самом деле делятся со своими родителями тем, что происходит онлайн? Очень небольшое. И происходит это обычно только на стадии, когда конфликт зашел далеко – здесь все происходит секретно от родителей или других значимых взрослых, но в юном возрасте ты еще не очень понимаешь, что в этой ситуации сделать. Я не говорю, что для взрослых все легко и просто, но хотя бы в теории мы более подготовлены к таким ситуациям.

- Как человек, переживший в 56 лет кибербуллинг, я могу с уверенностью сказать: я была не готова к тому, чтобы оказаться в центре фильма "Чучело".

- Должна с вами согласиться. Я сама один раз столкнулась с такой историей. Я имею в виду, что "более готовы" мы относительно подростков, но на самом деле для нас это тоже каждый раз большой сюрприз. И наверняка у всех был подобный опыт. VK проводили исследование, которое говорит, что 58% всех людей сталкивались с агрессией в сети. Это гигантские цифры, получается, что более чем каждый второй этому подвергался.

И то, как ты реагируешь на травлю, очень зависит и от степени происходящего, и от масштаба личного отношения, от позиции. Более того, в разных психологических состояниях мы реагируем на травлю по-разному. Мы уже привыкли к тому, что, оставив какой-то комментарий или фотографию в сети, можем получить на нее негативный фидбэк, размеры и ужасы происходящего бывают разные.

Собственно, цифровая близость травли и подтолкнула нас к тому, чтобы очень серьезно об этом поговорить. Сериал называется "Ничего страшного". Название произошло от того, что очень часто в подобных ситуациях нам говорят: "Да это фигня. Ничего страшного". На самом деле нет – это не "ничего страшного", и последствия для человека таких историй, к сожалению, могут быть очень значительными и очень печальными. И это очень близко, и происходит каждый день, и я считаю, что кино, в том числе, сериалы, должны говорить со зрителем о важных темах. В своем творчестве мы стараемся работать с импактом, с общественно-значимыми проблемами, поэтому нам очень хотелось поговорить на эту тему и рассказать нашим зрителям о том, что их проблемы значимы, что они не единственные, кто их переживает. Я говорила уже, что важным компонентом травли являются наблюдатели. В нашем сериале зрители принимают решение, куда двинется сюжет (поскольку он интерактивный – у нас есть несколько возможных концовок). Как в игре он наступает в зависимости от выбора зрителя, поэтому в каком-то смысле зритель тоже становится наблюдателем: он наблюдает за травлей на экране, и принимает некоторое количество решений. То есть повышается агентность. И то, как кончится история, зависит от зрителей. Совсем как в жизни: люди, видя травлю (онлайн или офлайн) могут совершенно по-разному на нее отреагировать, и от этого ситуация может измениться. В нашем случае в сериале для героя, а в реальной жизни для того человека, с которым сейчас происходит травля.

- Вы меня заинтересовали. А есть ли внутри фильма советы, как выходить из таких ситуаций? Его можно посмотреть с пользой для себя?

- Вы затронули очень интересную тему про триггеры, которые могут срабатывать на зрителя во время просмотра сложного контента. У нас рейтинг 12+, поэтому мы не ставили цель слишком сильно зацепить и триггернуть зрителей. Понятно, что темы реальные, но то, как ты говоришь о сложных вещах, может быть сделано по-разному. Я за то, чтобы это был зрительский контент.

- Всегда?

- С моей точки зрения разговор о сложных темах не может быть назидательным и не может быть только об этом. Как и в реальности на фоне травли или другого не очень благополучного события, параллельно развивается жизнь, и за этим интересно наблюдать. Так что это должен быть в широком смысле развлекательный, интересный зрительский контент, который еще и проговаривает встроенные в сюжет сложные темы. Есть люди, которые занимаются документалистикой – здорово, классно, но это другой подход. Яркий пример фильм Ридли Скотта "Тельма и Луиза". Очень феминистический, говоривший о вещах, о которых классическое кино тогда не говорило и ставший революционным. Вокруг него была куча скандалов, потому что в то время говорить о двух самостоятельных женщинах, которые противостоят мужскому миру было невозможно. Однако это развлекательное зрительское кино.

- Согласна.

- Ридли Скотт не ставил себе цель поднимать женскую повестку. Он говорил, что ему было интересно просто интересно снять кино в котором главные героини женщины.

Поэтому идея триггеров и того, насколько кино (как и любой другой вид искусства) должно ответственно работать со зрителем, конечно, должна быть в голове. Нужно быть очень осторожным, понимая – это сложная тема, и она может причинить страдания зрителям.

