Ярославия: все, что нужно искушенному туристу

10 декабря исполнилось 200 лет со дня рождения знаменитого русского писателя и поэта-классика Николая Алексеевича Некрасова. Детство Некрасова прошло в Ярославской области. А потому там особенно трепетное отношение к его памяти и местам, связанным с поэтом.

Вообще же Ярославская область – один из центров российского туризма – исторического, культурного, этнографического. Достаточно сказать, что сразу три города Ярославской области входят в Золотое кольцо России: Ярославль, Ростов Великий и Переславль-Залесский. Посмотреть есть на что, ведь Ярославль – еще и крупный промышленный центр.

Неповторимый тембр его всегда рождается в глине, древний удивительный рецепт которой отыскали в мастерских старого городка Тутаев, где уже 30 лет новые колокола учат петь голосами прежних времен.

Глина, где чего только нет, даже шерсть и квасное сусло, с помощью ладоней, кисти и правила слой за слоем, неделю за неделей создает форму, которая примет металл, раскаленную до 1200 градусов колокольную бронзу. Ее состав, где 20% – олова , а 80 – меди, не меняется сотни лет.

"Металл при таком соотношении становится очень жестким, как натянутая струна. И поэтому такая бронза очень хорошо звучит. Дает очень большую силу звука", – пояснил Николай Шувалов, директор завода.

Отлитому в бронзе этому звуку на свет появиться – через сутки. Под аккомпанемент глухих ударов молотка. С уже холодного колокола запеченная форма отлетает, как скорлупа, даже особых усилий не нужно. Глина обладает магическим свойством. Цвет колокольной бронзы она превращает в серебряный. Так что прихожане в прежние времена думали, что колокола льют из серебра.

Как музыкальный инструмент, здесь настраивают то, что создавать в России мало кто еще умеет. Их двигатели самолеты в небо поднимают почти уже век. С тех пор, как в 1924-м решили, что патриархальный Рыбинск должен стать лидером советской индустрии.

Их снегоходы и тракторные моторы в советскую кинохронику то и дело попадали. Но главное почти никогда не проступало из-под грифа "совершенно секретно", под которым были бомбардировщики, истребители, штурмовики – самолеты, которые не оторвались бы ни от земли, ни от палубы без гениальных идей, рожденных в этих цехах. Як, Ту, МиГ, Ил – полвека на их двигателях, Superjet – второе десятилетие.

А турбины для морских судов здесь пятый год собирают без единого импортного болта. "Нет ни одного элемента импортного исполнения в данных агрегатах, начиная от сплавов, металлов, кончая подшипниками", – заверил Виктор Поляков , управляющий директор ОДК "Сатурн".

За автономность страны ярославцы отвечали еще в 30-х прошлого века, когда заводы Москва здесь "разбрасывала горстями". Первый советский троллейбус "Лазарь Каганович -1" – родом отсюда. А единственный в своем роде ярославский двухэтажный по московским улицам бесшумно колесил до 1953-го. Здесь часто удавалось создавать то, что порой поражало весь мир.

Ярославль – единственное место на земле , где икона в бронзе не просто образ. "Троица" здесь почти 3 десятка лет живет не только под куполами. Когда -то одинокая – на месте взорванного Успенского собора. А теперь уже вместе с ним. Как и возвращенный городу храм, принимает и лечит каждого, кто верит.

Лучший иконописец современной России давно живет между Ярославлем, Москвой и Белградом. Он расписывал храм Христа Спасителя, великие монастыри и маленькие часовни. Теперь дело его жизни – собор, который Сербия ждет 100 с лишним лет. Храм Святого Саввы огромен настолько, что даже самый скромный образ приходится уменьшать в десять раз, чтобы понять, каким его увидят под сводами. Его иконы древние стены принимают как свои. Так, что прихожане порой путаются в веках.

Первые советские шины на дороги страны выкатились из ярославских ворот. Свои колеса страна здесь создавала, навалившись всей мощью науки. Исключительно для Ярославского шинного завода, опасаясь лишиться поставок с плантаций, в Союзе тогда придумали синтетический каучук. И советская "бескамерка" – тоже ярославского происхождения. Здесь историей дышат не столько цеха, сколько их очертания. Уже нет ни советских советских, ни технологий. Но остались суть и термины.

В их покрышки "обували" первые "Жигули" и "Волги". 90 лет, как это один самых известных продуктов Ярославля. А в 1973-м в тех заводских цехах побывал каждый советский телезритель. Часть киноистории "Большая перемена" "Мосфильм" отснял на Ярославском шинном заводе, где-то у линии вулканизации. Нужно было показать жизнь советской рабочей интеллигенции. И Ярославль даже исторически подошел как нельзя лучше. Фабричные станки над Волгой здесь гремели еще полтора столетия назад. А мануфактурами город мерялся со столицей. Тогда именно в этих краях сумели поставить на поток классику русской обуви.

Славу русскому валенку принесло использование бесшовной технологии. До этого голенище просто пришивали к ботинку. Долго, дорого и не очень надежно. Но в XIX веке здесь придумали, как валять сапоги без использования нитей, и это сделало Ярославль обувной столицей России. За век с лишним принципиально иным процесс не стал. Все те же расчесанные шерстяные пластины, словно пеленая вручную, укладывают в форму, лишь отдаленно напоминающую знаменитый сапог. Из-под горячего пресса он отправится в стирку. А после – уже распаренный – под молотки. Так у валенка прямят подошву. Валенки парами за 115 лет делать так и не научились. Правого и левого сапога не существует. Подобрать их – целая наука.

