Антон Яковлев и Любовь Константинова о премьере "Гроза. Искушение"

- Есть мнение, что Александр Островский – это "русский Шекспир". Согласны?

Антон Яковлев, режиссер: Абсолютная правда! Островский – гениальный драматург, потому что он хорош для любого времени, даже если это пьесы не философского склада. Все его пьесы можно интерпретировать современно. И они сегодняшние даже по языку, как ни странно, хотя написаны почти 200 лет назад. Поэтому Островский в этом смысле может быть всегда.

- Вы помните первоначальный импульс, с которого началась ваша работа над постановкой?

Антон Яковлев: Я давно хотел поставить пьесу "Гроза", потому что мне кажется, что эта пьеса самая фантасмагоричная, самая мистическая, самая безумная из всех пьес Островского, она даже немножко особняком стоит. Потому что здесь может быть самый разный жанр – и условного театра, и трагифарса, и фантастического реализма. А мне интересно играть в разные жанры. Мне неинтересно делать спектакли только в одной стилистике. Мне интересно искать золотую середину разного жанра, разных интерпретаций, разной формы спектакля. И в этом смысле "Гроза" дает безграничные возможности для творческого эксперимента.

Любовь Константинова, актриса: Первое с чего я начала – посмотрела постановки разных лет. Не чтобы что-то у кого-то "украсть", а чтобы понять, как на эту тему рассуждали актрисы других поколений. А потом начала рассуждать сама. Все зависит от того, кто играет Катерину. Потому что она очень природная, живая, настоящая и непредсказуемая даже сама для себя. Мне кажется, худшее, что можно сделать с этой ролью, это рассматривать ее как "луч света в темном царстве". Я стала рассуждать. Самая огромная разница наших Катерин в том, что я не те актрисы. У нее мой голос, она реагирует, как реагирую я – у меня определенный способ реакции на жизнь. У меня очень подвижная психика, наверное, поэтому меня и взяли на эту роль. Я думаю, что это нас с ней роднит! Очень активное включение в любую тему, проблему, переживания на 200 процентов в моменте. Сложная героиня, я ее не во всем оправдываю, но я действительно могу рядом с ней думать, будто это моя ближайшая подруга или сестра, которая столкнулась с огромной проблемой. Мы обе не знаем, что делать, но так даже интереснее.

- Как вы понимаете смысл названия "Гроза. Искушение"?

Антон Яковлев: Искушение в этом названии – это моя тема. Почему я взял этот спектакль по сути, а не по форме. Дело в том, что искушение в данной ситуации есть у всех персонажей спектакля, начиная от главной героини и заканчивая даже небольшими фабульными персонажами. У каждого есть свое искушение, каждый борется со своими страстями, каждый борется со своими комплексами, страхами, зависимостями и так далее. Вот эта вот история борьбы человека с самим собой, вот этот внутренний конфликт мне больше всего интересен в театре, потому что, если нет конфликта, нет действия. А это самое интересное! Островский в этом смысле гениальный автор, потому что у него всегда действенный конфликт, за которым интересно следить.

- С какими сложностями сталкивается режиссер и актер при работе над Островским?

Антон Яковлев: Местами – это архаичность текста по форме. То есть, по содержанию и ритму – все замечательно, выстроено прекрасно. Но иногда бывает текст, который непонятен сегодняшнему зрителю: какие-то старые выражения, которые нужно корректировать, чтобы современный зритель это понял. Наверное, только вопрос с литературным материалом, почему я и пишу свою инсценировку. Я как раз хотел убрать некий анахронизм текста, чтобы молодой зритель мог воспринимать это как сегодняшнюю пьесу. Не только по действию, но и по содержанию.

Любовь Константинова: У Островского, безусловно, сложный язык, у него много инверсий, поэтому непросто учится текст, что для меня странно. Потому что я очень легко учу любой текст, а Островский вот дается непросто. У него предложения построены непрямым образом, и лексически это сложно освоить и сделать своим. А так проблематика такая понятная. Хотя, с другой стороны, моя героиня – заложник того, какие в то время были права у женщин. Точнее их не было совсем. Куда себя деть? Чему себя посвятить? В чем найти смысл в своей жизни?

- Если бы Катерина жила в наше время, концовка пьесы могла бы быть другой?

Любовь Константинова: Я не знаю, но мне всегда казалось, что Катерине надо было поступить в театральный вуз, вот тогда, возможно, она нашла бы счастье в своей эмоциональном восприятии мира, в своей тонкокожести и большой ранимости. Ей жизненно необходимо было найти применение и выходы этой энергии. Но она не нашла!

- Сразу ли вы увидели в Любови Константиновой Катерину? Какие ее качества, как актрисы, вас впечатляют?

Антон Яковлев: Да, я изначально видел в роли Катерины только ее. Мне кажется, что у нее есть то, что вообще редко бывает у актрис, независимо от их таланта – это "второй план". Она может быть очень глубокой, может раскрываться в процессе, как персонаж, может быть противоречивой и очень здорово менять ритмы. В ее структуре актрисы есть хорошая психоделика. А что касается Ильи Антоненко, который играет Бориса, то он очень яркий, парадоксальный. Может быть жестким и слабым. Мне вообще очень нравятся синтетические артисты, которые могут быть разными в процессе, которые могут импровизировать на заданную тему и которые понимают, что они делают.

- Александру Островскому понравилась бы ваша работа?

Антон Яковлев: Вот это сложно сказать! Надеюсь, на Высшем суде с меня не спросят, что я интерпретирую тексты Островского. Но, с другой стороны, понимаете, любой режиссер – не иллюстратор текста, для этого вы можете просто взять и прочитать пьесу. Режиссер делает свою версию, тем он и интересен. Если вы делаете то же самое, что написано в пьесе, тогда все спектакли были бы одинаковые. Я беру тему и интерпретирую текст так, как мне нравится, а уже дальше зрителю решать, что интересно, а что – нет. Вы оставляете все главные темы и задачи автора, но вы должны делать современный спектакль, исходя из того, какие сегодня ритмы, как воспринимает зритель театр. Вы не можете абстрагироваться от этого.

Любовь Константинова: Вы знаете, это сложный вопрос, но очень интересный. Не знаю, понял бы он нас или нет. Главное, чтобы нас понял сегодняшний зритель, нам это важно. Я надеюсь, что зрителям будет интересно, потому что мы честно подошли к этой работе.