У нас есть триггер-ворнинги, о том, что кино описывает реальную жизнь, и, если эта тема вас каким-то образом затрагивает, возможно стоит поговорить со взрослыми или посмотреть этот фильм в компании значимых взрослых. Мы стараемся всегда это делать. Плюс по таким сложным темам мы предпочитаем с экспертами разрабатывать образовательную составляющую. У нас в сериале есть видеокарточки, текстовые карточки, которые можно открыть и прочитать. В этих материалах содержится руководства, советы и дополнительные материалы по теме, которые могут помочь прожить такой опыт с минимальными для себя потерями и дают ответы, как можно помочь себе или близким. Мы опираемся на мнение экспертов, личный опыт блогеров, которые сталкивались с этой темой и образовательные материалы.

- Получается, что до начала съемок у вас помимо сценария проходит серьезная подготовительная работа.

- Я считаю, что, работая со сложными темами, нужно принимать свою долю ответственности и максимально постараться не только поговорить со зрителем, но и дать дополнительную информацию о проблеме. И мы постарались все собрать в одном месте, чтоб было проще. И да, это вопрос сложного ресерча и подготовки. Нам очень повезло, что мы работаем вместе с экспертами и партнерами, квалифицированными в данной проблеме. Прежде всего это конечно же VK, регулярно и системно занимающиеся этой темой. И именно они работали над подготовкой образовательных материалов к проекту.

- Слово импакт известно в экономике. Вы его используете для обозначения социальных проектов – что оно здесь обозначает.

- Разумеется это понятие пришло к нам из экономики и бизнеса. Я бы не переводила его буквально – как влияние, это некий вклад. Такой подход мне ближе. Сегодня и бизнес, и экономика задумываются о том, как работать со своим потребителем – просто зарабатывать деньги становится недостаточно. Часть социальной ответственности компаний образуется естественным путем, благодаря понимаю процессов устойчивой экономики, разделения целей устойчивого развития, но огромный ее пласт лежит в области осознания, что сегодня за потребителя нужно воевать разными способами. В том числе доказывая, что продукт этичен. Потому что, покупая кроссовки или мыло, мы обращаем внимание не только на то, насколько они красивые, как быстро в них бежишь и как хорошо мыло пенится, но и где они были созданы, при каких условиях, какое количество ресурсов компания тратит на поддержание окружающей среды, на справедливые выплаты работникам. И так далее.

- Например, я не покупаю мясо производителя, который говорит, что животные не чувствуют боли.

- Да, да. Да. Я предпочитаю покупать продукты компаний, которые рассказывают, что делают для поддержки экологии и следят за тем, чтобы не нарушалось трудовое законодательство.

Не так давно стало развиваться такое направление как импакт интертеймент. О нем говорят как неком феномене: это сознательная подача кино и любого медиа-продукта, при которой немного меняется мир, со зрителем проговариваются социально значимые проблемы. Это могут быть совершенно разные уровни влияния от просветительских проектов – просто рассказать о проблеме, до разработки конкретного инструментария. Например, дается номер телефона каких-то служб, которым можно позвонить, чтобы они помогли решить твою проблему. Для меня это прежде всего новая осознанность: ты понимаешь, что не просто делаешь этот контент, ты его делаешь, чтобы способствовать изменениям.

Не только развлекать и расслаблять, а еще и вносить свой вклад. Мне как продюсеру важно этим заниматься, потому что мы живем не в выдуманном мире, а среди социальных проблем, о которых можно и нужно говорить средствами кино. При этом нет необходимости снимать исключительно жесткие вещи, боль, страдания и только это показывать, контент должен оставаться зрительским, интересным и развлекательным. Очень важно избегать назидательности, нужно, чтобы контент было интересно смотреть. Одну и ту же историю можно рассказать по-разному.

- А если вы снимаете фильм об инвалидах, играть в нем должны люди с теми диагнозами, о которых вы рассказываете или актеры?

- По поводу этого вопроса куча копий было сломано. Есть два подхода. В рамках одного подхода неэтично и невозможно снимать с актерами аудиовизуальный продукт в отношении людей с какими-то особенностями. Если цель проекта сделать видимой определенную группу людей, персонажей должны только играть люди с особенностями и все.

- Но есть фильм "Чудо" с Джулией Робертс или "1+!" – в обоих играют артисты.

- С другой стороны мы обращаемся к красивым актерам, у которых нет таких проблем, и просим их изобразить людей с какими-то особенностями. И люди, чьи проблемы кино это высвечивает, могут сказать: "Ребят, нет. Мы способны донести это сами, мы могли бы представить нас лучше. То, что вы приглашаете актеров, не выполняет задачу нашей репрезентации. У нас есть реальные проблемы, в том числе с трудоустройством, а вы зовете актеров". На это можно возразить, что вообще-то это не просто оплачиваемый труд, а кино. Быть актером – это очень тяжелая работа. Это 12 часов в день на съемочной площадке (если мы говорим о взрослых актерах, для детей нормы меньше). Это способность быстро по требованию режиссера выдать ту или иную эмоцию. Это работа, для которой нужна определенная подготовка.

