В Александринском театре премьера спектакля "Конец игры"

В Александринском театре, если пользоваться шахматной терминологией, партия переходит в эндшпиль. К тому же именно так нередко переводят название пьесы Сэмюэля Беккета, классика абсурда. «Конец игры» – премьера спектакля под этим названием – сегодня. От шахматных коннотаций в петербургском театре не отказываются. Ведь и сам автор называл главного героя своей пьесы королем партии, проигранной с самого начала. Поставил Беккета в Александринке Теодорос Терзопулос. Знаменитый греческий режиссер, основатель афинского театра «Аттис» известен и тем, что разработал уникальный метод постановки греческих трагедий – сегодня его изучают в университетах по всему миру. Освоить его пришлось и актёрам Александринки. Ведь режиссер считает Беккета наследником Эсхила. Рассказывают «Новости культуры».

В этой постановке заняты лучшие силы Александринской труппы: Николай Мартон, Сергей Паршин и другие, любимые петербургской публикой, артисты. За полчаса до спектакля за кулисами заканчиваются последние приготовления. Сергей Паршин поправляет грим. Его персонаж – слепой и немощный Хамм – бледен, поскольку долгие годы не покидает маленькую комнату. Актер признается, чтобы лучше прочувствовать роль – он играет в черных очках и с закрытыми глазами.

«Ощущения, я вам скажу – час сорок – ощущения ранее мною не испытанные во время игры на сцене, – признается Сергей Паршин. – Иногда мне кажется, что кресло крутится или уезжает куда-то».

Сидя в инвалидном кресле, Хамм вместе со своим то ли слугой, то ли сыном рассуждают о жизни и смерти. Оба героя ненавидят друг друга и любят одновременно. Беспомощность Хамма заставляет его нуждаться в Клове, и он презирает эту зависимость. А слуга почему-то не находит в себе сил, чтобы покинуть ненавистный дом.

Два черных ящика на сцене – это мусорные баки, в которые Хамм поселил своих родителей. По ходу спектакля они обмениваются воспоминаниями о некогда спокойной жизни.

«Это трагическое семейство, – отмечает Николай Мартон. – И отец такой, уходящий в другой мир и очень унижен. Оказывается, дети могут своих родителей отправить в мусорный ящик и вот там их держать, давая им один сухарик в день».

Кстати, все роли в спектакле исполняют мужчины, хотя в пьесе присутствует и женский персонаж. Герои пьесы обезличены, это скорее образы.

«У Беккета присутствует очень мощный антологический элемент, сущностный, – рассказывает Теодорос Терзопулос. – Он по сути дела отменяет даже категорию пола. Также как это происходит в древней трагедии. Кроме того, мы не должны забывать, что в древнегреческом театре играли только мужчины».

Автор пьесы – Сэмюэл Беккет – классик абсурда, и этим все сказано. Все персонажи как бы неподвижны, сознание их сбивчиво, противоречиво и все время движется по замкнутому кругу. Даже актеры признаются, работать с пьесой было непросто. Текст был не всегда понятен, поэтому сначала его приходилось просто зубрить. Спас положение - режиссер – Теодорос Терзопулос. Греческий маэстро сумел расставить точки в прежде неведомой для артистов системе координат.

«Конец игры» – это не первый опыт работы Терзопулоса в Александринском театре. Восемь лет назад он поставил здесь спектакль «Эдип – царь» по трагедии Софокла. Кстати, в текстах Сэмюэла Бекета режиссер также нашел связь с традициями античных трагедий.

У Терзопулоса особые методы работы - рассказывают актеры. Перед каждой репетицией - 40-минутный тренинг, включающий в себя специальные техники дыхания и физические упражнения на разблокировку энергии.

«Поначалу было очень трудно – все болело, все отваливалось, – говорит Сергей Паршин. – Думаю: Господи, что этот Терзопулос со своим тренингом, мне это надо? Седьмой десяток идет! Нет, теперь как-то я без него и не смогу».

Сам режиссер рассказывает, что использует художественные приемы, которым уже несколько тысяч лет. Хотя, критики, как правило, определяют его постановки как театральный авангард.

Новости культуры