В советские времена купить ярославские валенки в городе их производства – редкая удача. В них обували только армию. Лучшими снабженцами ярославцы считались исторически , еще с XVII столетия, когда купцов 1-й гильдии – богатейших людей своего времени – здесь было больше, чем в Москве. Тот золотой век оставил в наследство сотни храмов, их купола и стены, что и сейчас хранят великую историю, раскрашенную неповторимыми ярославскими изразцами.

"Расписать храм снаружи невозможно при нашем климате – фрески не держатся, поэтому и появились изразцы", – пояснила историк Светлана Блажевская.

К технологии прежних столетий и сейчас – с трепетом. Только пальцами мастера, чтобы "отминка" легла идеально. Сначала глину нужно раскатать в ладонях, чтобы она приняла тепло человеческих рук и не осталось никаких пустот. В "отминке" главное – точно распределить материал по рисунку, не пропуская деталей. Так изразцы в Ярославле делали еще в XVII веке. Правда, тогда формы были не гипсовые, а деревянные.

Жар печей тут – такой же художник. Цвет изразца его 900 градусов меняют по собственному желанию. Точно тон никогда не угадать. Потому среди тысяч ярославских изразцов нет ни одной пары близнецов. Олово и свинец сделают эти цвета бессмертными. Здесь красота умеет жить веками. Ростов оберегает ее стенами кремля с единственной в России колокольней, где музыкальный ряд не меняется почти 350 лет, а знаменитые ростовские звоны разгоняет гигант по имени Сысой, у которого только язык под тонну.

Уговорить звучать 32-тонный Сысой – невероятно трудная задача. Только чтобы раскачать его язык, требуется минимум минута. Но без него никак. Именно от задает ритм колокольной музыке. Четверть тысячелетия здесь на медных пластинах плавят перетертое стекло, которое, остыв, примет удивительную тончайшую роспись. Ростовская финифть – достояние этой земли. Не меньшее, чем белокаменный кремль – последний хранитель былого величия.

Ростов Великий кажется, что болезненно переживает свое пребывание в списке малых городов России. Белокаменный кремль, знаменитая звонница, финифть – все это у него осталось, но уже мало для искушенного туриста. Жемчужина Золотого кольца теперь – транзитный туристический город, который осматривают на бегу по дороге в Ярославль. Пять миллиардов и три года потребуются, чтобы улочки и дома, вдоль которых Смутное временя, кажется, гуляет до сих пор, перестали отпугивать гостей беспросветной тоской.

"Нам хотелось бы, чтобы здесь была не одна точка, не две, не три, куда ходили бы туристы, а чтобы здесь было большое историческое пространство, куда можно было прийти. И в музеи, и в кремль. Чтобы посмотреть старые купеческие дома. Чтобы были места вокруг Ростова, куда можно было бы поехать. И чтобы туристы останавливались в отелях. И чтобы отели были комфортными. И чтобы это не было бегом. И больше всего от этого выиграют местные жители. Они должны получить комфортную и красивую историческую среду, они увидят. как качественно изменится их жизнь к лучшему", – уверен Михаил Евраев, врио губернатора Ярославской области.

Олег Жаров – один из тех, кто взялся за Ростов Великий. Вероятно, получится, если уж вытащил из забвения крохотное сельцо Вятское, где 15 лет назад из инфраструктуры – магазин да закусочная. Теперь это самая красивая деревня России. С отелями, милыми дворами и музеями, каких и в городах не найти.

"Шаг за шагом мы собирали и историю села, и традиции, перестраивали психологию местного населения. И у нас получилось", – говорит Жаров.

Ни одного экспоната, который нельзя было бы включить, завести или в крайнем случае запустить вручную: в рабочем состоянии – каждый, что столетние шарманки, что механическое пианино. Самая большая стационарная шарманка. Работает на бумажной перфоленте. Трактирщики нанимали мальчишек, чтобы те зазывали посетителей. А потом уже гости откупались от шарманщика, когда слушать одну и ту же мелодию становилось невыносимо.

В этих местах охотился Некрасов, и здесь уверены: без сомнения, бывал и точно скопировал Вятское в строках своей великой поэмы. Некрасова тут не цитируют – поют. Из его стихов сумели сплести настоящий мюзикл, который сегодня – на легендарной сцене. Воплощенная мечта. Плюс к той, которой Сергей Пускепалис живет уже второй год: одновременно играть три постановки на трех площадках первого в российской истории театра. Тогда получится повторить успех его основателя Федора Волкова, который 270 назад здесь собрал зрителей на свой премьерный спектакль.

"Тысяча человек пришли на первый его спектакль! Из 25 живущих в Ярославле. Поэтому мы исторически приближаемся к этому числу, когда одновременно на трех площадках зрители будут смотреть три разных наименования в этом пространстве", – отметил Сергей Пускепалис, худрук Театра имени Волкова. Рожденный здесь театр вновь меняет дыхание и разгоняет ритм, в котором вместе с ним теперь живет даже знакомое с детства некрасовское.