Это еще и вопрос кастинга. Когда мы приглашаем актеров, у нас происходит кастинг – мы подбираем актеров на роли. И может так случиться, что количество актеров, которые обладают физическими ограничениями, не совпадет с требованиями кастинга: их меньше, или мы их не знаем. Что делать, если не найдем? Не снимать кино?

Есть смешное киношное правило: если можете не снимать детей и животных – не снимайте. Детям тяжело играть необходимое количество часов. У нас в сериале очень много подростков и детей, а это сокращенное количество рабочих часов, потому что на этот счет есть строгие правила. И я понимаю тех, кто снимает совершеннолетних актеров в роли подростков. Это в том числе вопрос и о психическом, ментальном здоровье детей-актеров. Конечно, в кино есть проблема презентации образов, и часть людей придерживается "чистого подхода". Не могу сказать, что только это правильно.

Я за то, чтобы совмещать оба подхода. Например, снимая пилот сериала "Слепоглухой/Супергерой", мы приглашали слепоглухих актеров. Для нас было важно дать им поучаствовать в сериале, попросить их поделиться своим опытом. И они немножко наставляли наших актеров, у которых не было таких проблем. Но не слепоглухой актер, игравший главного героя, прекрасно владел дактилем и даже обучал других на площадке.

- Мне кажется (возможно, я ошибаюсь), что социальные проекты дело неблагодарное, поскольку они менее востребованы зрителем. Читая анонсы, многие даже не будут пытаться их смотреть. У вас есть обратная связь со зрителем – насколько ваши проекты востребованы или это на грани благотворительности?

- Такая проблема действительно есть. И тут надо помнить о двух моментах. Первое – как снимать, и второе – как рассказывать об этих проектах. "Как снимать" я понимаю – я же тоже зритель. Приходя домой с работы человек хочет развлечься, посмотреть что-то прекрасное, необязательно веселое, но уж точно он не хочет грузиться тяжелыми проблемами...

- Про жизнь я сегодня уже посмотрел в метро.

- Да, жизнь у меня и так есть, мне бы отдохнуть немножко. Вы привели замечательный пример – фильм "1+1". Он про людей с ограниченными физическими возможностями, их права, проблемы? Конечно. Это зрительское развлекательное прикольное кино? Да. Если проблема встроена в нарратив, получается кино не только о том, как сложно быть инвалидом-колясочником, а о приключениях двух совершенно разных людей, об их дружбе, о любви, но у одного из героев есть определенные проблемы. Так ведь у нас у всех есть какие-то проблемы, но мы как-то с ними живем.

Если переместить фокус с "мы все умрем, все сложно и никогда не будет хорошо" на "есть разные люди с разными проблемами", мы, не обманывая, не приукрашивая проблемы, создадим красивую игровую историю.

А зрительский интерес совершенно по-другому проявляется к таким произведениям. Разумеется, если и рассказывать о них правильно: вот прикольное кино о дружбе двух совершенно разных людей, а кино о проблемах обеспеченного человека с ограниченными физическими возможностями во Франции. Вопрос в подаче материала, и вопрос, о чем ты снимаешь. Иначе говоря, вопросы подхода и нарратива.

Что касается популярности таких проектов, недавно на Netflix был сериал Maid ("Уборщица"), который по просмотрам всех порвал. Это история девушки, которая живет с абьюзером, уходит от него и попадает в череду ужасных жизненных ситуаций, с которыми ей надо справиться. И это просто игровое интересное зрительское кино, то есть ты смотришь не социалку, а захватывающую историю жизни, которая развлекает тебя, погружая в определенное количество эмоций. Я читала комментарии, люди признавались, что оно очень триггерит.

Когда мы рассказываем историю слепоглухого супергероя – это немножечко комиксная история, потому что благодаря своим ограничениям главный герой противостоит иноземным захватчикам. Фантастическая история. Фантастический сериал.

Сериал "Ничего страшного" – это история семьи: мамы, папы, сына и дочки, которые переезжают в другой город, где сталкиваются с рядом сложностей. В семье все любят друг друга, дети идут в школу – у них там школьные приключения, у родителей своя жизнь. Кино должно работать как интересный зрительский нарратив, в который встроена сложная история. В этом случае количество зрителей, которые ее посмотрят и задумаются о проблеме, конечно вырастет.