Фильм Дэвида Кроненберга "Саван" выходит в российский прокат

Фильм Дэвида Кроненберга "Саван" выходит в российский прокат. Триллер о похоронном бизнесе будущего стал одним из событий Каннского фестиваля. По словам режиссёра, эта очень личная картина, но воспринимать её как сеанс психотерапии не стоит. Так о чем кино? – расскажет Станислав Анисимов.

Главный герой ленты, магнат Карш не может смириться с потерей жены. И придумывает высокотехнологичное Грейв Тех. Усопших оборачивают в специальный саван, который позволяет наблюдать за их разложением, так сказать онлайн. Звучит пугающе, но очень похоже на один из вариантов будущего похоронной индустрии.

Дэвид Кроненберг, режиссёр, сценарист: "В 2017 году я потерял свою супругу, с которой прожил 43 года. Эта потеря повергла меня в долгую депрессию и настоящий экзистенциальный кризис".

Ужасный по описанию, фильм оказывается вовсе не боди-хоррором, хотя неприятных подробностей в нем много. Это скорее параноидальная притча о том, как побороть утрату, пережить смерть близкого человека. Герой сталкивается с осквернением своего айти-кладбища, подозрениями, теориями заговора. Нет покоя, тем кто так легкомысленно, но, чего уж скромничать, остроумно относится к теме смерти.

Дэвид Кроненберг: "Да, главный герой похож на меня, а сам фильм я называю частично автобиографическим. Но не стоит проводить прямых параллелей. Во всей истории есть доля черного юмора, ее сложно игнорировать".

Кроненберг, звезда альтернативного кино 80-х –90-х, ловко управляющийся на экране со всевозможными мутантами, дефектами и аномалиями человеческого тела, кажется вышел на новый уровень. Сюжет изначально был задуман как сериал, актуален как никогда. Массовая культура, которая вульгаризирует тему смерти, не способна говорить о таких явлениях как переживание утраты близкого – серьезно.

Дэвид Кроненберг: "Долгое время я разговаривал со своей женой мысленно, пытался сохранить связь и не понимал, зачем ходить на кладбище, если воспоминания всегда со мной. Пожалуй ответ на этот вопрос – в моем фильме".

Саван не просто исследует смерть. Он пытается ее рационализировать. И эта попытка – фантастическая, странная и немного пугающая – оказывается самым откровенным разговором, на который способен человек XXI, переживший утрату.