Анатолий Зверев по прозвищу "Зверь"
«По прозвищу "Зверь"» – под таким названием в Москве открылась ретроспективная выставка Анатолия Зверева – художника, которого называли «первым русским экспрессионистом». Слава пришла к нему в середине 1960-х. Тогда его работы впервые оказались на Западе. Гуашь, акварель, тушь, уголь, карандаш, масло... Он блестяще владел всеми техниками, и экспозиция это подтверждает. В нее включены картины из частной коллекции, долгое время находившейся в Европе. Рассказывают «Новости культуры».
Ироничный и экспрессивный, нонкорфомист и анархист – так говорили об Анатолии Звереве современники. Сам себя он называл гением, и первая ретроспектива – тому подтверждение. Здесь голос Зверева повсюду: и в картинах, и под ними – в емких цитатах отражено все, что думал художник о политике, мироустройстве, людях.
«Экспозиция создавалась и формировалась вопреки традициям, так скажем, вечеров памяти художников. Она создавалась как попытка дать самому художнику высказаться от первого лица», – говорит куратор выставки Виктория Ступина.
Рядом с первыми экспрессионистскими работами – «фирменные» зверевские портреты. Он писал кого угодно, когда угодно и чем угодно. В ход шли не только акварель и тушь, но даже пепел и уголь. Друзья рассказывают, что из работы над картинами Зверев устраивал настоящие перформансы.
«Он брал лист бумаги, выливал на него банку воды, потом пучок кистей – штук пять-шесть в руке. Потом, не глядя в коробочку с красками, бах-бах-бах – и все: "Старик, вот это ты"», – поясняет старший научный сотрудник Государственной Третьяковской Галереи Валерий Силаев.
Рядом с картинами представлены архивные документы. Считалось, что эти черновики и записные книжки с телефонами многочисленных знакомых безвозвратно потеряны. Но недавно удалось найти не только их, но и стихи Зверева.
Копии дневников Зверева кураторы не случайно разместили под автопортретом художника. Картина темными красками рассказывает о нелегкой судьбе творца. В тетрадях черными чернилами – о том же, но уже словами.
В этом автопортрете отразились все привычки художника. Друзья вспоминают: одевался Зверев, как бродяга, часто даже рубашки наизнанку носил, забывал о еде. Но такая асоциальная жизнь была осознанным выбором.
«Вся его жизнь. Жуткая, со всеми его невзгодами, неурядицами... Не надо забывать, что это было личным его выбором. Если бы жизнь сложилась по-другому, то и художником он был бы другим. Не лучшим, не худшим, а просто другим», – подчеркивает писатель Наталья Шмелькова.
Эти, на первый взгляд, наивные, но чуткие и проницательные рисунки – картины мира по Звереву. У системы здесь перекошенное лицо работницы вытрезвителя, у музы – нежная родинка над губой. Сам художник смотрит на них широко открытыми глазами.
