Транс-инвалиды: почему физически здоровые люди намеренно калечат себя

Пугающая тенденция захватывает западное общество: последнее время в медиа все чаще появляются материалы о новой "касте неприкасаемых". Если раньше это были трансгендеры, теперь – транс-инвалиды.

Вся их жизнь пропитана бесконечными страданиями, они склонны к продолжительным депрессиям и даже суициду лишь потому, что родились абсолютно здоровыми людьми.

Без инвалидной коляски, длинных волос и легких платьев с нежными принтами 53-летний норвежец Ёрунд Виктория Алме чувствует себя болезненно некомфортно, ведь еще в детстве понял: на самом деле он женщина, неспособная ходить. Убедить в этом окружающих у него все еще получается хуже, чем себя самого. А это Хлоя Дженингс-Уайт из Солт-Лейк-Сити. Невзирая на прекрасную физическую форму, которая позволяет женщине покорять горнолыжные склоны, в душе она мечтает об автомобильной аварии, которая вызвала бы перелом позвоночника и сделала бы ее парализованной ниже пояса.

"Примерно с 10 лет у меня возникало желание связывать ноги, когда я была дома одна и никто не мог увидеть, чем я занимаюсь. Я делала своеобразный бандаж для ноги, чтобы колено было согнуто, и чувствовала: ух ты, именно так и должно было быть!" – признается Дженингс-Уайт.

Хлою, Ёрунда и еще сотен таких же по всему миру объединяет вовсе не тяга к эпатажу, а тяжелое расстройство – синдром нарушения целостности восприятия тела. Он выражается в навязчивом желании иметь какую-либо инвалидность и заставляет человека воспринимать собственные конечности или органы чувств как чужеродные.

"Это начинается с невинного синдрома навязчивых состояний, который, конечно же, лечится, и достаточно легко, а заканчивается потом бредовым состоянием, когда больной требует ампутировать этот участок тела. Психическое расстройство, которое входит в структуру в основном бредовой шизофрении", – пояснил врач-психиатр Владимир Файнзильберг.

Несмотря на то, что подобные состояния в медицине принято лечить в условиях стационара, либеральная пояснительная бригада на просторах интернета настаивает, что это вовсе не болезнь, а просто транс-инвалидность:

"Транс-инвалидность – это желание или потребность человека, идентифицированного другими людьми как трудоспособный, преобразовать свое тело, чтобы получить физическое повреждение".

Физические повреждения, такие, как ампутация конечностей, по мнению прогрессивного общества, буквально меняют жизнь транс-инвалидов в лучшую сторону. В статье о канадце, специально отрезавшим себе правую руку циркулярной пилой, авторы материала настаивают, что мужчина абсолютно здоров, а после ампутации стал еще и абсолютно счастлив:

"Он никогда не сожалел о своем поступке и чувствует, что теперь его тело в порядке. Если не считать его прежнего расстройства идентичности целостности тела, он совершенно нормален, и теперь, когда он исправил себя хирургическим путем, его жизнь резко улучшилась".

По мнению западных СМИ, невероятным образом улучшилась и жизнь Джуэл Шипинг – после того, как та залила себе в глаза жидкость для очистки стоков канализационных труб.

"Я узнала, что щелочь очень болезненна, хоть и действительно работает. Я также узнала, что очиститель для труб немного менее болезненный, хотя причиняет огромный урон глазам. И поскольку очиститель был для меня более доступным, я выбрала его", – говорит Шипинг.

Психически больных людей не просто пытаются представить нормальными, а еще и заставить общество оставить попытки отправить их на лечение. Методичка уже хорошо отработана с трансгендерами. И тех, и других объединяют идеология, вовлекающая в опасные игры с телом новых последователей.

"Это безусловно вредно. Что касается трансгендеров, то даже среди молодежи в США и на Западе процент не большой, буквально 1 процент, может, чуть побольше. Я думаю что транс-инвалиды – более маргинальная группа, поэтому их вряд ли станет так много, как трансгендеров. Но, безусловно, их распространение – это идеология", – считает политолог-американист Малек Дудаков.

Под гомон либеральной клики культура жертвенности породила новую химеру с приставкой "транс-", и наверняка она, увы, не станет последней.